Оказывается, Щелкунчик – воришка. Освоившись в моей квартирке, он стал частенько замирать на перилах лоджии. Иногда срываясь в краткие полёты. Возвращаясь, кряхтел, что-де старость – не радость и вздыхал. И вот однажды – только что начался дождь – он ворвался через балконную дверь с книжкой в лапах. Я ещё и не спросил ничего, а попугай, бросив небольшой серый том в кресло, воссев на спинке, начал сам:
– Да, да, мин херц, душа всё ещё просит полёта. По слабости сил я летаю только на рынок – это отличная сцена для появления аки ангел с небес. Ахаха-ах! Все ждут голубя или на крайний случай ворону, а тут, видите ли, довольно крупный попугай! Иногда я произвожу впечатление, подобное «мессершмитту», хе-хе. Да – я отыскиваю где-то с краю место, где безнадежно лежат по три копейки старые дешёвые издания, продавец которых давно или чешет язык с соседом по торговле или чешет взгляд об экран смартфона… Как тень из прошлого – а ведь это так и есть, не правда ли? – я делаю вираж и хватаю что придётся… Вот так. Что у нас сегодня? Борис Николаевский «История одного предателя». Тэ-экс…– Щелкунчик зашелестел страницами. – "В 1972 году в США в честь Б.И. Николаевского был издан сборник статей известных учёных. Зарубежные специалисты однозначно свидетельствуют…" Да уж. Нечасто русского учёного чествуют там. А я вот о нём и не слышал. Почитаем…
Через пару дней Щелкунчик выдал свой комментарий.
– Постмодернизм это явление умножения культуры, экономики и социальной структуры. Возросло количество действующих сил на внутренней и внешней арене больших политических центров и под-центров. Возросло количество смыслов. Умножилось число сочетаний и противодействий. С одной стороны – стало труднее понять, утратилась очевидность действующих политэкономических, общих и частных пружин происходящего. С другой стороны, появилась возможность играть свои игры в этой мутной воде. Ещё в первой половине 20-го века мировые политические игроки поняли, что есть один выход добиться хоть какого-то единства – официального – в этом мире ста голосов, из которых три четверти неизвестно кем куплены и кому потом проданы. Этим выходом стала тотальная пропаганда, включающая массовое образование, достижения психологии и искусство. Пресса одна с этим бы не справилась, но вовремя явились или же были явлены – радио, кинематограф, а затем и ТV. И спектакль мировой политики начался. Но прежде чем это случилось, прошла Первая Мировая война и перестали существовать ненужные атлантическому сообществу империи. В том числе Российская. Россия пала в 1917г. оттого, что в её руководстве не смогли вовремя оценить новую социальную и технологическую реальность. И ей, старой, в этой реальности места не нашлось. Да, боролись, но, кажется, так и не поняли, с кем борются. А это означает, что… половина «борцов» знала, что борьба должна быть проиграна.
Появление в жизни России в 19 веке мощного экономического фактора: банков, биржи, железных дорог, нового производства и науки – требовало изменения (модернизации) политических форм. Иначе новое – конечно, имевшее конкретные фамилии, конкретный экономический вес и конкретные зарубежные связи, становилось оппозицией старому – действующему государству. Империя не реагировала так, как от неё требовали – история и её эмиссары. Тогда в Россию пришла Революция. Она призвала в свои ряды всех недовольных – всех, кому социальные лифты были закрыты, а уровень благ, остающийся в низах после того, как от них изволили откушать верхи, – не мог казаться достаточным. Недовольных в низах хватало, талантливых в верхах – не хватало. И при внимательном изучении ситуации умными людьми стало ясно, что ВСЁ может получиться. Только надо не спешить и действовать тонко, тоньше, чем правительство. И тогда национальное богатство перейдёт к иному распределению, а народ… Народу, как всегда, самое сладкое: свободу, равенство, братство. На некоторое время, пока не придет пора взамен прибранной к рукам старой России строить на её ободранном остове новую тучную Россию – налепляя на драный остов его, народа, тёплое мясо.
