Сообщество «Изборский клуб» 00:00 2 июня 2016

Что такое Русский мир

Империя — это не чисто государственный проект, это проект русских как общности. Они её выработали и выстрадали, когда предложили другим народам, другим религиям включиться в своё цивилизационное поле. Это была оригинальная империя, не похожая на большинство существующих в мире. Государство зачастую не хотело идти за своим народом в его экспансии, так было и при освоении Дальнего Востока в XVII веке, и при воссоединении с Украиной. Царь нехотя, очень долго колеблясь и сомневаясь, но всё-таки пошёл за народными энтузиастами. Не повторяется ли та же история сегодня в Донбассе? Безусловно, в нашем случае это тот термин "мiр", который писался раньше с точкой. То есть это космос, вселенная, а также крестьянская община, сход, та единица жизни, которая была необходима и органична для русского народа. И даже если эти вещи не сознаются большинством наших сограждан и наших соотечественников, они всё равно работают. Русский мир может сжиматься и разжиматься именно потому, что это социальная вселенная, социальный космос.

Понятие "Русский мир" всё прочнее входит в активный лексикон и руководства страны, и научных кругов, и простых граждан. А что это такое для всех и для каждого из нас? Этому посвящена серия материалов, публикацию которых мы начинаем.

Виталий АВЕРЬЯНОВ, заместитель председателя Изборского клуба, доктор философских наук.

В этом году тема Русского мира — ключевая для Изборского клуба. Это связано с тем, что на сегодняшний день, несмотря на огромную популярность этого понятия, несмотря на то, что вокруг него идут самые острые баталии, мы всё ещё не можем сказать, что это понятие приобрело чёткую и ясную форму даже в патриотической среде, не говоря уже обо всём обществе в целом. И одна из задач, которые мы ставим перед собой, — это нащупать интегральный подход, который удовлетворил бы уже довольно-таки внушительное экспертное сообщество, связанное с "изборским" направлением общественной мысли, "изборским" крылом нашего общества.

Для меня понятие Русский мир приобрело совершенно новое звучание в последние два года. Потому что появился новый субъект-носитель этой идеи — в первую очередь, это те люди, которые сформулировали своё волеизъявление в Крыму и в Донбассе. Это новая историческая реальность.

Во многом Русский мир — это апофатическая сущность, его трудно уловить. Русский мир ни в коей мере не сводим к географии, не сводим к территории, не сводим к тому, что называют почвой, и в то же время, безусловно, имеет к этому прямое отношение. Всякий раз, на каждом историческом этапе Русский мир проецируется на конкретную территорию, на конкретную географию и на конкретную почву, получая взамен от этой почвы её силу, её энергию.

Конечно же, Русский мир ни в коей мере не сводится к биофизике, то есть к биологическому уровню этничности, к тому, что называют кровью или генами. И в то же время эта генетическая природа является важнейшей несущей основой, Русский мир подразумевает под собой эту основу, и без неё бессмысленно о нём говорить.

Конечно же, Русский мир не сводится к языку. У нас есть целая школа в научно-общественной мысли, которая сделала упор на то, что после того, как Советский Союз распался, у нас остался язык, — мол, это главное, давайте на него опираться, а всё остальное неважно. Это глубоко порочный подход, в котором запрятана констатация полного краха цивилизационного проекта. Но при этом язык — это действительно главнейшее наше измерение, из него мы черпаем настоящие и будущие смыслы.

Русский мир не сводим к культуре в узком понимании этого слова. Русский мир — это не есть какая-то застывшая, традиционная фундаменталистская форма, это всегда поле, где происходят эксперименты, где происходит открытие нового. Русский мир находится в постоянном трении с другими мирами, и на этих стыках, где происходят трения, там и рождаются очень важные смыслы. Но культура — образование рыхлое, мягкое. Это, скорее, наличествующий на данный момент осадок постоянно происходящего жизнетворческого процесса. Культура не включает в себя "цивилизацию" в её инфраструктуре, её броню, её "хитиновый покров". А Русский мир включает в себя, в том числе, и цивилизацию.

