СВИДЕТЕЛЬСТВУЮ И УТВЕРЖДАЮ: БОГ ЕСТЬ! ЕГО МОГУЩЕСТВЕННЫЕ СИЛЫ ДЕЙСТВУЮТ И НАСТАВЛЯЮТ УМУ-РАЗУМУ!
Продолжение
Но вот встреча Нового года состоялась. С первых чисел января 1989 года я снова за письменным столом – на этот раз, чтобы систематизировать всё то, что легло на бумагу за прошедшие два месяца – ноябрь и декабрь. И чем ближе дело подходило к концу, тем всё больше прояснялось моё сознание, а вместе с ним – и лик небес, с каждым новым днём всё больше и больше очищаясь от зловещих на вид туч.
Спустя неделю или дней десять, когда я, со скрупулёзностью учёного, читала и перечитывала созданные в ноябре и декабре двести сорок стихов, к своему чрезвычайному удивлению обнаружила теснейшую связь между этими стихами, и поэмой, черновой вариант которой был создан ещё в первой половине 70-х годов, в Лондоне. Обнаружив же эту связь, вытащила из ящика письменного стола слежавшиеся, пожелтевшие от времени машинописные листы с текстом первых двух глав поэмы, и углубилась в чтение. И очень скоро отыскала место, куда так настойчиво просились двести сорок поэтических строк. Они являлись продолжением её второй главы, в которой, по состоянию на середину 70-х годов, было всего десять стихов-вопросов:
Кто не считается с тобой, моя Россия, ныне?
Кто миллионы жертв священных войн и битв твоих забыл?
Кто благородных предков жертвенный огонь и пыл,
Долготерпенье – Веры истинной оплот, –
За рабскую покорность выдаёт?
Кто на подачки гнусные живёт
За клевету, предательства свои,
И совесть изолгавшуюся водкой заливает?
Кто нечистоты изрыгает
На устремленья чистые твои?
И вот, спустя четырнадцать лет, на эти вопросы пришли ответы. Пришли самым неожиданным и странным, как казалось тогда, образом.
Не менее любопытно здесь и другое. То, что стихи Молитвы, первыми излившиеся на бумагу шестое или седьмое ноября 1988 года, ушли за время редакции поэтического текста в середину главы; те, что были созданы во второй половине декабря – ушли в её начало; остальные стихи завершили вторую главу.
А каково было моё удивление, когда, спустя год или два после этого удивительного творческого процесса, до сознания достучалась мысль, что именно стихи МОЛИТВЫ, первыми материализовавшиеся 6 или 7 ноября 1988 года, и преградили путь змееподобным порождениям зла, уже приготовившимся к тому, чтобы заползти в мою душу!
Чтобы Читатель поверил, наконец, в существование души человеческой, приведём вначале стихи МОЛИТВЫ, первыми излившиеся на бумагу шестое или седьмое ноября 1988 года. И да одумаются явные и тайные враги наши, связывающие свое сегодняшнее и завтрашнее благоденствие с гибелью России! – Как последняя в ряду христианских стран, принявшая Святое Крещение от благоверного князя Владимира в 988 году, Святая Русь ещё тысяча лет назад была выдвинута Промыслом Божиим в их первые ряды, подтвердив, таким образом, слова Самого Иисуса Христа из Евангелия от Матфея: … «Последний да будет первым».
Но обратимся к стихам МОЛИТВЫ.
О мир небес, единственно нетленный!
Сквозь вашу сумрачную мглу,
В ноябрьский этот день ненастный,
Неужто Истины прекрасной
Приоткрываете мне Лик,
И Приговор я слышу Злу?
Примите ж кроткую мольбу:
Отдам, как агнца, на закланье
Я душу чистую свою, –
Верните людям состраданье!
И укажите: где, в каком краю
Искать им жизни смысл первоначальный?
И СПОР их разрешите давний:
О БОГЕ, ВЕРЕ, о ЛЮБВИ, –
Или утопят вновь в крови
Свой Общий Дом многострадальный.
Мне остаётся сообщить читателю, что приведенный выше материал был написан мной «по горячим следам», сразу после завершения работы над второй главой поэмы «РОССИЯ, РУСЬ! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛЮБЛЮ…», в качестве ПРЕДИСЛОВИЯ ко всей поэме. В силу чего, прежде чем перейти к стихам её первой главы, созданной ещё в первой половине 1975 года, в Лондоне, необходимо вкратце описать событие, положенное в основу сюжета поэмы, действительно имевшее место в начале 70-х годов, в Лондоне:
Очень красивая семнадцатилетняя девушка, польстившись на заграничные блага, сразу после школьного бала выходит неожиданно для всех замуж за англичанина и уезжает с ним в Лондон, изменив клятве, которую дала мальчику ещё в первом классе, никогда не расставаться с ним.
