Я вступила в комсомол в 7-м классе: как только исполнилось 14 лет. Я была активной пионеркой, даже одно время председателем совета отряда, и намеревалась стать активной комсомолкой. Зачем? Очень просто: чтобы быть в первых рядах. Мы так и писали в заявлениях о приёме: «хочу быть в первых рядах» – кстати, чего? Кажется «строителей коммунизма». Вот это своё стремление «быть в первых рядах» я помню. Мне нравилось писать сочинения о пионерах-героях, делать политинформации, вырезать из газет и складывать в папку заметки о важных событиях в нашей стране и за рубежом, нравилось выпускать стенгазеты. С пятого класса я ещё была вожатой октябрят-первоклассников – это было хлопотно, но тоже интересно. Мама, кстати сказать, мои увлечения не поощряла, говорила: больше учиться нужно. Но поскольку училась я хорошо – не возражала.
Верила ли я во всё, что говорилось на политинформациях и публиковалось в газетах? Разумеется! Свято и дословно! Собственно, всё, что ребёнок усваивает в процессе воспитания и обучения - это предмет веры, а не опыта. Опыта у него нет, иных знаний – тоже. Он верит в первый закон Ньютона, в то, что надо писать «молоко», а не «малако», что наша страна – самая лучшая в мире. Когда в Перестройку стали писать, что они-де ещё в школе осознали ложь, фальшь, лицемерие официальной пропаганды, мне всегда было неловко это враньё.
Для вступления в комсомол требовалась либо одна рекомендация члена КПСС, либо две от комсомольцев. Мне дала рекомендацию зам. директора школы по воспитательной работе: она меня знала по разным мероприятиям. Велено было выучить Устав ВЛКСМ и информацию про шесть орденов комсомола – за что какой орден получен. Сказали, что при вступлении ещё будут спрашивать про международное положение и внутреннюю политику. Про политику – это мне было не впервой, газеты тогда было принято читать класса с шестого, а вот Устав показался трудноват. Наконец нас вызвали на заседание школьного бюро. Мне очень нравилось серьёзное, взрослое выражение «вызвали на бюро», задали кое-какие вопросы и всех приняли. Меня спрашивали про демократический централизм о советских мирных инициативах – я с честью ответила. Было нас человек пять. Через некоторое время вызвали нас в райком и после подобной процедуры утвердили наш приём и вручили билеты и значки.
И вскоре, в апреле, был т.н. Ленинский зачёт, приуроченный ко дню рождения Ленина. Была образована комиссия во главе с той самой заместительницей директора по воспитательной работе, которая мне дала рекомендацию. Мы писали обязательства (впоследствии переименованные в личный комплексный план). Обязательства писали искренне, неформально. Я серьёзно размышляла, в чём и к какому сроку я могу что-то усовершенствовать в своей жизни. Помню, я поставила перед собой задачу не откладывать выполнение заданий на последний момент.
Любопытно, что сегодня я провожу занятия со своими продавщицами, на которых мы ставим цели, составляем личные планы, говорим о том, что цель, не записанная, как бы и не существует. Правда, сегодняшние мои продавщицы ставят – в духе времени – очень приземлённые цели: заработать к такому-то числу столько-то денег и купить кухонный гарнитур, а через два года заработать на квартиру.
Помимо обязательств к Ленинскому зачёту надо было законспектировать выступление Ленина «Задачи союзов молодёжи». Я очень старалась, красиво оформила свой конспект в виде отдельной тетрадочки с разрисованной по-девчачьи обложкой.
В конце учебного года меня выбрали в бюро, где я заведовала сектором интернациональной работы. Мы переписывались с детьми из стран народной демократии. Приходили письма от тамошних школьников, и я их раздавала желающим переписываться. Проводили всякие встречи, где кто-то рассказывал о поездке за границу – тогда это была редкость. Делали доклады на разные темы; я сделала удачный доклад о вьетнамской войне, меня даже посылали с ним в другие классы. Обновляла стенд с вырезками из газет, повествующих о самых важных событиях международной жизни.
Вообще, мы, жившие за железным занавесом, были гораздо более гражданами мира, чем нынешние молодые. Тогдашние СМИ, как и нынешние, очевидно, что-то скрывали, но в целом давали гораздо больше информации и достоверных знаний о том, что происходит в мире. Мы, никогда не бывавшие за границей, жили в более просторном и, парадоксальным образом, более знакомом мире, чем нынешнее поколение. Отчасти это объясняется тем, что мы хоть как-то знали географию, а нынешние в нефигуральном смысле полагаются на извозчиков.
Чему научил меня школьный комсомол? Ставить и выполнять задачи. Немножко – руководить людьми. Убеждать и даже чуть-чуть манипулировать – для пользы дела. До всякого НЛП я поняла, что прежде, чем убеждать и призывать, нужно понять внутреннюю позицию человека. Я научилась говорить на публике, притом без бумажки. Всё это через много лет мне помогло в бизнесе. Ругать комсомол было бы чёрной неблагодарностью.
Сегодня желающим «быть в первых рядах» некуда податься.
А вот как я разочаровалась в комсомоле – об этом нужен отдельный рассказ.