Русский мир не сводим к вере в конфессиональном понимании, просто потому, что он давным-давно вышел за рамки монорелигиозного сообщества и перешёл в формат империи. Но и нельзя не согласиться с нашими классиками, которые видели сущность русскости в её православных корнях, в образах и личностях святых, стоящих у истоков России.

Русский мир — это и государство, но он не сводим к государству. Хочу подчеркнуть, что, с моей точки зрения, империя — это не чисто государственный проект, это проект русских как общности. Они её выработали и выстрадали, когда предложили другим народам, другим религиям включиться в своё цивилизационное поле. Это была оригинальная империя, не похожая на большинство существующих в мире. Государство зачастую не хотело идти за своим народом в его экспансии, так было и при освоении Дальнего Востока в XVII веке, и при воссоединении с Украиной. Царь нехотя, очень долго колеблясь и сомневаясь, но всё-таки пошёл за народными энтузиастами. Не повторяется ли та же история сегодня в Донбассе?Само слово "мир" многие почему-то обыгрывают и трактуют как синоним слова "гармония". Таков латинский термин Pax Romana (это мирный договор и замирение). Но, безусловно, в нашем случае это тот термин "мiр", который писался раньше с точкой. То есть это космос, вселенная, а также крестьянская община, сход, та единица жизни, которая была необходима и органична для русского народа. И даже если эти вещи не сознаются большинством наших сограждан и наших соотечественников, они всё равно работают. Русский мир может сжиматься и разжиматься именно потому, что это социальная вселенная, социальный космос. Какие-то свои части и даже принципы он может то включать, то выталкивать. Так в 70 лет советской власти официально было вытеснено из него православие, но глубинные архетипы не могли быть вытеснены. О чём это говорит? Что буквальное прочтение многоединства Русского мира невозможно — оно неспособно описать его во всей полноте и многогранности, в том числе и в ущербной многогранности исторических эпох.

И поэтому попытки вычленить какую-то фундаменталистскую основу Русского мира обречены. Посмотрите, вот предлагается целый ряд таких кругов, таких единств: "восточнославянский мир" — это некое братство родственников; "восточно-христианский мир", который построен на религиозной общности; "евразийский мир" как общая судьба, общее геополитическое дело; мир международного коммунистического движения в XX веке. Я думаю, можно искать и другие большие единства, например, союз Русского мира с другими мирами, что тоже имело место в истории. Не получается ли так, что через эти растяжки сторонники разных идей стараются не допустить формирования полноценной доктрины Русского мира? Я встречал такие публикации, в которых пытаются противопоставить: давайте строить восточнославянский мир, но вы тогда откажитесь от евразийского, — или противопоставляют восточно-христианский мир исламскому и т.д.

Русский мир — это поле тяготения русской цивилизации, вовлекающее элементы других культур, народов, религий и цивилизаций. Но, безусловно, Русский мир действует и внутри России, и в этом смысле он многомерен. Второе определение (как бы заход с другого конца), Русский мир — это определённый тип человека, обладающего способностью к сплочению людей, в том числе других культур, вокруг общего дела, общего проекта. И вот этот тип человека нужно описать.

Нам часто говорят о некой привлекательности цивилизационных проектов. Но идея привлекательности сама по себе бессодержательная, пустая. Русский мир, как правило, привлекал к себе через миф об общем деле, ведущем к лучшему будущему, общему будущему, через миф о построении царства правды или какого-то порядка правды и братства.

Поэтому, когда сегодня задают вопрос, почему часть украинского народа отворачивается от Русского мира, одним из ответов на этот вопрос может быть то, что эта часть потеряла из виду проект общего дела. Она больше не воспринимает его, а воспоминания вчерашнего такого проекта в их глазах уже опорочены и недействительны. При этом есть и другая часть, которая заявила о себе в Русской весне. В чем её мотивация? Она же не видит сегодня в современной Российской Федерации такой проект общего дела? Скорее, она живёт воспоминаниями и, не веря в западный проект, смутно надеется на возрождение реального проекта Русского мира, каким он был всегда. Когда мы были в Донбассе, мы убедились в этом, потому что там есть огромная тяга, жажда новой альтернативной идеологии. Русский мир для ополченцев Новороссии символизирует путь, утраченный — для кого-то с крушением СССР, для кого-то с крушением Российской империи.

