Андрей ФЕФЕЛОВ. Александр Иванович, для человечества проблема мусора оказалась крайне актуальной. Капитализм предлагает всё новые и новые товары, новую упаковку. Ремонт у нас уже не в моде. В итоге всё это оказывается на свалках.
Александр ЯКИМЕНКО. В мире действительно проблема номер один — это обращение с отходами. Не с мусором, а с отходами, которые являются сырьём. И оно дешевле, чем то сырьё, которое человек добывает. Его нельзя терять, выбрасывать и закапывать.
Технологии по переработке отходов ещё в СССР были разработаны. В этой сфере работали учёные, например, академик Городний ещё в те времена пропагандировал технологии по биодинамической переработке отходов.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Но работали не только академики, работали и пункты сбора вторсырья, которых сейчас почему-то я не вижу: ни пунктов сбора посуды, ни макулатуры, ни металла.
Александр ЯКИМЕНКО. Металл ещё собирают, а вот с макулатурой, со стеклом уже похуже, хотя в мире существуют прекрасные предприятия, которые перерабатывают различное стекло по цвету, по качеству, прекрасно перерабатывают макулатуру. Они и у нас в России есть, и в СССР были.
Но самая большая проблема — это переработка органической составляющей отходов, которая в Центральной России доходит до 50-55 процентов.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Но органические отходы — это же удобрения?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, но для того, чтобы эти отходы стали удобрением, их надо переработать. Академик Городний и говорил, что можно перерабатывать по-разному, можно перерабатывать и с помощью животных. В Канаде, например, это делали с помощью калифорнийского червя Eisenia foetida. А у нас в России есть свои прекрасные животные под названием "Старатель", которые гораздо репродуктивнее. В результате получается прекрасная почвообразующая смесь, на которой может жить всё живое на планете.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Естественно, черви не могут жить там, где химия разлита?
Александр ЯКИМЕНКО. Конечно, отходы нужно брать в лабораторию на анализ, поэтому и предприятие называется заводом и включает в себя много служб.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Как хотелось бы приблизиться к такому идеалу циркулярной экономики, где нет отходов!
Но пока приходится говорить о драматической ситуации в Волоколамске в связи с гигантской свалкой "Ядрово". Помимо реального ущерба здоровью людей, это воспринимается жителями и как оскорбление. Что там на самом деле произошло?
Александр ЯКИМЕНКО. Когда сваливают всё в одно место, то органика в процессе гниения выделяет все эти газы, которые никем не собираются, не перерабатываются, и они распространяются вокруг таких полигонов по утилизации отходов. Но это даже утилизацией называть нельзя, это просто свалка.
Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть газ порождается не химией, а именно органикой?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, это процесс гниения. Это естественный природный процесс, и когда всё это рассредоточено по какой-то территории, оно не имеет таких заметных проявлений. А когда это всё собрано в одном месте, да ещё в таком огромном количестве, то всё это будет концентрироваться. И будут эти свалки гореть, что и происходит на всех практически свалках по всей России.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Это такая стратегия сжигания мусора?
Александр ЯКИМЕНКО. Нет, возгорание происходит по различным причинам, но оно горит, потому что есть чему гореть. Есть газ, который горит, есть бумага, есть дерево, которое там лежит. Хуже всего, когда гореть начинает пластик, потому что он выделяет токсичные вещества.
И надо не мусоросжигательные заводы строить, а строить заводы, перерабатывающие отходы.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Если бы я писал научную фантастику, то получилась бы следующая картина. В квартире существует несколько окошечек для мусора, пять или шесть. И человек, который выпивает из стеклянной бутылки сок, потом эту бутылку кидает в окошечко для стекла. Упаковку бумажную кладет в окошечко для бумаги, очистки, банановые корки идут в специальное окошечко и так далее. И если он путает случайно, то невидимая рука из стены даёт ему маленький щелбан.
Александр ЯКИМЕНКО. Да, действительно, это был бы идеальный вариант, но немного поправлю: бутылочка имеет какую-то бумажную этикетку, её надо отдельно бросить. Пробочку тоже надо отдельно бросить. Бутылку одного цвета надо бросить в одно окошечко, а бутылку другого цвета — в другое. Это мы получим целый сортировочный цех у каждого в квартире! Потом всё это попадает в какие-то ёмкости за пределами этой квартиры; и для того, чтобы их отправить потребителю, который нуждается в таком сырье, их надо каким-то отдельным транспортом, не перемешивая со всем остальным, доставить этому потребителю. Или как-то дальше концентрировать в каких-то определённых местах. Сегодня это нереально сделать. Вы правильно сказали про фантастику.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А в советское время, я помню, у нас в подъезде стояло на лестничной клетке вёдрышко, на нём была нарисована свинка и просьба давать свинке вкусные корки, арбузные и так далее. Я уж не знаю, как всё это работало дальше.
А сейчас, похоже, раздельный сбор, который производится, в том числе и в Москве, имеет только общетерапевтическое значение. На самом деле всё потом опять смешивается в один большой ком мусора и увозится на одних и тех же машинах на те же самые свалки. Так это или нет?
Александр ЯКИМЕНКО. К сожалению, вы правы. Это именно так и происходит. Компания может, конечно, расставив какие-то ёмкости в определённых местах, добиться того, чтобы там какое-то количество вторсырья собиралось. И они его будут концентрировать, доставлять тем, кто занимается их переработкой. Но вряд ли это будет иметь большой экономический эффект.
Поэтому сегодня нужны технологии переработки смешанного мусора. Вторсырьё собирается, а органика перерабатывается биодинамическим методом и получается биогумус.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А как это на практике выглядит?
