***
Шёл десятый день командировки украинского спецназа. Принимающая сторона – Кубанское казачество готовилось к завершающей стадии секретной операции по обращению врагов в друзей будущих атаманов Украины. И ведь как всё удачно складывалось. Голова Всея Украины, как по писанному, собрал сотню из разных мест. Теперь, если всё сложится по задуманному, вся Украина будет охвачена вновь созданными казачьими отрядами Запорожцев, способных дать отпор неонацистским компрадорским силам, не в меру разгулявшимся в её раздолье.
Эх, как бы хотелось Донскому казачеству на базе Всевеликого войска Донского создать такую силу на Украине, которая бы смогла уму-разуму учить «свидомитов» разных мастей, но не получится. Ибо зарекомендовали себя донцы, как пророссийская державная сила, а потому название войска казачьего на Украине – имя – должно быть иным. Запорожье на царских землях Новороссии стоит – его казакам и древний флаг в руки. Запорожская Сечь – историческое название казачьего городка, способное сослужить добрую службу в современной войне… с объединённым Западом, с очередной Золотой Ордой, с очередной Рече Посполитой, с очередным Наполеоном, с очередным Гитлером, с очередными Соединёнными Штатами. Фух, замучаешься перечислять. Много их было – хитрых врагов, строящих планы завоевать Русь Святую православную.
***
Русь Святая, православная!
Куполами златоглавая,
Силой духа триединая,
За красу души любимая!
Расцветай садами белыми,
Созревай хлебами спелыми,
Доброй славой опоясана,
Миру – матушкой будь названной.
Вон сколько работы у казаков нынче накопилось, грести не разгрести завалы эти. Ну да не сразу Русь строилась, не сразу и возрождение её происходит. Всему своё время.
***
Тем временем, особо не прячась, сотня довольствовалась гостеприимством Сибиряков. Город Омск – столица Сибирского казачьего войска, встретил украинцев ясной погодой и свежевыпавшим снегом, который демонстрировал свою невинность режущим глаза блеском.
Не успели они рассесться в кресла актового зала очередного местного Дворца культуры, как на сцену вышли атаман Сибирского казачьего войска, атаман Всевеликого войска Донского, ещё несколько атаманов здешних угодий, и грянул гимн Сибирского казачьего войска. Кто успел сесть, встали из уважения к хозяевам богатых таёжных угодий – Сибирским казакам.
Гимн Сибирского казачьего войска
(Слова есаула А. Ляха и хорунжего Н. Демьяненко;
Музыка казака В. Куприянова)
Суровой тишиной объятый,
Блистая златом куполов,
Храм Войсковой своим набатом
В круг созывает казаков.
За лик Святого Николая
Рванём из ножен блеск клинков.
За честь Сибири и Алтая,
Умрём под флагами полков.
В тревожный час казачьи корни
Рубили сталью и свинцом.
Но всё равно мы чтим и помним,
Заветы дедов и отцов.
Мы, сыновья казачьих вольниц,
Сплоченных дружбой на века,
Под благовест церковных звонниц
Поём во славу Ермака.
Горит заря кровавым стягом,
Целует землю звон подков.
Сыны Сибири твёрдым шагом
Вступают в братство казаков.
История возникновения сибирского казачьего округа связана с именем Ермака Тимофеевича, казачьего атамана, который был на столько смел и дерзок, что завоевал Сибирь для Русского государства. Иван Грозный в награду за взятие Сибирского ханства в 1582 году дал дружине Ермака наименование «Царская Служилая Рать». После Донского и Терского, Сибирское казачье войско России считается третьим по старшинству. Уцелевшие в войне ермаковцы и их дети положили начало военно-служилому сословию русской Сибири, хотя в последствии его немало разбавили новоприбранные казаки.
Сибирским казакам удалось освоить все земли Сибири, включая территорию Северного и Восточного Казахстана. Войсковым праздником (кругом) считается 6 (19) декабря – день святителя Николая Чудотворца.
С дореволюционных времён Сибирское Казачье Войско делилось на три военных отдела. Каждый военный отдел состоял из нескольких станиц, а каждая станица — из нескольких посёлков. Всем войском управлял Войсковой Наказной Атаман, каждым военным отделом — Атаман отдела, каждой станицей — станичный атаман, а посёлком — поселковый атаман.
Казачий полк делился на шесть сотен. Сотня делилась на четыре взвода. Первый и второй взводы составляют первую полусотню, третий и четвёртый взводы — вторую. Вот такая нехитрая арифметика казачей жизни помогает атаману Сибирского казачьего войска управлять столь большим регионом, как русская Сибирь.
Обо всём этом, и не только об этом чинно и красноречиво рассказывал со сцены ДК атаман Сибирского Казачьего войска, принявший эстафету по перевоспитанию местячковых националистов украинского пошиба с целью расширить кругозор недобратьев, показать им, какая на самом деле у сынов русского пошиба огромная Отчизна. Свободы хоть отбавляй! Владей – не хочу! Любо! Облететь её не сложно, а вот обойти-объехать все её угодья – тут, пожалуй, полжизни понадобится. Была такая страна лет тридцать назад – нашей общей Родиной, а потом каждый брат ко куску от её бескрайности отхватил и стал друг другу небратом, крысятничать каждый в своём углу стал. Не по человечески как-то всё это. Кому такое любо? Да никому, кроме «крыс».
