Очередная зарисовка моря радовала глаз и мягкой ладонью безграничного счастья ложилась на душу. Белые тельняшки облаков украшали небосвод. На поверхности воды таял говорящий кильватерный след уходящего буксира, а оранжевые шлюпки-хохотушки дарили надежду и любовь. Длинный полосатый чулок вымпела смело указывал направление ветра и где-то далеко за горизонтом прятался морской разведчик- берег. Изменница сотовая связь вызывала то разочарование и досаду, то тихую радость и улыбку, а симпатичная усатая мордочка тюленя Петьки пряталась среди игривых волн. Бродяга- климат здесь постоянно мечется между отрогом азиатского максимума зимой, поднимаясь до азорского гребня, а иногда грустит, отчаянно срываясь в ложбину южно-азиатской депрессии- летом.
Запорошило первым снегом дороги, крыши и стальные переходы, а симпатичная собака Белка, с голубыми глазами, убегает в сторону моря. Гребни сопок рисуют синусоиды на фоне неба, а широкая гостеприимная хозяйка-бухта обнимает море. Очередной увешанный японскими машинами, как новогодняя ёлка игрушками, сухогруз заходил в порт. Приморье, Камчатка, красавец-остров Сахалин, как губка впитывали в себя нескончаемый автомобильный поток из страны восходящего красного солнца. Они, как ошалевший от свободы озорник, долго ещё не могли надышаться Тойотами, Ниссанами, Хондами и т. д. И пересаживаясь с родного Жигулёнка на, пусть и поддержанную, Toyota Mark-2 ты сразу же понимал, что такое скорость. Небольшие рынки и толкучки уже заполонили со своим ширпотребом представители Поднебесной , а он с лёгкой добродушной иронией пожившего человека и фронтовика смотрел на всё это, что –то пытался объяснять нам молодым, но потом махнув рукой уходил к себе на второй этаж административного здания цеха, где до выхода на пенсию проработал начальником почти сорок лет и закуривал сигарету. За относительно короткую войну с Японией у него медаль «За отвагу» и орден «Красной звезды» и потом ещё один орден он получил к 40-летию Победы. Время уже не вернуть и то,что мы не дослушали от него, от других фронтовиков к сожалению кануло в вечность. О войне он почти не говорил, но иногда очень редко короткими фразами-зарисовками он будто выхватывал образы того уже бесконечно далёкого от нас времени : « Боялись китайцы японцев. Один японец коротким криком, командой мог заставить подчиниться себе двадцать китайцев.» Кто-то из ребят вспомнил этот далёкий теперь уже фрагмент из его воспоминаний о войне, когда была опубликована фотография, на которой руководитель КНР демонстративно отворачивается от подошедшего к нему премьер-министра Абэ. Да, меняется время, а вместе с ним меняются люди. Как рассказывала наша старенькая табельщица Любовь Фёдоровна, после напряжённого , а иногда и просто сумасшедшего с выговорами, а то и с увольнениями от директора, рабочего дня он любил кормить собак, к которым относился как хорошим друзьям. «Поешьте мои хорошие, - говорил он и аккуратно выкладывал на круглую бетонную крышку принесённую из дома еду. И наверное безраздельная любовь и преданная верность , которые излучали влажные собачьи глаза, согревали фронтовые раны и немного успокаивали его душу.
День клонился к закату. Очередной, пропахший морем и рыбой, сейнер, дооборудованный японским поисковым оборудованием FURUNO, уходил на воду, а отчаянная девчонка-дальневосточница, как в небе звезда рыбака, продолжала искать счастье в солёном Охотском море…