Александр ЯКИМЕНКО. На мусороперерабатывающем заводе каждую машину проверяют на наличие отравляющих веществ, радиации и так далее. В зависимости от того, что там есть, производится сортировка. То есть машина разгружается в определённый бункер, где механическими лентами мусор подается в барабаны, которые разрывают мешки, пакеты. И дальше досортировывается уже вручную на конвейере.
Процесс непрерывный, одна машина за другой выгружается, мусор нигде не накапливается. Отделяется неорганика от органики, вторсырьё собирается в ёмкости и отправляется на склад. А органику сепараторами измельчают, перерабатывают и отправляют в те помещения, где при определенной температуре (23—25 градусов) и влажности (до 73%) животные превращают её в биогумус.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Как быстро они всё это перерабатывают?
Александр ЯКИМЕНКО. Три-четыре недели максимум. Но поскольку поток всё время идет, то таких помещений делается несколько.
Андрей ФЕФЕЛОВ. И это удобрение получается довольно дорогое?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, в мире оно очень дорогое. Многие страны нуждаются в почвообразующей смеси. И у нас в стране такие удобрения можно прекрасно использовать в тепличном производстве, недалеко от мусороперерабатывающего завода, хотя ближе 2000 метров не рекомендуется теплицы располагать. Тепло, которое получается при переработке отходов, на 25—30% удешевляет электроэнергию на предприятии.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А какие ещё предприятия могут существовать в этом комплексе? Переработки стекла?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, оно измельчается до определённых размеров, потом плавится и делается та же самая упаковка, которая может быть опять использована. Можно перерабатывать бумагу, которую собрали при сортировке или на полигоне, или привезли прямо от жилых домов.
Есть огромный опыт по переработке строительных отходов.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Но металл-то на этом заводе вы не плавите?
Александр ЯКИМЕНКО. Нет, для этого существуют другие предприятия, которые приедут и сами заберут всё.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А что с пластиковыми бутылками и пакетами?
Александр ЯКИМЕНКО. Их пускают в переработку по определённой технологии и превращают в твёрдое топливо. Но те предприятия, которые используют это топливо, нуждаются в очистке газов и отходов, которые получаются в результате сжигания этого топлива. И фильтры через год-полтора надо менять, а они не дешёвые совсем, и их надо опять утилизировать. Но это решаемые вопросы. Задача только в одном: власть должна принять решение строить такие заводы и выделять под это определённые средства.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Александр Иванович, Вы участвовали в проектировании мусороперерабатывающего завода в Днепропетровской области. Какова его стоимость?
Александр ЯКИМЕНКО. Предприятие, которое я возглавлял, объединяло технологическую, проектную, юридическую и строительную компании. Мы выиграли тендер по переработке отходов в городе Першотравенске с объёмом отходов порядка 150 тысяч тонн в год, включая округу радиусом в 80 километров. Это разумное "плечо подвоза", которое не оказывает существенного влияния на экономику процесса. Была выделена территория на одной из шахт, которая прекратила работу. Областная администрация профинансировала проведение проектно-изыскательских работ. В 2010 году мы провели эти работы полностью и отчитались за них. Областная санэпидстанция и областной градостроительный совет одобрили этот проект.
Такой завод стоит порядка 21—23 миллионов долларов. С кластерными производствами будет, конечно, подороже.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А за сколько лет окупается подобное предприятие?
Александр ЯКИМЕНКО. Максимум за четыре-пять лет. На таком предприятии работает около 150 сотрудников, но надо учитывать и текучесть. Помимо запахов, даже вид этого животного не каждому приятен…
Но специалистов высокой квалификации нужно немного, десятка полтора: это биологи, химики, энергетики, механики и так далее. Таких специалистов прекрасно готовят наши вузы, и они с удовольствием будут на таком заводе работать, если учитывать ту зарплату, которую мы можем им платить. Рентабельность предприятия высокая, поэтому работать и зарабатывать на нём легко и просто.
Андрей ФЕФЕЛОВ. 150 человек — это без смежных производств?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, это без них. Но в стоимость завода входят обязательно свои транспортные средства и оборудование (мусоровозы и контейнеры), а также площадки по их размещению в жилых районах и возле предприятий.
Андрей ФЕФЕЛОВ. А может подобный завод существовать в условиях Сибири?
Александр ЯКИМЕНКО. Разумеется, нужно просто отапливать помещения. Конечно, в условиях Причерноморья легче, но в то же время, если сравнить с мусоросжигательными заводами, а их на Украине было два — один в Киеве, другой в Днепропетровске, то мы увидим, что они работали так по два, по три месяца в году. Потому что летом, когда более сухие отходы, ещё какая-то "экономика" получается, а в мокрые, холодные времена года они уже с перебоями работали. Потому что надо больше топлива для того, чтобы сжечь это всё. И уже арифметика не та получается.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Ваш проект у вас на руках?
Александр ЯКИМЕНКО. Да, и я надеюсь, долго ждать не придётся, и мы возобновим работы по этому проекту.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Логично кому-то предложить его на региональном уровне. Вы же в Орловской области уже работали?
Александр ЯКИМЕНКО. В Орловской области я работал техническим директором на предприятии, на котором не было той технологии, о которой я сейчас говорил. Там подразумевалось строительство сортировочной линии, и в дальнейшем — захоронение органических отходов на определённой территории, в картах, где были сделаны стоки в сборники для жидких отходов. Это, конечно, не то, что мы хотели сделать в Днепропетровской области, но, тем не менее, как первый шаг вполне может быть использовано.
Я знаю, что есть интерес к нашей технологии и у Правительства Московской области, и в других регионах. Нужно решить несколько организационных, административных и ресурсных вопросов и дать возможность группе людей, которые понимают, как это сделать, провести проектно-изыскательные работы, проектные работы и приступить к строительству.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Александр Иванович, хочется пожелать вам успехов на этом направлении!