Мы намерены, привлекая самые лучшие умы, создать обновлённую доктрину Русского мира и представить её нашему обществу, нашему государству и постараемся быть в этом максимально убедительными.

Александр ДУГИН, лидер Евразийского движения, доктор политических наук.

Вопросы, поставленные здесь, очень серьёзные, очень достойная тема. Я сейчас работаю над большим проектом, который называется "Ноомахия", и перевалил уже за десятый том. Проект связан с изучением особенностей цивилизаций. И при этом о Русском мире, о том, что такое "русское", о русском логосе или отсутствии русских логосов (я до сих пор не очень ясно себе представляю, как ответить на этот вопрос), — я решил высказаться в самую последнюю очередь. Иными словами, вся эта огромная работа по исследованию цивилизаций должна закончиться попыткой приближения к какому-то более основательному взгляду на Русский мир.

И вот, изучая разные цивилизации, я подумал, что нам необходим новый методологический инструментарий, для того чтобы говорить об одной цивилизации с позиции другой. И, разрабатывая адекватную методологию для исследования цивилизаций, я нащупал очень важный термин, который называется "историал". Его ввёл выдающийся религиовед Анри Корбен для изучения иранской шиитской цивилизации (сам он был француз-протестант). Историал — это не просто история, это то, что можно назвать иеро-историей, священной историей или смысловой историей, семантической историей.

Дальше. Если мы обращаемся к понятию времени в феноменологической философии, например, у Гуссерля, мы там находим очень интересный момент. Что такое "время" по Гуссерлю? Это семантическая секвенция. Но ведь и сама история не сводима к набору фактов. Набор фактов — это физика. История — это набор интерпретаций фактов, это совокупность интерпретированной действительности, представляющая собой рассказ или смысловую последовательность.

Я согласен, что Русский мир — это, конечно же, не только географическое понятие, и не только языковое понятие. В Русском мире содержится совокупность и языкового, и пространственного, и теперь — самое главное — временно́го исторического измерения. Это не просто бытие русских во времени — но определённая структура времени.

Для того чтобы определить, что такое "русский", нам надо сказать, какова наша история, потому что без этой истории мы не русские. А для того, чтобы сказать, какова наша история, надо сказать, кто такие русские. Одно невозможно объяснить без другого, но ни одно из этих явлений не может быть взято за изначальное. Русских без нашего русского времени, то есть без историала, нет. Но и историала нет без нас.

Время имеет смысл понимать не как схему, когда мы откладываем точку и рассматриваем будущее и прошлое на линии относительно этой точки. Гуссерль сказал, что время надо понимать как музыку. Что это значит? Что мы берём ноту как элемент музыки; но она становится нотой или становится чем-то значимым только в том случае, если мы знаем предыдущую ноту (а желательно — предыдущие ноты) и последующие ноты. Если мы возьмём эту ноту в отрыве от предыдущих и последующих, мы не сможем понять мелодию. Это будет не нота, это будет не музыка, это будет белый шум.

Поэтому если мы сейчас возьмём русских, вот как мы сейчас есть, как совокупность современного населения, мы вообще не получим никаких русских. На этом играют либералы, они говорят: "Вот смотрите, есть население со своими интересами. Вот и имейте с ним дело". Однако те, которые сегодня являются русскими чисто фактологически, живут на русской территории — это как раз не есть русские. Это та отдельная нота, которая лишена всякого смысла. И действительно, чем более русские современные, тем они менее русские, и тем более они бессмысленны. Посмотрите на наших детей: они на порядок бессмысленнее, чем мы, мы на порядок бессмысленнее наших отцов. По отношению к нашим прадедам — и говорить нечего!

Соответственно, мы наблюдаем отрыв от семантической секвенции, отрыв от стихии времени, которая у марксистов или либералов является объективной. А вот с точки зрения культуры время — это часть культуры, а мы — часть времени. Мы не просто живем во времени, мы и есть это время, мы — его нота. И эта нота становится нотой, а не белым шумом, если у неё есть прошлое. Тогда она идет выше или ниже, тогда она входит в ту или иную гармонию, и тогда она предполагает следующее разрешение.