Спустя десять лет замужества, молодая женщина получает по дипломатической почте в Лондоне от преданного ею возлюбленного письмо, в котором он пишет, что по-прежнему любит её и не может забыть. И она принимает решение ответить на это письмо. Не ожидая, что её ответ выльется в целую ИСПОВЕДЬ.
РОССИЯ, РУСЬ! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛЮБЛЮ…
1
«Ты помнишь, помнишь день тот, Элла,
Когда невестой юною сидела
За пышно-убранным столом
С британцем – жердью-женихом,
Что самозванцем навсегда в душе остался?
Как чопорно он над тобой склонялся,
Едва лишь «горько!» дружных голосов,
Вином освобождённых от оков
Придирчивого этикета,
В рукоплесканиях тонуло...
Давно всё это было.
То был – твой День,
Любви же тень,
И взор её, горящий, как в ночи звезда,
Ты не заметила тогда,
А мы ведь с детства были неразлучны!..
И как созвучны
Стремления все наши были и мечты –
Две наши души: я и ты, –
Иль, может, это мне лишь мнилось?..
Прошедшей ночью снова ты приснилась:
Невестой юной ты опять была,
Но выходила – за меня!
Счастливей не был, никогда:
Благословенно будь, о чудо сна.
Десятая шумит весна,
С тех пор, как с юностью простился...
Давно с судьбой, казалось мне, смирился,
Но память сердца, боль души
С тобою говорят в тиши
Искрящегося солнцем сада,
Где даже новая ограда
Напоминает о тебе.
Приметы милые – во всём, везде
Ищу все эти годы,
Но неба голубеющие своды –
Доступней, ближе кажутся, чем ты!
И всё ж, к тебе гоню свои мечты.
Ужель мечтой, воспоминаньями, тоской
Довольствоваться выпало на долю?
Ужели сердца любящего волю
Жизнь переплавила в ярмо? –
Сурово, тягостно оно…»
И вот ответ молодой женщины.
2
«Спасибо за письмо.
Воспоминанья.
За тайное с тобой свиданье.
За память сердца, боль души,
Но годы юные – ушли!
Ушли навек,
И безвозвратно.
Ты пишешь о весне.
Она и здесь прекрасна
Своей чарующей красой!
Играя солнечной косой,
Узоры из цветов ткёт неустанно,
Одна лишь я, наверное, печально
Гляжу на эту сказку из окна,
И всё вяжу, вяжу из грусти письмена…
Петлёй к петле нанизываю ВРЕМЯ,
Вплетаю тягостное бремя,
И надеваю на уста:
«О, йес! О, ноу!» – давно пуста
Стоит пред мною чаша вдохновенья,
Одно лишь горькое терпенье,
Как некогда Надежда в кувшине, *
Одно осталось в ней на дне.
Но и оно сдаёт. Наедине,
Я, стиснув зубы, про себя,
Родные, русские твержу слова:
«Отчизна! Родина! Москва…»
Кому нужна моя тоска?
Чужую землю оросит слеза, –
Былого – снова воскрешаю тень.
3
Был пасмурно - печален день,
Когда с Отчизной я прощалась...
Наукой сложной не казалась
Замужней жизни светотень, –
Как деревенский наш плетень
Её узор мне рисовался.
Гул самолётов низко стлался
Над аэропортом – Внуковской Землёй…
Там, обнимая мать с сестрой,
С три короба наобещала! –
Я за границу путь держала,
Чудес немало слышала о ней.
А Юность – Матерь всех затей, –
Задором пылким душу наполняла,
И в вихре сказочного карнавала,
Кружилась в пляске огневой
С моей загадочной судьбой,
Заморскими дарами путь ей устилая.
Врата воображаемого рая
Раскрыты были настежь предо мной.
Я, не знакомая с тоской,
Родным краям беспечно улыбалась! –
Не знает Юность слова «жалость»,
Не ведает, что значит «навсегда».
3
В тот день посадки долго я ждала...
Но вот, расправив перья, словно птица,
Воркуя нежно «заграница»,
Царицей в самолёт сажусь,
Нетерпеливо в небо рвусь,
В глаза Светила дерзко заглядясь...
Единоборства с жизнью не страшась,
Не ощущая веса тела,
Всех впереди, с мечтой, летела…
Не зная страха, не боялась,
С капризной тучкой состязалась,
Казалось, солнца вот коснусь,
Забыв, что подо мною – Русь:
Души и сердца крепость и твердыня.
* Из древнегреческой мифологии: когда Пандора разбила ящик с его содержимым и на волю вылетели беды, несчастья и болезни человеческие, на дне осталась одна только Надежда.
Продолжение следует
