В советское время было принято писать об авторах социальных утопий (имея в виду, в первую очередь, Томаса Мора и Томмазо Кампанеллу), как о тех, кто предлагал модель идеального государства. Как писала И. Семибратова: «Мечты о совершенном устройстве общества пронизывают творчество многих великих писателей Средневековья, Возрождения и последующих эпох. <…> На развитие общественной мысли всегда влияла общественно-историческая обстановка. <…> Сложный, противоречивый характер эпохи отразился в творении английского гуманиста, государственного деятеля и писателя Томаса Мора (1478-1535) – его знаменитом сочинении «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии»(1516). <…> Немалый вклад в развитие жанра литературной социальной утопии внес итальянский философ Джованни Доминико Кампанелла (1568-1639), принявший в монашество имя Томмазо. Написанная им в 1602 и опубликованная в 1623 году его книга «Город Солнца или Идеальная Республика», по словам академика Волгина, "как источник распространения коммунистических представлений… должна быть поставлена рядом с «Утопией» Томаса Мора"»[3; с. 3,6,8].
Чем же так прекрасна эта средневековая Утопия?
В ней «…посередине каждой части города имеется рынок со всякими постройками. Туда, в определенные дома, свозятся предметы производства каждого семейства, и отдельные виды их распределяются в розницу по складам. В них каждый отец семейства просит того, что нужно ему и его близким, и без денег, совершенно безо всякой уплаты, уносит все, что ни попросит»[2; с. 72].
При этом в идеальной Утопии Томаса Мора существует рабство: «Ни одна семья не имеет в своем составе менее сорока человек – мужчин и женщин, кроме двух приписных рабов»[2; с. 60].
Рабами становятся, в том числе, в качестве наказания за преступления. Существует всеобщая трудовая повинность: «У всех мужчин и женщин есть одно общее занятие – земледелие, от которого никто не избавлен. Ему учатся все с детства, отчасти в школе путем усвоения теории, отчасти же на ближайших к городу полях, куда детей выводят как бы для игры, между тем как там они не только смотрят, но под предлогом физического упражнения также работают»[2; с. 65].
Впрочем, время обязательных работ ограничивается 6 часами в сутки. У них практикуется эвтаназия: «…если болезнь не поддается врачеванию, но доставляет постоянные муки и терзания, то священники и власти обращаются к страдальцу с такими уговорами: он не может справиться ни с какими заданиями жизни, неприятен для других, в тягость себе самому и, так сказать, переживает уже свою смерть; поэтому надо решиться не затягивать далее своей пагубы и бедствия, а согласиться умереть <…> Те, кто даст себя убедить в этом, кончают жизнь добровольно или голодовкой, или усыпленные»[2; с. 97-98].
В Утопии распространено язычество: «Религии утопийцев отличаются своим разнообразием не только на территории всего острова, но и в каждом городе. Одни почитают как бога Солнце, другие – Луну, третьи – одну из планет» [2; с. 114].
При этом жители Утопии положительно восприняли обращенную к ним проповедь христианства.
В целом, можно отметить, что для своего времени Томас Мор нарисовал картину достаточно гуманистического общественного устройства.
Обратимся теперь к тексту, по мнению И. Семибратовой, «удивительно светлой, мажорной книги, прославляющей Город Солнца»[3; с. 8].
«Идеальная Республика» в представлении Т. Кампанеллы – своего рода теократия: «Верховный правитель у них – священник, именуемый на их языке «Солнце», на нашем же мы назвали бы его Метафизиком. Он является главою всех и в светском и в духовном, и по всем вопросам и спорам он выносит окончательное решение»[1; с. 137]. В этом «идеальном государстве» существует селекция людей, как нечто само собой разумеющееся и достойное подражания: «Ведению правителя Любви подлежит, во-первых, деторождение и наблюдение за тем, чтобы сочетание мужчин и женщин давало наилучшее потомство. И они издеваются над тем, что мы, заботясь усердно об улучшении пород собак и лошадей, пренебрегаем в то же время породой человеческой»»[1; с. 141].
Помимо того, что общим является имущество, общими являются также и жены и дети: «И хотя общность жен и не установлена среди остального населения, живущего в их области, у них самих она принята на основании, что у них все общее» [1; с. 142].
