В гламурном журнале «Сноб» появилось большое интервью Леонида Слуцкого, где он отвечает на интимные вопросы типа «Хватали за лобок?» (не хватал), а также сообщает, что «одной его знакомой предлагали полтора миллиона долларов за ее подпись под статьей о том, что Слуцкий ее изнасиловал» (она отказалась).
Интервью брала Ксения Соколова, которую ее подружка и соучастница Ксения Собчак именовала «ядовитой на язык стервой». Впрочем, в этом интервью яда нет, и оно носит скорее рекламный характер, и дает Леониду Слуцкому рассказать о своей дружбе с князем Монако и Светланой Медведевой, о влиянии на депутатов Европарламента и о восстановлении собора в Кронштадте. Не знаю, способна ли Соколова различить рекламу и текст – судя по написанному ей самой безудержно хвалебной статьёй о самой себе в русской Википедии, скорее нет.
Мне глубоко несимпатичны как Соколова, так и Собчак, да и всё гламурное творчество светских дам и личной обслуги миллиардеров находится далеко за чертой допустимого. К тому, что мы называем журналистикой, это отношения не имеет, но позволяет увидеть мир этих, с позволения сказать, «журналисток».
Видимо, мужчин прочно вытеснили из журналистики – ну и правильно, чтобы писать поздравления Ходорковскому и похвалы Коху и Немцову мужчин не надо. Женщины лучше справляются с этим традиционно женским ремеслом.
Обвинительницы Слуцкого тоже принадлежат к той же когорте обслуги богатых. Так что логика Слуцкого – дать первое подробное интервью именно журналистке и именно из этого либерально-гламурного лагеря – понятна.
Слуцкий намекает, что у наезда на него есть заказчик, но отказывается назвать его имя. Это разочаровывает. Но этот заказчик – российский, говорит он.
Одна из целей наезда – обкатать в России технику борьбы с харассментом, которую так успешно применяют на Западе.
Возможно. Борьба с харассментом по-американски – это форма публичной кастрации во устрашение креативного класса. Ведь креативный класс – это обслуга нынешней знати, то есть они выполняют те же функции, что выполняли евнухи. Правление евнухов было широко распространено на Востоке, а сейчас пришло на Запад. По-настоящему кастрировать креаклов как-то не современно, поэтому кастрация – символическая, принуждение к признанию геев – новой правильной нормой, к покаянию за интерес к женщинам, и выражение покорности женщинам.
Слуцкий многократно извиняется – не за приставания, которых не было, но за грубый ответ в Фейсбуке, который написали, по его словам, его помощники, а не он сам. Вот он, этот ответ, который не он написал:
двойной клик - редактировать изображение
Ну стоит ли эта шутка столько извинений? А в интервью Соколовой Вайнштейн Слуцкий извиняется много раз, на радость его вельможной собеседнице:
Я хочу самым искренним образом извиниться перед этими девушками, если я сказал или сделал что-то неприятное для них. Готов встретиться и обсудить ситуацию. Если это необходимо, готов отвечать в суде.
Почему же вы сразу не извинились? Не сказали журналисткам то, что сейчас говорите мне? Почему не дали интервью по горячим следам?
Наверное, растерялся. В чем признаваться сейчас, конечно, не просто. Но меня публично и абсолютно голословно обвинили в грязных вещах, которые я не делал, и поверьте, это было очень неприятно. Я извинился, возможно, недостаточно внятно. В нашей культуре мужчине вообще тяжело даются извинения.
Это точно. Мужчины из власти в России вообще публично не извиняются. Вы, возможно, будете одним из первых.
Мне эти речи Ксении Соколовой напомнили коечницу Дуню из «Вороньей слободки» Ильфа и Петрова, которая часто произносила слово «мужчина». («Почему ж мужчине площадь? — возразила коечница Дуня. — Надо женщине.)
Меньше извинений, Леонид! Держите голову выше! Для этих гламурных тварей вы все равно не сумеете извиниться за свое существование.
Борьба с обвинениями в харассменте вполне выполнима – не оставайтесь наедине с журналистками, не давайте им интервью, пусть интервьюируют друг друга или Ирину Роднину, и через месяц вменяемые женщины прогонят их беспутных сестёр вон из профессии.