А вот пельмени, что уральские, что сибирские, хоть и вкусные, и сытные, и мясные, но в таком изобилии стали вызывать улыбку у гостей. Дело в том, что это коронное угощение таёжных жителей давно облюбовал общепит и южных широт. Не такие вкусные и мясные, но-таки сытные с давних пор выручали служивых, когда надо за десять минут изобрести обед либо ужин. Хотя различие по вкусу – поражало. В сибирских пельменях, приготовленных сибирячками, было настоящее мясо, перекрученное с луком в фарш!
Одна хозяюшка из Омска рассказывала о традиции лепить пельмени в Сибирских деревнях. Зимы там, как известно, долгие и суровые. Домашний скот зимой тяжело и дорого содержать. Когда морозы приходят, сибиряки стараются забить лишний скот. А куда мясо девать? Конечно, морозить. Вот садятся за стол всей семьёй – и стар и млад – фарш накрутят, тесто замесят и лепят пельмени на зиму. Налепят, уложат на досточку – и на мороз выносят. Во дворе сугроб разрывают и пластами пельмени укладывают. Пока следующую дощечку пельменями заполняют, предыдущие уже и замёрзнуть в камень успевают. На них выкладывают следующий ряд. Так морозильник пельменей каждая семья себе заготавливала на зиму. Захотят кушать – откопают пласт пельмешек в сугробе, сварят, и сидят за столом довольные. И сытно, и вкусно, и мясно тебе.
***
Дорога из Луганска в Кубанскую станицу, с остановкой в Таганроге у хороших друзей атамана Запорожского казачьего войска, пролетела незаметно. По трассе на юг, на юг, на юг и чуть-чуть на юго-запад – и ты на Кубани. Встретили казаки машину ранним утром, задолго до рассвета. Ценный груз – двух трёхсотых – пострадавших в секретных российско-украинских учениях, приняли с большой осторожностью, но в больницу Татьяну не пустили по причине конспирации. Ей пообещали, что хирург для осмотра больных придёт на дом. Детинушку ждала, ждала и дождалась та самая комната в просторном доме у хорунжего Кубанского Казачьего Войска. Атамана Запорожского Казачьего Войска, в свою очередь, дождались дружеские объятья Макар Макаровича, давно приютившего его в своём доме. Татьяне выделили комнату в том же доме, что и Детинушке, потому как ему более других нужна была помощь медсестры. Курс антибиотиков ещё не весь был проколот и шрам на боку был ещё немного воспалённым. Атамана Новоайдарского юрта с удовольствием забрал к себе домой есаул, не желая и слушать, что ему нужно возвращаться с медсестрой в Луганск. На ближайшие двое суток он был «арестован» гостеприимными кубанцами в качестве почётного гостя.
Жизнь кубанской казачьей станицы вовсе не замерла в ожидании возвращения сотни украинского спецназа, а продолжала идти своей размеренной чередой событий. Время прибытия держалось в большом секрете, впрочем, как и сам факт прибытия. Хозяева догадывались, конечно: раз вещи спецназовцев, с которыми они прибыли на Кубань, а также подарки от кубанского казачества оставались на местах, значит сотня ещё должна вернуться.
***
Дубинушка и Татьяна проспали в своих гостевых комнатах до самого обеда, а когда проснулись, на обед были и приглашены к Макар Макаровичу. Его дорогая супруга приготовила настоящий кубанский борщ. Татьяна сделала укол и перевязку подопечному, минут за пять привела себя в порядок, и… непара недолюбливающих друг друга влюблённых последовали за молодой казачкой, которой было поручено доставить дорогих гостей в дом старейшины.
Макар Макарович, атаман Запорожсского войска, атаман Новоайдарского юрта, есаул, и ещё пара казаков приветствовали вошедших, после чего всех пригласили за богато накрытый стол, на котором можно было увидеть свежие помидоры, огурцы и сладкий перец и соленья. По-царски сваренный борщ хозяюшки подали в расписных глиняных мисках. Сметана к нему стояла на столе в горшочке, сотворённом в том же народном стиле. Ждали едоков на этом столе и семейка сросшихся в духовке пампушек с чесночком, и пирожки с мясом, и домашняя колбаска двух видов. Между всем этим изобилием хозяйка умудрилась разложить ещё и красновато-лиловые гроздья крупного винограда.
Баловством типа вина не занимались, за знакомство было предложено употребить по пять капель ядрёной кубанской перцовочки. Сколько капель на самом деле помещалось в пузатеньких рюмочках считать никто не собирался. Татьяну попросили не отказывать хозяевам и выпить за процветание сего уважаемого семейства. Тяжелее всего было в этом деле Детинушке. По причине принятия антибиотиков, медсестра запретила ему наливать вообще.