«Они утверждают, что собственность образуется у нас и поддерживается тем, что мы имеем каждый свое отдельное жилище и собственных жен и детей. Отсюда возникает себялюбие»[1; с. 142].
За тем, чтобы человек не смог ни к чему привязаться методично следят: «Дома, спальни, кровати и все прочее необходимое – у них общее. Но через шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне, кому во второй: каждая из них обозначается буквой на притолоке» [1; с. 147].
Интимная сфера жизни жителей «идеального государства» регулируется самым унизительным образом; при этом вызывает большие сомнения, насколько некоторые из аспектов такого регулирования способствуют появлению здорового потомства: «Ни одна женщина не может вступать в сношение с мужчиной до девятнадцатилетнего возраста; а мужчины не назначаются к производству потомства раньше двадцати одного года или даже позже, если они имеют слабое телосложение. Правда, иным дозволяется и до достижения этого возраста сочетаться с женщинами, но только или с бесплодными или с беременными»[1; с. 150]. «Ежели какая-нибудь женщина не понесет от одного мужчины, ее сочетают с другим; если же и тут она окажется неплодною, то переходит в общее пользование»[1; с. 152].
Дети считаются государственной собственностью: «…производство потомства имеет в виду интересы государства, а интересы частных лиц – лишь постольку, поскольку они являются частями государства; и так как частные лица по большей части и дурно производят потомство, и дурно его воспитывают, на гибель государства, то священная обязанность наблюдения за этим, как за первой основой государственного благосостояния, вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за надежность этого может только община, а не частные лица»[1; с. 154].
Общество милитаризированное, как в отношении мужчин, так и женщин: «…мужчины и женщины у них носят почти одинаковую одежду, приспособленную к военному делу, только плащ у женщин ниже колен, а у мужчин доходит только до колен. И все они обучаются всяким наукам совместно» [1; с. 144].
Даже самые тяжелые болезни не освобождают от трудовой повинности: «…никакой телесный недостаток не принуждает к праздности, за исключением преклонного возраста, когда, впрочем, привлекаются они к совещаниям: хромые несут сторожевую службу, так как обладают зрением; слепые чешут руками шерсть, щиплют пух для тюфяков и подушек; те, кто лишен и глаз и рук, служат государству своих слухом, голосом и т.д. Наконец, ежели кто-нибудь владеет всего одним каким-либо членом, то он работает с помощью его в деревне, получает хорошее содержание и служит государству соглядатаем, донося обо всем, что слышит»[1; с. 158].
Существует нетерпимость к отличным от общепринятых взглядов: «…они беспощадно преследуют врагов государства и религии, как недостойных почитаться за людей»[1; с. 158]. Преступников отдают на расправу толпе: «Смертная казнь исполняется только руками народа, который убивает или побивает осужденного камнями, и первые удары наносят обвинитель и свидетели. Палачей и ликторов у них нет, дабы не осквернить государство»[1; с. 73].
Может быть для Томазо Кампанеллы, который провел 27 лет в разных тюрьмах Неаполя за подготовку восстания в Калабрии (Южной Италии) против испанского владычества, придуманное им государство и казалось идеальным, однако вызывает сомнение, что многие из тех, кто впоследствии восторгался на словах его трудом, реально захотели бы жить в такой «Идеальной Республике» в качестве простого ее жителя.
В целом, можно говорить о том, что социальные утопии Т. Мора и Т. Кампанеллы наглядно показывают принципиальную невозможность создания земного идеального государства; даже существующее лишь в фантазии оно будет нести на себе отражение всех несовершенств народа, который его населяет, являться инструментом для подавления свободы личности, даже при том, что декларироваться может совершенно обратное.
Библиографический список:
1. Кампанелла Т. Город Солнца // Зарубежная фантастическая проза прошлых веков. Социальные утопии. М.: «Правда», 1989.
2. // Зарубежная фантастическая проза прошлых веков. Социальные утопии. М.: «Правда», 1989.Мор Т. Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии
3. // Зарубежная фантастическая проза прошлых веков. Социальные утопии. М.: «Правда», 1989. Семибратова И. Путешествие по странам мечты