К этому и можно свести понятие "историал". Мы, русские, приобретаем смысл только тогда, когда у нас есть осмысленное прошлое, которое придаёт смысл нашему настоящему, и благодаря этому смыслу, нашему настоящему, мы творим или играем ноту нашего русского будущего. То есть когда нам дано всё русское время целиком. Нам сегодня жизненно необходимо, чтобы быть Русским миром, чтобы быть русскими, чтобы быть носителями идентичности, какое-то, пусть очень приблизительное, согласие относительно нашего прошлого. Есть ли оно сейчас? Ясно, что нет. Соответственно, это, на мой взгляд, глубокая проблема. Наше русское прошлое нам не дано, это задание, а не данность. И вот если мы его сейчас не создадим, его и не будет. Если прошлое бессмысленно, его нет, это чужое прошлое.

Не обратиться ли нам к корням, к базовым корням? Не подойти ли к русскому как к явлению, о котором мы спросим себя в самом изначальном подходе? А это означает в каком-то смысле вернуться году к 1988-му — 1989-му, когда распадался Советский Союз, распадались коммунистические догматы, и оттуда, из-под этого льда, появлялись русские люди. Первые, наивные, с обществом "Память", с какими-то иконами, с невероятными идеями, с язычеством, с маразмом. Потому что из темноты кто вылезал? Такие вот монстры. Но потом вдруг мы куда-то очень быстро ушли. И сейчас, мне кажется, надо вернуться к этому почти утробному, пренатальному состоянию русского самосознания, выходящего из советского периода. Там была феноменология, там было понятно, что что-то сейчас назревает, сейчас можно о чём-то сказать.

Что касается текущего исторического момента — Русская весна не является природным явлением, она зависит от нас. Приведу мои любимые слова Курцио Малапарте о том, что ничто не потеряно, пока не потеряно всё. Через два года после Русской весны я посмотрел вокруг себя, на себя, внутрь себя и подумал: "Много потеряно, понятно, но не всё же! Ну, Донбасс мы пока не сдали, Крым-то наш, в Латакии мы стоим. Да, скажут, завтра этого не будет. Ну, вот завтра и поговорим!".

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ, профессор, доктор политических наук.

Базовым началом русской ментальности было понимание себя как народа, который создан, чтобы познать истину других народов, усвоить богатство других культур, выработать на этой основе некую высшую истину — и дарить её всем остальным народам. В этом отношении Русский мир — это мир по-русски, это весь мир, пропущенный через русскую культуру и обогащённый ею.

В условиях массового общества с высокой степенью атомизации притягательными становятся центры проявления силы, которое заключается в двух моментах: простое и яркое представление о мире и заявление энергичного, сильного действия. Те, кто даёт автомат Калашникова, — выигрывают. То знамя, под которым ты получаешь автомат и некоторое объяснение мира, лестное для тебя, — становится притягательным. Отсюда возникает вопрос о том, что те образы, которые идут из России, могут быть притягательны для людей разных народов и культур.

Россия в тех или иных формах и на разных этапах выступала как интеллектуальный лидер: для части земель — в образе единственного в мире православного царства; для определённой части мира — как образ первого в мире пролетарского государства; для людей, живущих во всём мире, — как образ страны, осуществляющей прорыв в будущее и создающей нечто невиданное.

И в понятие Русского мира мы должны сегодня вкладывать этот момент морально-интеллектуального лидерства, которое Россия предъявляет миру не только для того, чтобы сделать его русским и соответствующим своей ментальности, а для того, чтобы его спасти. Потому что сейчас мир столкнулся, во-первых, с мощными потоками социально-исторической энтропии, а во-вторых — с запуском механизма исторического регресса. Он откатывается назад. До XX века он восходил, а сейчас усиленно катится вниз, к состоянию до монотеизма, к состоянию варварства.

