ИНТЕГРАЛЬНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ: МИФОФЗИКА МОРФОЛОГИИ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ (начало)
Камнем преткновения морфологии всемирной истории и любого сравнительного исследования цивилизаций является невозможность сколько бы то ни было согласованного разграничения высших культур во времени и пространстве. Перечни культур (цивилизаций, культурно-исторических типов, суперэтносов) разных исследователей столь сильно рознятся, что возникает сомнение, не является ли собственно объект исследования фикцией. Шпенглер выделяет 8 высших культур, Данилевский — 10 культурно-исторических типов, Тойнби — 21 цивилизацию, Хантингтон — 9 цивилизаций, Л. Гумилев и П. Сорокин проявляют осторожность и не называют точное количество суперэтносов и суперсистем[1]. Тем не менее, несмотря на сложности с определением номенклатуры высших культур, без этой мифограммы невозможно себе представить историософский дискурс. С одной стороны, концепция мировых цивилизаций отражает очевидную реальность, но, с другой стороны, эта реальность ускользает от более точного определения. Преодоление или объяснение этой неуловимости является главным условием успешного исследования.
На наш взгляд, возможны три трактовки проблемы идентификационной неопределенности культур.
Во-первых, исследователи фокусируют внимание на совершенно разных свойствах культур. Если Тойнби интересуют легко фиксируемые поверхностные отличия культурных кодов, то Шпенглер стремится проникнуть в недра прасимвола. Разница между получаемыми в итоге картинами такая же, как между картой поверхности Земли, созданной в результате съемок из космоса и картой тектоники литосферных плит. Поскольку не существует согласованной терминологии сравнительного изучения мировых цивилизаций, методологическое решение проблемы состоит в том, чтобы при описании временных и пространственных границ уточнять, какие свойства культуры рассматриваются и, следовательно, о границах какого «культурного слоя» идет речь.
Во-вторых, если следовать шпенглеровской концепции культуры как организма, то выяснится, что проблема определения границ организмов существует и в биологии. Биологические организмы вовсе не столь изолированы друг от друга как культуры в представлении Шпенглера. Это касается не только таких видов, как, например, сифонофор, которого одни исследователи классифицируют как отдельный организм, а другие как колонию, но, практически любого организма. Андреас Вебер полагает, что благодаря отграничению от внешней среды организм кажется тотальностью извне, тогда как «в себе и для себя» он является социумом: клетки интерпретируют заложенную в ДНК информацию, вступая с генами диалог, и именно сеть этих автономных акторов решает, какой организм возникнет в итоге[2]. Стаю или рой животных А. Вебер рассматривает также как органическое целое, „ein ins Große gesteigertes Pendant unserer selbst“ / «укрупненное подобие нас самих», поскольку „wir selbst sind ein Schwarm, und wir bilden Schwärme“[3]/ «мы сами являемся роем и образуем рои»[4].
Индивидуальная психика, которая, как и биологический организм, представляется неподготовленному наблюдателю некоей тотальностью «в себе и для себя», на самом деле также является социумом. Маркус Клише в своей диссертации «Transpersonale Entwicklung» / «Трансперсональное развитие» рассматривает «нормальную множественность» личности на примере такой психопатологии как синдром множественной личности (Multiplen-Persönlichkeits-Syndroms — MPS), при котором у отдельного индивидуума сосуществуют несколько «я». У среднестатистического MPS-пациента насчитывается восемь, девять личностей, в отдельных случаях их число может доходить до 30, 40 а то и нескольких сотен, хотя при таком количестве речь идет об „Absprengsel oder Persönlichkeitsfragmente“ / «осколках или фрагментах личности»[5]. При типичных случаях каждая личность индивида, страдающего MPS, — это „eine voll integrierte und komplexe Ganzheit mit einmaligen Wahrnehmungen, Erinnerungen, Verhaltensmustern und sozialen Beziehungen…“[6] / «полностью интегрированное и комплексное целое с уникальными восприятиями, воспоминаниями, образцами поведения и социальными связями», отдельные «под-я» действуют автономно, демонстрируя „zumeist kognitive Abgeschlossenheit und Informationssperre untereinander…, d.h. sie wissen wenig oder nichts von der Existenz der anderen und führen ihr Eigenleben“[7] / «в своей среде по большей части когнитивную изолированность и информационную блокаду…, т.е. им мало известно, либо ничего не известно, о существовании друг друга, они ведут собственную жизнь»[8]. В своем исследовании Клише приходит к следующему выводу:
"Geht man von dieser Annahme aus, mit der das ‚Pixel-Ich‘ zur Norm erhoben wird, unterscheidet sich die ‚normale Multiplizität‘ von der pathologischen nur graduell, nicht essenziell: MPS erscheint lediglich als übersteigerte Variante normaler Bewusstseinsaktivität, wobei an Stelle der Subselbste des MPS in der ‚normalen Multiplizität‘ die tief in der Neuromatrix integrierten affektlogischen Bezugssysteme treten"[9].
