Авторский блог Николай Юрлов 17:02 8 июня 2017

Язык до смуты доведёт...

Устои в Государстве Российском расшатывались с орфографии 

Перебирая свои записи, натолкнулся на любопытное заключение, которое сделали сибирские исследователи русской словесности. Оказывается, даже стремление модернизировать якобы уже устаревший наш язык, что сейчас и предпринимают реформаторы, чревато своими последствиями.

Учёные Сибирского федерального университета негативно оценивают такие усилия, видя в них покушение на порядок, утвердившийся в обществе, и даже… проявление смуты. Рассматривая смуту как «особое смущение, которое происходит не только в общественной жизни, но и в сознании людей», в качестве ключевой проблемы они предложили выделить отношения общества к власти. По мысли словесников, стабильность в России достигается только в том случае, если царь соответствует народному идеалу: быть государем праведным, защищать интересы народа, выполняя при этом важнейшую функцию — «казнить и миловать».

Напротив, когда этого по каким-либо причинам не происходит, страна всякий раз ввергается в великую смуту, и тогда в обществе, раздираемом противоречиями, возникает «рефлексия власти».

Впрочем, раздрай на Руси — явление всегда комплексное, и нестабильность общества, непрочность существующего в нём порядка выражаются не только в падении нравов или же в пышном буйстве преступности. Как считает профессор кафедры русского языка Сибирского федерального университета Татьяна Григорьева, к этой же категории следует отнести и так называемую «орфографическую распрю», резко обозначившуюся на рубеже XIX —XX веков.

В фундаментальной работе «Три века русской орфографии», изданной в столице, красноярский языковед остановилась именно на этом судьбоносном для державы периоде, ставя знак равенства между словами «распря» и «смута». Ценность монографии ещё и в том, что учёный в очередной раз разрушила современное представление о большевистской подоплёке ревизии царской системы правописания.

— Проведение орфографической реформы 1917 года, — утверждает Григорьева, — в современном общественном сознании до сих пор нераздельно связано с декретами советского правительства, которые в действительности стали не столько осуществляющей силой, сколько разрушили спланированную тактику эволюционного осуществления языковых преобразований…

Дело в том, что к необходимости перемен в правописании русского языка единодушно пришла ещё Орфографическая комиссия 1904 года, созданная при Императорской Академии наук. Именно она подняла руку не только на твёрдый знак, но замахнулась на «ять» и вознамерилась ликвидировать избыточные, на взгляд нетерпеливых реформаторов, буквы гражданского алфавита. А на церковнославянский язык, введя элементы латинской унификации, совершил покушение в 1708-1710 годах царь Пётр.

Чем руководствовалась комиссия? Прежде всего, она исходила из революционных рекомендаций академика Якова Грота, изложенных им в нашумевшем труде «Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне» в 1873 году. Понимая, что узаконенная орфография — вещь очень деликатная и не столь простая, поскольку письмо олицетворяет воплощённую в знаках стабильность самого общества, в мыслящей России всё-таки не рискнули на сомнительные перемены. Все последующие действия достались Временному правительству, а большевистские комиссары лишь приняли лингвистическую эстафету.

На рубеже веков книгоиздание в государстве, пока ещё существующем, в подавляющем большинстве протекало по-старому, но смута в славянскую письменность всё же вошла. Первыми приняли неоднозначные новации русские либералы, которые в эпистолярном жанре спокойно перешли на другую, «интеллектуальную» манеру общения, считая правилом хорошего тона твёрдый знак в конце слов не употреблять. Активными поборниками решительных изменений в правописании выступили также разночинное учительство и земские врачи. Выходит, устои начали расшатывать элементарно — с орфографии. Чем всё закончилось, хорошо известно по учебникам отечественной истории…

К сожалению, страсти вокруг правописания в русском языке не утихают, и печальная судьба буквы «ё», подвергнутой электронному остракизму, — только малое тому подтверждение. А есть ещё и новый академический регламент в отношении букв прописных…

Даже среди учёных находится много «упрощенцев», кто под предлогом повышения уровня грамотности населения пытается протащить очередной свод новоиспеченных наставлений и норм. Можно, конечно, тут вспомнить болгарского книжника XV века Константина Костенечского, который, отстаивая чистоту веры, даже ошибки в письме судил очень строго, призывая рассматривать их как уклонение в ересь.

Но ведь напрашивается ещё один исторический вывод: словесники эту власть предупреждают, а она не желает их слышать.

Значит, вновь хочет угодить в яму, вырытую на таком безобидном, казалось бы, поле, — русском языковом пространстве.

Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСК

1.0x