Поэтому для Русского мира важно не столько противопоставление Западу, сколько то, что Россия в своей культуре — это последнее, что осталось от Европы. Мы последние наследники великой цивилизации, во многом её, кстати, создававшие. Мы наследники античной цивилизации, из которой и западная европейская цивилизация возникла. Мы одновременно наследники и античной, и западной цивилизации. Но если Россия как последний бастион цивилизованного мира в этом море варварства не сможет собрать свой интеллектуальный посыл, своё интеллектуальное предложение, возвысить звук своего горна, которым она пробудит мир, — она не сможет противостоять тем потокам энтропии, которые затопляют весь мир.

Может быть, это судьба России — всегда спасать мир? Может быть, если перейти к системе терминов религиозных, Россия — это некое второе историческое явление божественности, подобное тому, каким было явление Христа?

Василий СИМЧЕРА, вице-президент Академии экономических наук, доктор экономических наук.

Я многие годы занимался статистикой как директор НИИ статистики РАН, как член разных академий, занимался в том числе и исследованиями Русского мира. И я не хотел бы пафосно говорить о величии этого мира, сторонником которого я являюсь. Но я хотел бы говорить о том, что Русский мир чрезвычайно фальсифицирован даже не столько фактологией, сколько легендами, гордынями, всякими претензиями на исключительность, на противопоставление всему и всея, что существует, существовало и будет существовать.

Весь мир, как мне кажется, раздражается даже не столько против Русского мира, а против этого русского неумения заявить о себе, быть собой. Это неумение сказать правду и никого не обижать, неумение сформулировать свои ценности. Ведь и многие другие народы имеют очень похожие ценности.

Первая характеристика Русского мира, русского человека даже теперь — дать больше другому, чем взять у него. Это было всегда так. Проследите историю внешнеэкономических отношений даже не царской России, а России Ивана Грозного и Василия Тёмного, вы увидите, что это так. Это не потому, что это лукавство или такой бандитский приём втянуть тебя в отношения с какими-то корыстными целями. Это русская душа. Русская женщина и русская мать в основном и теперь такая. И отсюда проистекает материнское величие России, которое, похоже, неистребимо, потому что оно генетическое.

Мы имеем две России. Мы имеем Россию, которая испоганилась и на 70 % оккупирована. Я это как специалист говорю — с научной точки зрения, а не с пропагандистской. Реально в экономике России 70 % конечных учредителей — иностранного происхождения и офшорного происхождения. 70% России сегодня оформлено на подставных лиц, за которыми стоят лица иностранной юрисдикции. Так что Россия лишь внешне выглядит как национальная держава, а по сути таковой не является.

И если мы выступаем за повышение темпов роста России — то каких темпов? Тех, которые осуществляются бандитами и ради бандитов, ворами и ради воров, или тех, которые осуществляются ради народа и народом? И не в этом ли сегодня главная проблема Русского мира? Люди верят не словам и даже не моим цифрам, а люди верят своей интуиции, которая говорит им, что не стоит работать на эксплуататоров. Они сегодня не мастерство показывают, они "отбывают номер". Измените ситуацию — изменится человек.

Поэтому мой главный тезис: Русский мир двойствен. Он и милосерден, и безжалостен, он несёт высшие черты человечности, но он и безобразен — и это никак не соединяется, живёт как будто параллельно. Более противоречивого мира, и, следовательно, страны, цивилизации, трудно даже найти. Мы должны свои качества выявить, молча демонстрировать в практике, жить ими. Надо построить этот мир и иметь этот мир так же, как русское хозяйство, в котором исторически никогда никто не жил в долг.

Надеюсь, что даст мне Бог здоровья, и я закончу книгу "Развитие России за тысячу лет в цифрах и фактах. Энциклопедия исторических рядов". Я от вас хочу получить наставления, замечания, чтобы это была не абстрактная работа для 20-30 человек, а чтобы эта работа была опорой в построении концепции Русского мира.

Я никак не могу преодолеть в своём сознании простую вещь. В войну мы были нацией, миром, людьми, которым нет равных и не будет равных. Мы преодолели страшное зло, пронесли через войну свои высшие качества и распространяли их во всём мире. И вот теперь мы наблюдаем такую деградацию…

Анатолий СТЕПАНОВ, главный редактор портала "Русская народная линия".