"Если исходить из данного предположения, возводящего «пиксельное я» в норму, то «нормальная множественность» от патологической отличается лишь степенью, а не сущностью: MPS оказывается всего лишь гипертрофированным вариантом деятельности нормального сознания, просто при «нормальной множественности» место отдельных под-я, проявляющихся при MPS, занимают глубоко интегрированные в нейроматрице аффектологические системы взаимосвязей"[10].
Итак, если проблема границ существует при исследовании биологических и психических организмов, то ее решение при изучении социальных организмов настолько же сложнее, насколько культура сложнее личности, а личность сложнее животного. В случае социальных организмов проблема границ выходит на первый план, поскольку культура отличается от личности и животного более высоким уровнем эмергентности. Степень самостоятельности культурных организмов различна. Одни более автономны, другие — менее, третьи утратили автономность и превратились в органы других организмов (как например коптская культура или греческая), четвертые, наоборот из органов развились в организмы (например, христианство, которое из иудейской секты превратилось в Византию как «христианскую нацию» Магической культуры[11], сюда же относится Фаустовская культура, и Русская предкультура) и приобрели бо́льшую самостоятельность. Именно эта текучесть, наличие переходных и не вполне развитых форм, объясняет ту двойственность, с которой выступает перед нами история культур. Исследователь интуитивно чувствует своеобычное живое начало каждой культуры, но переходные формы, изменяющиеся органы и организмы на периферии заставляют усомниться в самом существовании самобытного ядра. Выходом является более детальное описание границ, общих органов различных культурных организмов и их переходных форм в каждый момент исторического становления.
В-третьих, в основе социокультурных и, согласно гипотезе А. Вебера, биологических организмов лежит акаузальный порядок. А. Вебер говорит о необходимости «описания, которое соединяет символические и материальные аспекты» организмов и обосновывает нелокальность и субъектность как качества, присущие квантовой механике и биологии. Корреляция между событиями в квантовой сфере, а именно нелокальное и когерентное поведение объектов квантовой системы, которые невозможно разделить в пространстве и времени, означает, что „es unterhalb der ‚makrophysikalischen‘ E***** unserer Alltagswelt real eine andere Schicht gibt, in der alle Ereignisse miteinander zusammenhängen“[12] / «ниже ‘макрофизического’ уровня нашего повседневного мира реально существует другой слой, в котором все события взаимоувязаны»[13]. Квантовые события имеют „im Prinzip dieselbe Struktur wie symbolische Bezüge“[14] / «в принципе ту же структуру, что и символические взаимосвязи»[15], а отношение между событиями в квантовой системе соответствуют соотношениям между вещью и ее значением. Эта гипотеза перекликается с идеей Дэвида Бома[16], согласно которой на более глубоком уровне реальности элементарные «частицы являются не отдельными объектами, а фактически расширениями чего-то более фундаментального». Таким образом, акаузальный порядок веры — «что-то более фундаментальное» — все настойчивее обнаруживает себя в гипотезах психологии глубин, биосемиотики, квантовой механики, морфологии истории и вырастающей из нее мифофизике.
[1] См.: Дугин А. Ноомахия. Логос Европы. С. 126 — 130.
[2] Weber A. Alles fühlt. Mensch, Natur und die Revolution der Lebenswissenschaften. Berlin, 2007. S. 31,72-73.
[3] Ibid., S 235.
[4] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[5] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[6] Klische, M. Transpersonale Entwicklung: Stufenweg des erleuchteten Geistes.
Dissertation: Universität Duisburg-Essen, Campus Duisburg, Fachbereich Gesellschaftswissenschaften, Institut für Erziehungswissenschaft, 2006. S.13. URL: http://deposit.d-nb.de/cgi-bin/dokserv?idn=979548772&dok_var=d1&dok_ext=pdf&filename=979548772.pdf.
[7] Ibid., S. 16.
[8] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[9] Klische, op. cit., S. 17-18.
[10] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[11] Spengler O. Der Untergang des Abendlandes. S. 864.
[12] Weber A., op. cit., S. 307.
[13] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[14] Weber A., op. cit, S. 310.
[15] Перевод с немецкого Ф. Владимирова.
[16] Матвейчев О. Научный мир стоит на пороге грандиозного открытия: нас не существует! URL: http://econet.ru/articles/95489-nauchnyy-mir-stoit-na-poroge-grandioznogo-otkrytiya-nas-ne-suschestvuet#.