Сегодня Азефы уже не секретные агенты. По законам постмодерной политики, они на виду: вот, например, Зеленский. Ну хорошо – Порошенко – чем не Азеф в кресле президента? Украинский народ думал что он, типа, служит ему. Украинские олигархи – что послужит им. Московская власть поначалу питала некоторые надежды, что с ним можно будет что-то решить без большого скандала – и признала его. Отдельные заокеанские товарищи думали, что он – их и только их. Сам герой работал, понятно, на себя. И ещё на одну силу, которая решала всё. На тех, кто рассчитывает сегодня ход истории. Исчисляет его.
Из этого перечисления понятно, что Зеленский от Порошенко далеко не уйдёт, ибо не может уйти. Московская власть теперь как-то отчётливо это понимает, за что ей честь и хвала. Украинский народ, как всякий народ, должен понять всё последним. Но главная, главная-то сила?
С 19 века деньги дороже людей. Точнее, с тех времён началось наступление на все отрицающие данное утверждение религии и идеологии. Которых, впрочем, всего одна. С 19-го века наступление стало открытым и бескомпромиссным. И есть некая закономерность в том, что Азеф появился именно в России, именно перед 1905 годом. И что для него тоже деньги были несомненно дороже людей.
Департамент полиции думал, что Азеф служит ему. И охранка думала. Даже Столыпин. ЦК партии эсеров – что он служит делу революции. Сам Азеф не без оснований думал, что служит себе: его зарплата в лучшие годы превышала зарплату царского министра. С другой стороны, Азеф бесконтрольно распоряжался кассой Боевой организации эсеров – дважды сданной им полиции в полном (почти) составе. В людском составе, не в денежном. А это десятки тысяч рублей царскими (десятки миллионов нашими).
Азеф взрывал или не взрывал. И никто до конца не знал, что же будет. Гибли первые лица государства, князья и генералы, потом гибли и шли на каторгу идеалисты. Увеличение числа сторон в игре, как сказано, увеличивает неопределённость. Политика становится зеркальным лабиринтом, из которого не выбраться, поскольку нельзя найти определённых концов и начал. Князья и генералы (изменники из их числа), революционеры (и предатели с их стороны), идеологи (и утрата истины в идеологиях), сам Азеф, и… – число вариантов сопоставления в оценке ситуаций всё возрастает. И понять можно только одно: деньги. Цифры, которыми рассчитывается история в новейшее время, придуманы, чтобы считать деньги. Эти цифры оторвались от своего геометрического счёта в бесконечности натуральных чисел. Теперь они ещё и стали «цифрой», против которой приёма уже не сыскать. А тогда Азеф выразил собой сущность наступившей эпохи. Он был артистом театра, которым руководили деньги. Николай Второй после отречения записал: «повсюду измена, трусость и обман!». Потом в мировом бухучёте выяснилась необходимость его смерти. В наступающем мире Постмодерна он стал лишним. Его место занял Азеф. Физически Евно Азеф умер на два месяца раньше царя. Но в мире больших цифр, которым служит история, это скорее доказательство правильности уравнения со многими неизвестными, чем его опровержение… Так последний вагон уходящего поезда не сразу совпадает с первым вагоном вновь прибывшего.
И – вот, знаете, Николаевский в книге об Азефе пишет, что предшественник последнего по руководству эсеровским террором, будучи вывезен с каторги в бочонке с квашенной капустой, через Владивосток и Японию был доставлен в Америку. Полиция, конечно, была бессильна. А путешествие Гершуни по Америке «было настоящим триумфальным шествием: на многотысячных митингах и на торжественных банкетах в его лице чествовали русскую революцию и её борцов за их подвиги и страдания». Гершуни собрал в Америке большие суммы для нужд русской революции…
Незадолго до этого европейская пресса восторгалась убийством московского губернатора великого князя Сергея Александровича.
Ничего не меняется сотни лет. Кроме одного. Россия понимает теперь, что может делать только вот это: строить свой Постмодернизм. Последнее возможное решение. Только бы кадры не подкачали, они ведь (как известно уже с марта 1917г.) решают всё.
