Главный результат прошедших выборов, а именно — более чем уверенная победа Путина в первом туре, был вполне очевиден и прогнозируем. Его победа обуславливалась не только использованием пресловутого «административного ресурса» и полным доминированием в отечественных масс-медиа. Путин позиционировал себя как представителя очень широкого спектра населения, используя левопатриотическую риторику и одновременно — ультралиберальный дискурс. Весь этот спектр Путин пытался захватить, и он его захватил. В результате возникла такая либерально-патриотическая химера, которая могла существовать только в предвыборном пространстве, пока слова значат больше, чем дела.
То есть, до второго тура дело не могло дойти в принципе. Но тогда возникает вопрос: почему Путин и его ближайшее окружение так волновались, почему вместо привычного предвыборного карнавала, имевшего место, скажем, в 2004 и 2008 годах, на этот раз развернулась вполне ощутимая реальная схватка за власть, в которой Путин одержал несомненную победу. Но, во-первых, это победа промежуточная, не окончательная, а во-вторых, она очень легко может оказаться пирровой, то есть по своим последствиям намного более тяжёлой и страшной, чем поражение.
В ближайшем окружении Путина и Медведева сложился мощный и ориентированный на Запад праволиберальный блок, который шёл к демонтажу путинской «властной вертикали», а вернее — той ее части, которая состоит из «питерских силовиков». Чем эти «силовики» не устраивали и отечественных либералов, и западную политико-экономическую элиту? Прежде всего тем, что они рассматривали российское государство как некую цельность, а себя — как главных бенефициаров существования этого государства, которое они — плохо или хорошо, но имеют полное право эксплуатировать.
А развитие глобального системного кризиса, видимо, подталкивает к тому, чтобы шла фрагментизация всех крупных стран и переход контроля за их ресурсами в руки гигантских транснациональных корпораций, главы которых образуют реальное «мировое правительство». В этом, вполне очевидном обстоятельстве, заключается главное расхождение, условно говоря, не только между Путиным и Чубайсом, но и между Путиным и Обамой, Хиллари Клинтон и другими сторонниками глобализма. Но в нём же, на мой взгляд, лежат корни взаимной приязни Путина с кланом Бушей. Здесь же пролегает грань, отличающая его от Медведева, который, несмотря на своё подчиненное и зависимое относительно Путина положение, сыграл очень важную роль в развёртывании за последние четыре года вот этого либерального контрнаступления-реванша, которое в конце концов вылилось в массовые протестные акции на улицах Москвы.
Информационная и дипломатическая поддержка этих акций со стороны Запада не даввала Путину возможности эффективно воспользоваться для их подавления силовым компонентом своей «властной вертикали». Особенно, если эти протестные акции, возглавляемые либеральной «головкой», оказались бы поддержаны основной массой населения, настроенной как раз на восстановление социальной справедливости и недовольной совершенно неэффективным использованием средств путинским Кремлём.
Поэтому главной задачей Путина было предотвратить повторение ситуации конца 80-х—начала 90-х годов, когда либеральная «головка» сначала активно выступала против «номенклатурных привилегий» с целью привлечения на свою сторону широких масс населения СССР и «перехвата власти». А после достижения этих целей произошли уничтожение государства, конфискация вкладов населения и бандитская приватизация 90-х годов, осуществленная в два этапа: через «ваучеры» и «залоговые аукционы».
И это ему удалось. Но теперь возникает закономерный вопрос: «А что дальше? » Совершенно ясно, что Путин не сможет отказать Медведеву в праве на пост премьер-министра. Хотя бы потому, что он, во-первых, этот переход публично пообещал, а во-вторых, если он поступит иначе, его просто «не поймут» ни на Западе, ни в среде российских либералов. Свою роль, несомненно, сыграет и фактор Михаила Прохорова, который по результатам первого тура выборов обошёл сразу двух бывших политических «тяжеловесов»: Владимира Жириновского и Сергея Миронова. Он показал, что, вот, в российской политике появился полноценный и эффективный либерал, готовый занять место, которое десять лет назад предназначалось Михаилу Ходорковскому. И в то же время он выглядит фигурой, вполне приемлемой для Кремля. То есть, его задачей была легитимация президентских выборов 2012 года в глазах Запада, и с этой задачей Прохоров-Куршевельский справился на 200%. Поэтому я ничуть не удивлюсь, если увижу его в правительстве Медведева на одном из ключевых постов — например, вице-премьера. И вполне понятно, что он будет проводить очень жесткую либерально-монетаристскую политику. Скорее всего, именно на него, долларового миллиардера, будет «списан» послевыборный взлёт потребительских цен, тарифов и налогов, падение курса рубля и другие «непопулярные» последствия предвыборной «заморозки» социально-экономической ситуации в стране. Сюда же входят последствия вступления России в ВТО, сюда же входят все статьи трехлетнего бюджета, сверстанного еще при Кудрине.
Если сейчас, при цене нефти в 120 долларов за баррель, российский бюджет исполняется с огромным дефицитом, то при падении цен до 80 долларов за баррель и ниже, а такой вариант вполне вероятен, если США решат «иранскую проблему» и установят глобальный контроль над мировым рынком «чёрного золота», наш бюджет попросту рухнет. За чей счёт будут его спасать? Разумеется, не за счёт олигархов и не за счёт сокращения бюрократического аппарата во всех звеньях, от муниципального до федерального.
То есть, финансовая нагрузка на население будет весной-летом текущего года стремительно нарастать, а его реальные доходы — сокращаться, что уже к осени должно привести к массовому росту протестных настроений, главной мишенью которых станет именно президент Путин. И те люди, которые сейчас поверили Путину и поддержали его на выборах, резко качнутся в противоположную сторону. И тогда слияние либерально-медийной «головки» с яростным «телом» народного протеста станет свершившимся политическим фактом. То есть, та угроза, которую Путин сегодня как будто устранил, снова возникнет перед ним — в еще более опасной и непреодолимой форме.
Главный вопрос заключается в том, сумеет ли Путин, в конце концов, найти в себе силы отказаться от уже привычного для него совмещения левопатриотической риторики с ультраправой либерально-монетаристской практикой? Учитывая интересы его ближайшего окружения, ответ на этот вопрос будет, скорее всего, отрицательным, ненависть к нему и ко всей «властной вертикали» будет нарастать в геометрической прогрессии.
Поэтому уже через шесть-восемь месяцев нынешняя политическая ситуация всё-таки повторится в усиленном и ухудшенном для страны масштабе. Учитывая те силы: от глобальных ТНК до национального сепаратизма внутри России, — которые будут задействованы против государственного единства Российской Федерации, шансы нашей страны сохраниться в её нынешнем виде выглядят исчезающе малыми.
Выбора у нас, по сути, не остается: или окончательное исчезновение России с политической карты мира, или современный аналог «диктатуры пролетариата», который позволит перелететь через пропасть, ожидающую нас за ближайшим поворотом.