Ну а после сытного обеда казаков, как водится, на разговоры потянуло, а как потянуло, так они в Донбасс темами и вернулись. Кубанцы стали расспрашивать у атамана Новоайдарского юрта в каких боях он побывал, чего насмотрелся за эти пять лет великого военного противостояния на Донце. Немногословным по началу был казак Луганский, хвастаться удалью не стал, а о войне так сказал:
– Надо будет идти в бой – пойду. Сказать, что с радостью, не скажу, но вынудят – и до Киева дойду, чтобы конец этой войне положить. Придётся голову сложить – сложу, но пока хожу – служу.
– А ты, атаман, случаем, Андрея Черноморского не знал? – спросил внук Макара Макаровича.
– «Монаха»? – напрягшись всем своим существом, переспросил ополченец.
– А он что, постриг принял? Он же женатым был, – удивился есаул.
– «Монах» – это его позывной. По паспорту он – Андрей Шебитченко, а Черноморский – псевдоним для интернета, – пояснил луганчанин.
– Фамилию и псевдоним знал, а вот позывной – нет.
– Друг это мой самый лучший… был.
– И мой друг тоже… был. Царствие ему небесное и вечная память. Он как и я погоны есаула носил, – скорбно изрёк кубанский есаул.
Тяжело вздохнув, Макар Макарович наполнил рюмки и сказал:
– Царствие небесное нашим героям! Помню его… Убеждённый монархист был. Раньше в Одессу нам путь был не заказан.
Мужчины, не сговариваясь, встали и выпили не чокаясь. Минута молчания сама собой заполнила пространство дома казачьего старейшины.
– Он же из наших, черноморских был, – прервал затянувшееся напряжение есаул, – Андрей Шебитченко – наказной атаман Войска верных казаков черноморских имени Суворова. До 2012-го жил в Одессе, потом с женой переехал в Луганск…
Эстафету памяти перенял атаман Новоайдарского юрта.
– А у нас он сайт вёл «Русский Луганскъ». В течение семи лет мы вместе занимались общественной деятельностью – организовывали монархическое русское православное движение на Луганщине. Как могли, способствовали духовному возрождению Донбасса. До мозга костей монархист, Андрей стал одним из вдохновителей и руководителей «Русского Православного Собрания Луганщины». Они с Юдкиным крестные хода организовывали. Андрей всегда шёл во главе крестного хода с флагом или крестом. Люди его любили.
Он жил и работал в посёлке Жёлтое. Во всём помогал настоятелю Свято-Успенского храма. Был ему незаменимым помощником в организации праздников. Мы с ним и другими казаками войска Донского помогали восстанавливать Свято-Благовещенский храм в посёлке Веселая Гора. Много трудов положено Андреем во Славу Божию, во утверждение истинной веры на Луганщине.
– А в ополчение он как попал? – с огромным вниманием, желая узнать о друге как можно больше, спросил есаул.
– Труднее было не попасть, в тех событиях участвуя. С первых дней войны мы с Андреем записались в ополчение, затем стали одними из первых сотрудников МВД ЛНР. Нам задачи ставили – мы выполняли. Частенько выезжали на передовую. Андрей был бесстрашным воином, уверенным в правоте своего дела. В любую минуту готов был прийти на помощь.
Не имея сана, он стал духовным наставником нашего взвода. Вслух читал утренние и вечерние молитвы, молитвы перед началом сражений, о здравии каждого из бойцов, благодарил Бога за каждый дарованный день на земле. Уверен, «Монах» и сегодня молится о всех нас, о мире на Донбассе.
– А как он погиб? Какие-нибудь подробности его гибели известны? – продолжал спрашивать есаул.
Дед бы и сам задал эти вопросы, но внук каждый раз опережал его на какую-то долю секунды. Никакого уважения к старшим! Атаман Новоайдарского юрта посмотрел на Макара Макаровича, с пониманием кивнул, оторвал пару виноградин от красивой грозди, съел и продолжил повествовать.
– Когда это случилось, я рядом стоял. 4 февраля 2015 года, в самом начале Дебальцевского котла, нам удалось войти в посёлок Чернухино, но противник тут же стал отыгрывать оставленные позиции. Наш взвод был встречен сплошным миномётным огнём. Через некоторое время мы поняли, что попали в окружение. Связь дала сбой. Сообщить о ситуации не получалось. Каким-то чудом Роману Тутову удалось дозвониться жене Юлии в город. Она передала сведения в штаб. Не дожидаясь пока нас возьмут в плен, мы пошли на прорыв…
Мина упала в нескольких метрах от Андрея. Взрывной волной его отбросило на Романа. Так случилось, что он собой закрыл нас всех. Роковой взрыв был одним из многих других… Романа и ещё одного нашего товарища тоже ранило осколками этой мины, но мы выжили, а Андрей – нет…
Нам тогда чудом удалось прорвать кольцо окружения и с боем отступить. Ещё живого «Монаха» доставили в больницу. Мы все молились о его здравии, но чуда не произошло. Несовместимые с жизнью ранения не позволили его спасти. Андрей ушёл из этого мира, оставив любимую супругу Ольгу с двумя сыновьями (пяти лет и шести месяцев). Вот и вся недолга… недолгого жития мученика за Христа, Христова воина Андрея.
(Продолжение следует)
