ВАСИЛИЙ Ш А Х О В

СОБОР. «И ЕСЛИ ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ НАМ ДАНА…»-6

1. Вопрос Проханова о «К О С М О С Е Д У Ш И»

яснополянского старца

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий,

Над родником старинный голубец

С лубочной почерневшею иконкой,

А в роднике березовый корец.

Я не люблю, о Русь, твоей несмелой

Тысячелетней, рабской нищеты.

Но этот крест, но этот ковшик белый...

Смиренные, родимые черты!

И В А Н Б У Н И Н. 1905.

И если загробная жизнь нам дана,

Он, здешней вполне отдышавший

И в звучных глубоких отзывах, сполна

Всё дольнее долу отдавший,

К предвечному легкой душой возлетит,

И в небе земное его не смутит.

Е.А. Баратынский. «На смерть Гете».

Если судить по «стояниям» и «сидениям» у Бабаяна и Соловьёва, то в нашей бывшей и будущей империи маловато потомков и продолжателей Конфуция, Диогена, Бояна Вещего. Беспредельно «златоустит» Жириновский…

Прохановское боевое «Завтра» напоминает о «колоколах» и «глаголах», которые «жгут сердца людей»…

В свежем номере газеты государства Российского «столкнулись» два материала, которые содержат довольно острые суждения, связанные с духовностью, православием, инославием, патриотизмом, идеологией.

«Патриарх Кирилл, старец Паисий и мировая война» - «нацеленное» заглавие публицистикого послания читателям Константина Душенова ,

Антон Александров придаёт своей публикации также откровенно полемическую «нацеленность»: «Основы Православной культуры в школе - кому выгодно?».

SOS! SOS! SOS!.. Школу обрекают на очередную (или внеочередную)

дисциплину «ОРКСЭ»… Она будет включать: «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы буддистской культуры», «Основы светской этики», «Основы мировых религиозных культур», «Основы иудейской культуры» … ОРКСЭ… ОРКСЭ… ОРКСЭ…

Антон Александров предупреждает-предостерегает: «У всех прогрессивных мамаш при слове ОПК рука тянется к пистолету, что, в целом, ожидаемо. Но может стоит прекратить этот "плач Ярославны" и взглянуть на ситуацию с другой стороны? Представить, так сказать, альтернативный вариант развития событий. Может тот, кто якобы вам мешает, на самом деле вам поможет?».

Антон Александров не без сарказма вопрошает: «Какие реальные результаты, в итоге, даст всеобщее введение ОПК в систему среднего образования?».

Справедливости ради следует отметить, что Антон Александров выдвигает несколько толковых, весомых вопросов-ответов. Во-первых, учащимися будет осознан и проанализирован очевидный конфликт противоречий между теорией креационизма и современными науками (В условиях тотального преимущества в преподавании современной "картинки" мира, традиционная теология будет фактически дискредитирована как на теоретическом, так и на практическом уровнях). Во-вторых, учащимися будет осознано и проанализировано кричащее противоречие между традиционной христианской моралью и современной моделью поведения. В условиях подавляющего преобладания морали Постмодерна, традиционная мораль будет зафиксирована как "неэффективная".

Нельзя не согласиться, что очевидные проблемы возникнут в регионах со смешанным религиозным составом населения. Чтобы решить эти противоречия там придется педалировать для всех атеистическую «историю мировых религий». Это приведет к полному размытию остатков религиозности у представителей всех конфессий. Как говорится, автор эссе «зрит в корень». Сделаем акцент на заключительном выводе автора эссе «Основы Православной культуры в школе - кому выгодно?». Непрофессионализм преподавательского состава. С нашими учительскими зарплатами хороший специалист (который обязательно должен быть еще и искренне верующим) преподавать в школу не пойдет. Как всегда этот вопрос решится путем совместительства. Учить детей ОПК будут атеисты! Преподаватель истории будет учить еще и православию. То есть на первом уроке он будет рассказывать про неолит и питекантропов, а на следующем уроке ему придется рассказывать про Шестиднев.

