Авторский блог Михаил Мороз 10:58 1 августа 2017

Серпень

О тихой нашей родине в последний летний месяц

Серпень

Как-то увлёкшись жизнью в пустынной деревне, где я нарочно избегал всего того, что мы зовем современной цивилизацией, когда вольно или невольно «сидишь на игле» кинескопа или блудишь по просторам Всемирной паутины, я потерял счет дням и едва не пропустил начало августа с собственным днем рождения.

Но напомнил мне о наступлении августа обыкновенный ржавый серп. Я его нашел в темном чулане заткнутым между ветхих от старости бревен. Он достался мне от хозяев, бывших владельцев дома, в котором я живу всё лето и осень.

Когда я взял в руки этот древний крестьянский инструмент, то вспомнились славянские названия последнего летнего месяца: «серпень», «жнивень», когда серпом жнут пшеницу, рожь, овес или другие злаки. До сих пор в официальном календаре малороссов последний месяц лета имеет название «сэрпэнь», а у белорусов – «жнивень».

Из всего русского лета август, быть может, один из самых ровных и спокойных месяцев в году.

Лето на ущербе. Лето уходит. Почти видимое глазу исчезновение летней пышной живости. Преддверие золотой осени по многим приметам. Вспоминаешь уже в августе тютчевские строчки: «Ущерб, изнеможенье - и на всём /Та кроткая улыбка увяданья,/Что в существе разумном мы зовём /Божественной стыдливостью страданья».

Со своей деревенской терраски с видом на бесконечные свапские луга, замечаю, как удивительно прозрачным становится воздух, как ближе открываются мне холмистые дали за Свапой; еще величественнее кажутся мне глубокая синева, безбрежная и чистая лазурь неба. За терраской, на увядающем огороде, еще сильно греет солнце, а в тени террасы свежо и прохладно. Я с благодарностью встречаю этот контраст августа: можно охладиться после трудов праведных на огороде, в саду, на скашивании сухостойной травы у изгороди или после изнурительного возвращения с грибами из притихшего в ожидании осени леса.

Еще больше ценишь этот прощальный пригрев предосеннего солнца, еще милее становится теплота исчезающего на глазах лета.

Выпадают благодатные дни, когда ни суховея нет, ни сырости. Когда не томит, как в июле, жгучий, горячий зной. Спешишь в такие дни надышаться безветренным воздухом, насладиться ласковым, нежным покоем, - когда и печалишься, но «печаль» твоя «светла…». Это печаль от необыкновенно умиротворяющих дней - от блекнущей листвы на ракитах, от заметной белёсости некошеных суходолов, от исподволь вянущей травы в запущенном саду, догорающих лилий и даже от поникшей глухой крапивы – пустырника – на заброшенных дворах. Не изгонит этой благодатной печали из твоей души даже буйство осенних цветов: разноцветных флоксов в обихоженных палисадниках, жарких головок бархатцев, многочисленных на пустынной улице мальв, расцветающих на высоких кустах сентябринок, крепких бутонов хризантем, светящегося оранжевыми фонариками физалиса… Даже пламенно рдеющие астры в лучах заходящего солнца не возвращают тебе весенней радости: на всё предосеннее, августовское, уходящее смотришь с нежной печалью и сострадательным участием. Видно, прав поэт, сказавший: «Цветы последние милей роскошных первенцев полей».

Из всех примет августа, наводящих легкую грусть, которая бывает только тогда, когда ты прощаешься с чем-то дорогим и приятным тебе, - рдеющая повисшими кистями калина в небольшом саду. «Калина красная, калина вызрела…».

Беззвучие, благодатная тишь – тоже примета августа. Только иногда вздрагиваешь, когда из самой высокой синевы неба вдруг прострочит большая птица, ей ответит другая. Вглядишься в маленькие точки, а их не менее десятка, и обнаружишь, как в свежей августовской выси, набирая высоту, кружат белые аисты: готовятся к скорому отлету в дальние края.

А по утрам или вечерам пролетит над туманами небольшая стая свапских серых журавлей. Добавят тебе печали призывным курлыканьем и скроются в темно-фиолетовых далях.

Напоминая о серпене-августе, виснет ночами над всем притихшим миром серповидный месяц. С севера на юг от края и до края небес усыпана, будто инеем, звездная дорога – Млечный Путь. А беспрерывный августовский звездопад среди этого блеска бесчисленных небесных шариков вместе с редкими зарницами отдают безмолвный салют уходящему лету. Наверное, поэтому на севере России последний месяц лета называют «зарев».

Ничто не потревожит зрелый покой сумрачных полей, лугов, лесов, кроткого тихого сияния приумолкшей августовской ночи.

1.0x