На мой взгляд, сложность "Русского мира" связана со сложностью определения базового понятия "русские". И надо сначала договориться о том, кто такие русские.

У нас бытуют три понятия, три определения "русских". Русские — что-то близкое к великороссам, это те русские, которые живут в Российской Федерации. Это не совсем точно, потому что население Харьковщины, Херсонщины, Черниговщины — это тоже великороссы исторически, это не малороссы. Такое понятие бытует в среде так называемых русских этнонационалистов, это понятие имеет право на существование, когда мы обсуждаем проблемы межнациональных отношений внутри Российской Федерации.

Есть другое понятие: в советское время или чуть раньше был создан миф о триедином русском народе, о единстве русских, белорусов и малороссов. Иногда добавляют русинов, говорят — четыреединый. Эта трактовка тоже имеет право на существование. Когда мы говорим о воссоединении русского народа, речь идёт о том, что должны воссоединиться в едином государстве три государственных образования: Украина, Белоруссия и Россия. С Украиной сейчас, конечно, сложнее. Мы говорим о проблеме, о трагедии Украины, но ведь есть очевидная польза происходящего. На мой взгляд, она состоит в том, что таким образом это уберегает нас от этнической трактовки понятия "русские". Оказывается, что некоторая часть русских воюет против русских, а некоторая часть нерусских (например, чеченцы, осетины) защищают русских от русских.

Это нас подталкивает к третьему пониманию трактовки "русские", которое, мне кажется, имеет прямое отношение к понятию "Русский мир", имперскому понятию "русские". В этом смысле, классическую формулировку, классическое определение дал великий знаток национального вопроса Иосиф Виссарионович Сталин, который сказал: "Я не грузин, я русский грузинского происхождения". Русский татарского происхождения, русский молдавского происхождения, русский азербайджанского происхождения и так далее. В этом смысле, мне кажется, как раз понятие "Русский мир" имеет право на существование и имеет перспективу как некий эвфемизм, некая мифологема, которая является орудием возвращения России к своим историческим границам, тем границам, в которых она существовала в советское время. Именно в советское, потому что Финляндия и Польша были случайными приобретениями, которые естественным образом отпали. Они не принадлежали к русской цивилизации, но искусственно примыкали к ней. Святейший Патриарх Кирилл именно в этом смысле и говорит: "Для меня Россия — это та Россия, которая сейчас в новых геополитических условиях раскололась". Это историческая Россия в границах Российской империи, в границах Советской империи.

Очень показателен лозунг "Россия для русских". Мой коллега историк Андрей Александрович Иванов провёл исследование, когда появился термин. Термин "Россия для русских" появился во времена Александра II, и он означал, что Россия не для славян за границами России, а для русских, которые живут в границах Российской империи. Это понятие было направлено против панславизма. В начале XX века это понятие было направлено уже против засилья немцев в истеблишменте Российской империи, против евреев, финнов. Сейчас это понятие направлено, в основном, против наших внутренних эмигрантов. Само появление лозунга "Россия для русских" свидетельствует именно о его имперском происхождении.

Русский мир должен быть учением о России. Здесь, конечно, ключевым понятием, ключевой идеей должна быть идея Русской цивилизации. Очень хорошо Панарин об этом написал: "Это такая ситуация, что если Россия падёт, то всей планете крышка, потому что Четвёртому Риму не быть". Это выводит наше понимание, призвание, предназначение России, служение России на необходимый эсхатологический уровень и никак не сводится к категории экспансии. А если Россия — это особая цивилизация, значит, должно быть наложено табу на слепое копирование любых схем, выработанных в недрах других цивилизаций: экономической системы, политического устройства, церковно-государственного устройства и так далее.

Фёдор Михайлович Достоевский говорил, что о народе надо судить по его высшим достижениям, а не по тем эпохам, когда он падал. Сегодняшнее состояние бизнес-элиты, политической элиты — это не то состояние, по которому мы можем судить о русской цивилизации, о русском народе.

1.0x