****************************************************************

**************************************************************

Обратимся вновь к аргументации А. Александрова, полагающего, что «политика невмешательства в общественную жизнь позволяет Церкви удержать минимальную магическую ауру вокруг своей инфраструктуры. Как только РПЦ влезет в систему образования, наступит полный крах, причем очень быстро». Эта ситуация, по уразумению полемиста, похожа на историю с какой-нибудь бабушкой, живущей где-нибудь далеко; и встречаются с бабусей два раза в год по праздникам. Ее уважают, чтят, дарят подарки, шлют открытки пока она далеко. Но как только она « попытается влезть в жизнь молодого поколения со своими старорежимными правилами», отношение к ней резко меняется. Бабушку «начинают тихо ненавидеть» и пытаться от нее избавиться. Затем этот процесс перерастает в открытый конфликт. Александровский саркастический вывод таков: «если кто-то хотел добить Православие, то введением в школы, по сути, атеистического курса, он многого добился. Так что на самом деле, прогрессивные мамаши должны быть за Основы Православной Культуры двумя руками»...

*************************************************************************

3. Бессмертие и конечность жизни

смертного человека: «…ежели жизнью

земною Творец ограничил летучий наш век…»

Державинское стихотворение «На смерть Мещерского» (1779-1783):

«Так в вечность льются дни и годы» Лютование смерти («Без жалости все смерть разит: И звезды ею сокрушатся, И солнцы ею потушатся, И всем мирам она грозит»). Вечные вопросы человеческого бытия…- «А завтра: где ты, человек?.. И весь, как сон, прошёл твой век». Соотнесенность личностного и вечного («Я в дверях вечности стою»). Обращение к сотоварищу:

Сей день иль завтра умереть,

Перфильев, должно нам конечно.

Почто ж терзаться и скорбеть,

Что смертный друг твой жил не вечно?

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою

И с чистою твоей душою

Благословляй судеб удар.

Державинское «Властителям и судиям» (1780-1787): «Восстал всевышний Бог, да судит… Воскресни, Боже! Боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых И будь един царем земли».

Философско-психологические раздумья в элегии «Вечер» (1806) В.А. Жуковского («О дней моих весна, как быстро скрылась ты, с твоим блаженством и страданьем!.. Разочарованный душою, Тащиться осужден до бездны гробовой?.. Один - минутный цвет - почил, и непробудно… Творца, друзей, любовь и счастье воспевать…»). «Свидетель милой старины» в стихотворении «Песня»(1818), вспоминая «привет бывалый», «минувших дней очарованье», со светлой печалью горюет об утратах («Там вместе с ним все дни прекрасны В единый гроб положены»). Проникновенно-психологичное «Выздоровление» (1807-1809) Константина Николаевича Батюшкова (1787-1855): «Как ландыш под серпом убийственным жнеца Склоняет голову и вянет, Так я в болезни ждал безвременно конца И думал..."» В «Моих пенатах» (1811), адресованных Жуковскому и Вяземскому, поэт размышляет о быстротекущей жизни («…смерть опередим… …куренья И колокола вой, И томны псалмопенья Над хладною доской… богов домашних лик…»). Батюшковские «Подражания древним» (1821): «Ты хочешь меду, сын? - так жала не страшись; Венца победы? - смело к бою! Ты перлов жаждешь? - так спустись На дно, где крокодил зияет под водою. Не бойся! Бог решит. Лишь смелым он отец, Лишь смелым - перлы, мед, или гибель… иль венец». Горестно-пессимистическое раздумье терзаемого болезнью человека: «Ты знаешь, что изрек, Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек? Рабом родится человек, Рабом в могилу ляжет, И смерть ему едва ли скажет, Зачем он шел долиной чудной слез, Страдал, рыдал, терпел, исчез».

