А проблемы двух отдалённых посёлков с каждым годом только усугубляются
Все дороги ведут в Рим, а в таёжной глухомани, где от силы четыре улицы и меньше сотни жителей, они непременно выведут к сельмагу. Посёлок Урман не исключение: сюда, к единственной торговой точке с чётким графиком работы, тянется и стар, и мал. В некотором роде это информационно-культурный центр: все свежие новости — только тут, да и каждый залётный гость его тоже не минует.
Встреча у сельмага
Других общественных мест в Урмане нет, не говоря уж про различные учреждения прежних лет: ни отделения почтовой связи, ни поселкового клуба. Неполная средняя общеобразовательная школа закрылась пять лет тому назад.
— Сейчас от неё остались одни руины, — говорит заглянувшая в магазин Татьяна Кутявина. — А школьников куда, по разным интернатам? Плохо нынче со средним образованием на селе…
Для Татьяны Васильевны, в прошлом учительницы математики, вышедшей на заслуженный отдых, школа — это самое светлое воспоминание о былом. Сюда, в отдалённый уголок Берёзовского района, ещё в приснопамятные девяностые педагог приехала вместе с супругом Сергеем Михайловичем, новым лесничим в Урманском участковом лесничестве. Но даже эти лихие годы, неизбежно ассоциируемые у людей с «гарантом» Ельциным, применимо к таёжному посёлку не идут в сравнение с так называемой стабильностью, которую у нас любят ставить в заслугу действующему президенту. Не видят жители Урмана этого позитива, поскольку с каждым годом дела в посёлке всё хуже: даже школа, где ещё могли учиться их дети, закрылась.
— О нас вспоминают лишь тогда, когда начинаются выборы, — с грустью подытоживает свой рассказ сельская учительница.
В предыдущей избирательной кампании один из слуг народа щедро раздавал обещания и сулил жителям прямо-таки горы золотые, как будто он уже нашёл в манских пещерах спрятанный в Гражданскую войну обоз с золотом Колчака. Но реалии оказались сильнее возможностей депутата. Транспортная изоляция посёлка, которого от «большой земли», отделяют полсотни километров, с годами достигла апогея.
Когда наступает зима, перевал на длинном серпантине от Берети до Урмана в снегопады становится просто непроезжим. Среди уроженцев этих мест, живущих в краевом центре, популярен рассказ о «мужичке Василии», который на стареньком вездеходе под самый Новый год буквально вызволял застрявших в сугробах земляков.
На таких человеколюбцах и бессребрениках земля наша держится, это они в своё время составляли костяк Урманского лесоучастка, который заготавливал на таёжных делянах древесину и сплавлял её вниз по Мане. Молевой сплав ушёл в небытие тридцать лет назад, но, к чести последних «плачущих большевиков», они не бросили Урман и Береть на произвол судьбы. Хотя, конечно, после закрытия сплавных контор сложности у манских лесопромышленных посёлков начались уже вскоре.
Впрочем, как и у всей страны. Многое изменилось в ней — только чиновника, коему совершенно наплевать на беды жителей глухомани, ничто не берёт. У замшелого бюрократа аргумент всегда под рукой: зачем следить за сложной трассой, если это медвежий угол и там остались три калеки?
Ну а когда автомобильная магистраль своевременно не ремонтируется и содержится дорожниками абы как, о маршрутном сообщении между посёлками говорить тоже не приходится. Между тем, просят-то местные жители самое элементарное — чтобы была у них возможность хоть как-то добраться до райцентра. Дела там могут быть самые неотложные, в том числе и пенсионные.
К примеру, житель Урмана Владимир Лебедев по причине транспортной недоступности совсем ведь не Москвы, а всего лишь Берёзовки и Красноярска не может оформить досрочную пенсию, положенную ему как работнику лесной промышленности. Бумага, известное дело, должна отлежаться, а потом её надо ещё и выхаживать.
— Может, вы как-то сумеете в городе похлопотать за меня? — спрашивает он и провожает машину долгим взглядом, понимая, что именно эту последнюю просьбу лучше всего запомнят приежие.
