Свет февральской ночи. Эссе.
На одном сайте Интернета читаю: «Полнолуние, в полночь будет освещено 100%» Не сплю. Жду наступления полуночи.
Когда над пятиэтажками рассыпается лунное серебро, рука открывает пластиковую створку окна. Тихий поток ночного воздуха ударяет в лицо, он прохладен и целебен, и цвет его – искрящееся белое вино. В нем, мне так кажется, растворяется запах ночного звездопада, в его искорках хранится ощущение вечности.
Пронзая синеватую небесную темь, мерцает над миром далекая капелька. Это незнакомая мне звезда. Её не затмевает полный свет луны, который, кажется, охватывает все небесные пространства от края и до края.
Беды земные прячутся в этом редком свете тихой февральской ночи; свет стряхивает с людей их дневные пороки, как наваждения, как чуму, понемногу лечит раны, заполняет необъяснимым восторгом душевную пустоту.
Я пью этот свет, как лекарство, пью этот небесный ночной простор – от дневных раздоров, от лукавых словес телевизионных голов, от вражды и множащегося горя, каждодневно являющегося в людское скопление людей, беспрестанно враждующих меж собою.
В содеянном днем грехе хочется каяться перед этим светом молитвенными словами, давать зароки в том, что станешь нести в душе только любовь и благодать…
В эти минуты молитвенного просветления начинаешь осязаемо чувствовать и даже понимать, что тебе осталась в этом мире всего лишь пустеющая горсть дней. Поэтому спешит опечаленная душа, хранящая минувшее, за которое надо каяться, торопится увидеть что-то доброе в грядущем. Ей понятен этот светлый февральский простор, освещенный тихим светом взошедшей звезды, золотым ликом луны. О такой душе когда-то сказал поэт Николай Беседин:
О, как понятен ей простор,
Исполненный славянской крови,
Его убийственный укор
И милосердие любови!
Как небо близко и светло,
Что нежно смотрит сквозь преграды,
Как материнское чело
На спящее в утробе чадо.
Все – снова,
С чистого листа,
В утратах обретя прозренье,
Что там, за полем, пустота,
Что только в нем преображенье.
…По-прежнему не сплю. Мне кажется, что и полудремотная звездная дрожь, и весь живой и неживой простор молят меня:
«Не тревожь этого света, желанного покоя, потому что в них - и неуёмное счастье жить, и бесстрашная борьба со смертью».