Александр Христофорович Востоков (1781-1864), талантливый филолог, автор «Русской грамматики» ( «пространной» и «краткой»), в «Оде достойным» (1801) размышлял о конечности жизни человеческой, о нетленных нравственно-духовных ценностях («Но кто жертвует жизнью, имением, Чтоб избавить сограждан от бедствия И доставить им участь счастливую, - Пой, святая, тому свой гимн!»).

В круг чтения, конечно же, должны входить классические произведения изящной словесности, каковыми являются сочинения Евгения Абрамовича Баратынского (1800-1844), его философская лирика, сочетающая в себе гармоническую стройность, особый поэтический лад, музыкальность, логическую ясность и напряженный внутренний драматизм. Его «Стансы» (1827) с их вдохновенной исповедальностью («Промчалось ты, златое время! С тех пор по свету я бродил И наблюдал людское племя И, наблюдая, восскорбил. Ко благу пылкое стремленье От неба было мне дано; Но обрело ли разделенье, Но принесло ли плод оно?..»). Возвращение в «приют младенческих годов», на малую родину («Я твой, родимая дуброва! Но от насильственных судьбин Молить хранительного крова К тебе пришел я не один. Привел под сень твою святую Я соучастницу в мольбах: Мою супругу молодую С младенцем тихим на руках»).

Один из философско-психологических шедевров отечественной лирики - стихотворение Е.А. Баратынского «На смерть Гете» (1832):

Предстала, и старец великий смежил

Орлиные очи в покое;

Почил безмятежно, зане совершил

В пределе земном всё земное!

Над дивной могилой не плач, не жалей,

Что гения череп - наследье червей.

Погас! но ничто не оставлено им

Под солнцем живых без привета;

На всё отозвался он сердцем своим,

Что просит у сердца ответа;

Крылатою мыслью он мир облетел,

В одном беспредельном нашел ей предел.

Всё дух в нём питало: труды мудрецов,

Искусств вдохновенных созданья,

Преданья, заветы минувших веков,

Цветущих времен упованья.

Мечтою по воле проникнуть он мог

И в нищую хату, и в царский чертог.

С природой одною он жизнью дышал:

Ручья разумел лепетанье,

И говор древесных листов понимал,

И чувствовал трав прозябанье;

Была ему звездная книга ясна,

И с ним говорила морская волна.

Изведан, испытан им весь человек!

И ежели жизнью земною

Творец ограничил летучий наш век,

И нас за могильной доскою,

За миром явлений, не ждет ничего, -

Творца оправдает могила его.

И если загробная жизнь нам дана,

Он, здешней вполне отдышавший

И в звучных глубоких отзывах, сполна

Всё дольнее долу отдавший,

К предвечному легкой душой возлетит,

И в небе земное его не смутит.

…Л.Н. Толстому были близки тютчевский нравственно-этический идеал, тютчевские духовно-моральные т эстетические искания («Умом Россию не понять, аршином общисм не измерить…»; «Эти скудные селенья. Эта скудная природа – Край родной долготерпенья. Край ты русского народа…»; «Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик – В ней есть душа, в ней есть свобода. В ней есть любовь, в ней есть язык…»).

Тютчевское «Видение»(1829): «Лишь Музы девственную душу В пророческих тревожат боги снах!» Тютчевское раздумье-утверждение («Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовётся, - И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать…»). Вдохновенные тютчевские уроки духовности и прекрасного:

На мир таинственный духов,

Над этой бездной безымянной,

Покров наброшен златотканный

Высокой волею богов.

День - сей блистательный покров -

День, земнородных оживленье,

Души блестящей исцеленье,

Друг человеков и богов!

Но меркнет день - настала ночь,

Пришла - и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь…

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ей и нами -

Вот отчего нам ночь страшна!

(«День и ночь»,1831-1839)

Тютчевские «Два единства» (1870):

Из переполненной Господним гневом чаши

Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.

Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! -

Славянский мир, сомкнись тесней…

«Единство, - возвестил оракул наших дней, -

Быть может спаяно железом лишь и кровью…»

Но мы попробуем спаять его любовью, -

А там увидим, что прочней…

Горестное тютчевское размышление-исповедание 1873 года:

Все отнял у меня казнящий Бог:

Здоровье, силу воли, воздух, сон,

Одну тебя при мне оставил Он,

Чтоб я Ему еще молиться мог.

В письме Анне Фёдоровне Аксаковой, рожд. Тютчевой (1829-1889), смертельно больной Фёдор Иванович, размышляя о жизненном «уходе», поверяет ей свои сокровенные желания: «Делаю невероятные усилия, чтобы е написать собственноручно и оставить тебе таким образом последний свой автограф. Сегодня утром мне стало явно лучше. Я смог встать и пойти умыться к себе в кабинет, но ъэто пока всё. Однако это, всё-таки, позволяет мне надеяться, что я смогу осуществить своё желание: если дни мои сочтены, отправиться умирать в Турово, и там, любуясь с террасы необъятными просторами, отойти в иной мир, не без горького сожаления о том, что я здесь оставляю, и передать кое-кому весть о себе…» (7 февраля 1873 года). Это было одно из его последних эпистолярий. В комментарии Л.Н. Кузиной и К.В. Пигарева к тому тютчевских писем (М., 1984) говорится: «…отправиться умирать в Турово… А.Ф. Аксакова находилась в это время в имении Турово Серпуховского уезда, на берегу Оки».

… Лев Толстой и Афанасий Фет… «Для ясных дней, для новых откровений переболит скорбящая душа…»

Фет был очень близок Л. Толстому по жизненной и философско-эстетической позиции. Фет много раз «гостевал» в Ясной Поляне. «Но где же источник фетовской поэзии? Источник её там же, где источники поэзии Тургенева, Толстого, - в том складе старинного усадебного быта… - писал Юрий Говоруха-Отрок. - … Только преемственность поколений, только эта любовь к месту, к земле, к родному углу – любовь, питавшаяся воспоминаниями о близких и любимых – только это могло создать таких живописцев русского быта, как Толстой, таких поэтов этого быта, как Фет».

Афанасий Фет – читатель и критик толстовских сочинений… Лев Толстой – читатель и критик лирических шедевров Фета… - «Не жизни жаль с томительным дыханьем. Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем, И в ночь идет, и плачет, уходя»…

Нравственно-духовные уроки Афанасия Афанасьевича Фета (1820-1892). «Дарование Фета совершенно самобытное, особенное, до того особенное, что особенность переходит у него в причудливость, подчас в самую странную неясность, или в такого рода утонченность, которая кажется изысканностью», - свидетельствовал Аполлон Григорьев, сам большой знаток словесности и поэтической метафористики (Григорьев А. Соч., т. 1, СПб., 1876, с. 85). Фетовское - неповторимое, задушевно-заветное («Поделись живыми снами, Говори душе моей; Что не выскажешь словами, Звуком на душу навей»).

Фетовские заветы молодёжи (стихотворение 1859 года):

Спешите, юноши, и верить и любить,

Вкушать и труд и наслажденье.

Придет моя пора - и скоро, может быть,

Мое наступит возрожденье.

Приснится мне опять весенний, светлый сон

На лоне божески едином,

И мира юного, покоен, примирен,

Я стану вечным гражданином.

«Графу Л.Н. Толстому» - называется фетовское стихотворение 1875 года («Как ястребу, который просидел На жердочке суконной зиму в клетке, Питаяся настреленною птицей, Весной охотник голубя несет С надломленным крылом -, оглядев Живую птицу, старый ловчий щурит зрачок прилежный, поджимает перья И вдруг нежданно, быстро, как стрела, Вонзается в трепещущую жертву, Кривым и острым клювом ей взрезает Мгновенно грудь и, весело раскинув На воздух перья с алчностью забытой Рвёт и глотает трепетное мясо. – Так бросил мне кавказские ты песни, В которых бьётся и кипит кровь, что мы зовём поэзией. – Спасибо. Полакомил ты старого ловца!»).

(продолжение следует)