Жаль человека — не у всех в такой ситуации хватает сил, кто-то и впрямь сдаётся без боя, без борьбы. Как бы то ни было, нам не стоит забывать очень точный афоризм славянофила Константина Аксакова: «Русский народ государствовать не хочет». Управление страной он перекладывает на власть, а сам старается быть ближе к земле, пресловутая «гражданская активность» — это клише нам с демократией явно навязали на Западе.
Или взять то же медицинское обследование, флюорографическую диагностику жителей Урмана. Ведь если этого своевременно не делать, палочка Коха тут как тут. Особенно вольготно она себя чувствует, если человек не очень-то заботится о своём образе жизни. А заболел, тогда и вовсе опускает крылья…
Неотложная медицинская помощь доходит в Урман с большим опозданием — один такой вызов «скорой» закончился летальным исходом. Чему удивляться? «ГАЗель» мчится на всех парах, но бригада из райцентра в лучшем случае прибывает к больному часа через два. Быстрее преодолеть бездорожье с характерным для Куйсумских гор перепадом высот и скальным грунтом медики не в силах.
Туризм как новый взгляд
Понятно, что усилиями только муниципалитета узел проблем двух таёжных посёлков не разрубить. Нужна действенная помощь со стороны края, но одних финансовых вложений мало — требуется новый взгляд на дальнейшее развитие как Урмана, так и Берети. Выход, кстати, подсказывает сама жизнь, тот же состоятельный дачник, который усиленно строит здесь коттеджи, потому как выбирает жизнь вдали от городской суеты и отвратительной (надо прямо признать!) экологии задыхающегося мегаполиса.
Оба таёжных поселения следует рассматривать в первую очередь как потенциальные центры туризма, расположенные в непосредственной близости от Красноярска. В таком случае это географическое соседство не мешало бы подкрепить созданием здесь достойной транспортно-коммуникационной сети.
В крае разработана программа, которая включает в себя развитие въездного и внутреннего туризма. Более того, она уже работает и предусматривает совместное с федеральным Центром финансирование. Но что-то не очень позиционирует себя Берёзовский район. Разве красавица Мана не является притягательным местом для любителей активного отдыха и экстремальных путешествий? Или «Беретская поляна», «Манская заимка» не из той «оперы»?
Уж не проблем ли Урмана и Берети острожные чиновники испугались? Может быть, партнёрство с участием бизнеса пошло «не в ту степь»? Но ведь если частник начинает самоуправство, власть в любом случае не должна оставаться в стороне, равно как и интересы местных жителей не должны быть ущемлены. Огородил забором прибрежную полосу реки Маны толстосум — будь добр, компенсируй неудобства, которые у людей в связи с этим появились. Туризм — это тоже природная рента, он должен приносить выгоды всем, а уж сельчанам, живущим традиционно дарами рек и тайги, тем более. Иначе просто вымирание.
Жить не по лжи
Помнится, в молодые годы я, грешным делом, верил в коммунизм и в меру сил старался пропагандировать идеи партии. Но стоило приехать в Тюхтетский район, где в отдалённых деревнях даже не было проведено электричество, а всё зависело от слабенького «движка», и командировка молодёжной газеты открыла мне глаза на «советскую власть плюс электрификацию всей страны». Нельзя жить безумными идеями и страстно врать своему народу.
Так было тогда, в прошлом теперь уже веке, но я не думаю, что всё кардинально изменилось в наши с вами дни. Если социально-экономическая модель развития страны ставит своей целью прибыль, полученную любой ценой, и всесилие рынка при полном устранении государства, такой подход нужно в корне менять. Вопреки телевизору, восхваляющему мудрого вождя и его геополитические причуды, сама жизнь об этом кричит.
Кстати
В прошлом году в Берети сгорел построенный тем же крутым предпринимателем деревянный храм святого великомученика Георгия Победоносца. Разумеется, ЧП можно трактовать по-разному, но мне видится, что не хочет Господь принимать дары от стяжателей — он ждёт не дождётся участия в возрождении России совершенно других людей, бессребреников. А они в стране есть!
Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ
