Авторский блог Валерий Шамбаров 18:55 20 марта 2014

Русичи

Изначально народ-то был один, русичи. Конечно, в различных областях Киевской Руси были свои диалекты русского языка. В Поднепровье славяне смешивались с тюркскими племенами, во Владимиро-Суздальской Руси с финно-угорскими. Тем не менее, осознавали себя одним народом. У них были общие княжеские династии, общая вера, исторические судьбы.

Сейчас украинцев всячески силятся поссорить с русскими, натравливают одних братьев на других. Внедряются всевозможные исторические мифы – вплоть до анекдотических племен «укров», якобы породивших украинцев. Хотя изначально народ-то был один, русичи. Конечно, в различных областях Киевской Руси были свои диалекты русского языка. В Поднепровье славяне смешивались с тюркскими племенами, во Владимиро-Суздальской Руси с финно-угорскими. Тем не менее, осознавали себя одним народом. У них были общие княжеские династии, общая вера, исторические судьбы.

Но в XII – XIII в. Русь рассыпалась на уделы, передралась и была раздавлена копытами татарских лавин. Но в это же время из разрозненных племен возникло новое государство, Литва. Принялась подминать западные русские княжества, которых не коснулось татарское нашествие. Особенно активно повел эту политику Гедимин в начале XIV в. Он окончательно подчинил Белоруссию, нацелился на Волынь и Поднепровье. Русские князья, правившие здесь, были данниками Орды, к ним пришло ханское войско. Но Гедимин в 1324 г. разбил этих князей и татар на р.Ирпень, овладел Киевом и принял титул «великого князя Литовского и Русского» (кстати, не украинского – такого термина еще не существовало).

Сила, способная противостоять Орде, произвела впечатление. К Литве потянулись другие русские земли. Под ее покровительство добровольно перешла Смоленщина, покорилась Брянщина. Гедимин и его преемник Ольгерд относились достаточно лояльно к новым подданным. В присоединенных княжествах сохранялись прежние законы, самоуправление. Властители не обременяли людей чрезмерными поборами, не посягали на Православие. Наоборот, полудикие лесные племена перенимали русскую культуру, письменность. Русский язык стал официальным языком в Литве. Могло показаться, что заново возродится Русь со столицей в Вильно.

Но под эгидой Орды возвышалась и Москва. Татарские ханы рассматривали ее как противовес Литве. Не слишком прижимали, чтобы не толкнуть к неприятелям, позволяли содержать значительные воинские формирования. А дополнительные преимущества обеспечили внутренние особенности Московской Руси. При Иване Калите здесь поселился митрополит, св. Петр. Москва стала духовным центром русских людей. Но св. Петр определил и основные ориентиры будущего государства. Наставлял строить «Царство Правды». Конечно, это был идеал. На деле обеспечить «правду» удавалось далеко не всегда.

Но Калита стремился к такому идеалу, навел в княжестве твердый порядок, поддерживал справедливость, строго контролировал хозяйство и сбор податей, пресекал злоупотребления. Этим же идеалом руководствовались преемники Калиты – Симеон Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской. А правда и справедливость сами по себе ох как много значили! Московская Русь еще не прирастала территориями, но прирастала людьми, сюда переселялись из других княжеств, из литовских владений.

Тем не менее, исход соперничества с Литвой выглядел однозначным. Могла ли крошечная, скромная Москва противостоять огромной и победоносной державе. А в 1360-х гг. у татар разразилась «замятня» - смута. Ольгерд этим сразу воспользовался. В 1363 г. Ольгерд разгромил татар на Синих Водах, присоединил области по Бугу и Днестру, стал хозяином всего Правобережья Днепра. Следующими походами присоединил Левобережье. На сторону литовцев перешел тверской князь Михаил. Пытались «заодно» покорить Москву – и вся Русь окажется под властью Ольгерда и его родичей.

В 1368, 1369, 1373 гг. огромные литовские армии вторгались в московские владения. Оставляли после себя сплошные пепелища на месте деревень, груды трупов, угоняли бесконечные колонны пленных, массы скота. Дважды подступали к самой Москве. Но св. Дмитрий Донской успел построить каменный кремль, новая крепость успешно выдерживала осады. Росло и воинское искусство москвичей, третье нашествие они сумели остановить под Козельском.

К тому же, в противостоянии сыграли роль не только воинские ресурсы. Начало сказываться именно то обстоятельство, что «правды» в Московской державе было побольше, чем в Литовской. Недовольные и обиженные перебирались на московскую службу, как Дмитрий Боброк с Волыни, брянские бояре Пересвет и Ослябя. Сказывалось и различное отношение к Православию. В Москве оно оставалось стержнем всей политики, великий князь в первую очередь осознавал себя защитником веры. А Литовские государи наоборот, приспосабливали религиозные взгляды к политическим нуждам.

Их западные соседи, Польша, Тевтонский и Ливонский ордена, были оплотом католицизма, наводняли страну агентами и проповедниками. В 1377 г. им удалось склонить умирающего Ольгерда принять латинскую веру. У него было 11 сыновей, 5 православных и 6 язычников. Наследником отец оставил любимчика, Ягайлу, и возле него очутились те же католические советники. Настроили его вместе с братьями-язычниками начать войну против православных братьев. Но они обратились к Москве. Дмитрий Донской выступил на защиту единоверцев, и граница с Литвой впервые сдвинулась на запад. Из повиновения Ягайле вышли Поднепровье, Чернигов, Новгород-Северский, Брянск, ряд мелких владений – выражали готовность передаться под власть Дмитрия.

Разъяренный Ягайло с католической и языческой партиями нашел себе могущественного союзника. Мамая. В 1380 г. повел армию на соединение с ним, чтобы раздавить Москву совместными силами. Но и на Куликовом поле храбро дрались его литовские братья – Андрей Полоцкий, Дмитрий Брянский. Ягайло опоздал к битве всего на один дневной переход. Узнал о сокрушительном разгроме Мамая и ринулся удирать восвояси. Бесславный поход подорвал его авторитет даже среди язычников. Его сверг дядя Кейстут. Правда, подлости Ягайле было не занимать. Дядю он пригласил на пир и зарезал вместе со всеми приближенными. Двоюродного брата Витовта заточил в темницу. Но возмутились литовские, русские князья, и чтобы усидеть на троне, Ягайло поклонился… Москве.

После победы над Мамаем престиж Дмитрия Донского поднялся чрезвычайно высоко. Литовский властитель посватал его дочь, а при этом признавал над собой старшинство тестя, обещал слушаться его, обратить своих подданных в Православие. В 1382 г. подписали договор, скрепили печатями, Ягайло принял православное крещение. Осталось обвенчать молодых. Огромная Литва подчинялась Донскому! Вся Русь вот-вот должна была объединиться под его верховной властью, и история Восточной Европы могла пойти иначе. Но… в это время Москву сжег налетевший Тохтамыш.

Международный авторитет державы Дмитрия, взлетевший было до небес, сразу рухнул. А католические советники внушили Ягайле, что выполнять договор не обязательно. Лучше жениться на королеве Польши Ядвиге – он получит титул короля, целое государство, получит и поддержку Запада. В 1385 г. Польша и Литва соединились, король перекрестился в католицизм, и подданных поголовно принялся крестить по католическому обряду. Православных же уравнял с язычниками. Им запрещали занимать государственные должности, вступать в браки с католиками. Нескольких вельмож казнили, в Литву нахлынули поляки, и их расставляли на все ключевые посты.

Тут уж встали на дыбы родные, двоюродные братья, заполыхала гражданская война. А Витовт удрал из темницы к немцам, сумел выдать дочку за русского великого князя Василия I и объявил себя защитником Православия. Хотя честностью и он не отличался. Одновременно сговорился с Тевтонским орденом, принял католицизм. Начал с рыцарями набеги на Польшу, Ягайло взвыл и… предложил ему союз. Если он согласится подчиниться королю, то пусть возьмет Литву себе. Предложение было сделано не без задней мысли – взять Литву значило подавлять многочисленных мятежных родственников.

Но Витовт не смутился, заключил альянс с убийцей своего отца. В союзники он выбрал самого сильного из удельных князей, Скиргайлу, наобещал три короба и вместе с ним давил остальных родственников. С ними Витовт не церемонился. Двоюродного брата Вигнута отравил, Коригайле отрубил голову, своего дядю Нариманта велел подвесить на дереве и расстрелять из луков. А уделы захватывал для себя. С «лучшим другом» Скиргайлой расплатился Киевом, но и к нему подослал отравителей, а Киев присвоил. Победили в гражданской войне два самых жестоких и коварных брата, Ягайло и Витовт.

Причем новый властитель Литвы провел реформы. Витовту очень понравились порядки в землях Тевтонского ордена, и он внедрил суровое крепостное право. Австрийский дипломат Герберштейн описывал Литовскую Русь: «Народ жалок и угнетен… Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина». «Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственнноручно себя повесить. Если же он откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и тем не менее повесят».

Но эти порядки нравились феодалам, Витовт приобрел поддержку знати. Успехи ему обеспечивала и коварная дипломатия. Молодого зятя Василия I он соблазнял перспективами союза, женил на своей дочери. Но при этом снова покорил княжества, отпавшие от Литвы при Дмитрии Донском. Задумал проглотить и саму Москвы. Заключил договор со свергнутым ханом Тохтамышем – Витовт поможет ему вернуть престол в Орде, а хан отдает свой московский «улус». Католическая церковь и Ягайло горячо поддержали проект, с Витовтом и Тохтамышем выступили немецкое, польское войска. Но не удалось, хан Темир-Кутлуг и полководец Едигей сокрушили объединенную армию на Ворскле.

Тем не менее, Витовт был уверен, что Русь не уйдет от него. Очередной шанс ему выпал после смерти Василия I. На троне очутился малолетний Василий II с матерью – дочкой Витовта. Против мальчика бунтовали его дяди, плело интриги боярство. Василий I с регентшей-матерью вынуждены были обратиться за покровительством к литовскому дедушке. О, теперь-то Витовт своего не упустил. Заставил беспомощного московского государя отказаться от Пскова, Новгорода – начал войну и обложил данью эти города. Рязани и Твери навязал «союзы», и им пришлось признать подчинение Литве.

Итог соперничества был очевиден, Русь поглощалась! Витовт возгордился, вздумал отделиться от Польши, выпросил у германского императора королевскую корону. На пышные торжества по случаю коронации почтительно приехали московский, рязанский, тверской великие князья. Приехали уже как вассалы, поздравить всемогущего повелителя, постоять у трона на его торжествах. Но поляки не желали упускать Литву, украли корону, которую везли в Вильно. Церемония сорвалась, и Витовт от расстройства умер. Литва снова раскололась смутой, католики рубились с православными, антипольская партия с полонофильской.

Большинство литовской знати отнюдь не желало объединяться с Польшей, понимало, что их подомнут. Но западные партнеры исподволь приращивали к себе Литву. К полякам стали проникать прелести европейской «Эпохи Возрождения». Входила в моду роскошь, привозные диковинки, богатые наряды, фривольные нравы. Паны прожигали время на балах, пирах, пышных охотах. Кичились и «свободами» - своевольничали, регулировали королей, утопали в словоблудии на заседаниях сенатов и сеймов.

Литовских аристократов это соблазняло. Они обзаводились польскими поварами, музыкантами, гувернерами, любовницами. Польские дворяне выдавали дочек замуж за литовских и западнорусских князей, вельмож. Они были богаче поляков, владели большими имениями. А литовские и западнорусские князья с панами тоже охотно женились на полячках. Они впитали в себя «возрождение», умели быть веселыми, возбуждающими, блеснуть признаками «культуры». На высшие посты в Литве католическое духовенство и поляки протаскивали своих сторонников, и в XV в. прежняя, русская культура, была вытеснена. В верхушке общества ее сменила польская вперемежку с итальянской. В 1449 г. в Литве была введена инквизиция, корчились в пыточных подвалах и орали на кострах несчастные, признанные ведьмами и еретиками – это тоже была часть западной культуры.

Московская Русь шла по другому пути, централизации, строила самодержавие. Но европейские модели, как представлялось, давали Литве неоспоримые преимущества. Ее поддерживал католический Запад, а Москву – никто. «Свободы» манили русских бояр, толстосумов. Оппозиционеры всех мастей перебегали за границу и получали самый теплый прием. Новгородские «золотые пояса» раз за разом сговаривались с Казимиром, как бы перескочить под власть его государства.

Однако для простых людей твердая власть московских государей оказывалась куда предпочтительнее, чем засилье аристократов! Именно самодержавие обеспечивало им справедливость и «правду», защиту от внешних врагов, и от внутренних хищников. Благодаря этому Василий II и его сын Иван III ломали удельное сопротивление. Московская Русь постепенно разрасталась в обширную державу. Ее армия была более дисциплинированной, более обученной, чем ополчения панов, и очередной король Казимир на прямые столкновения уже не отваживался. Пытался подводить мины исподтишка.

Как известно, погибающая Византия заключила с католиками церковную унию. Но Русь ее отвергла, назначенному в Москву униатскому митрополиту Исидору пришлось бежать за границу. А потом и сама Византия пала под ударами турок. Уния повисла в воздухе, униатский «патриарх Константинопольский» (им стал тот же Исидор) сидел в Риме без паствы. Плацдармом для распространения унии решили сделать Литву. В 1458 г. папа Пий II назначил митрополитом Киевским униата Григория Болгарина. Казимир распорядился встретить его с помпой, православным епископам перейти под его начало.

В 1461 г. умер Московский митрополит, святитель Иона, и литовский король сразу прислал посольство. Уговаривал московского государя, что митрополит уже имеется, Григорий Болгарин, он займет место Ионы, церковь воссоединится, а общая митрополия будет способствовать братскому союзу Москвы и Литвы. Уловка не прошла, римско-литовским проискам дали от ворот поворот.

Что ж, Казимир, невзирая на дружеские заверения, не отказывался и от войны. Если бы удалось сломить Москву! Точно так же, как Ягайло заключал союз с Мамаем, а Витовт с Тохтамышем, Казимир навел мосты с ордынским ханом Ахматом. Условились в 1480 г. ударить вместе. Однако и московская дипломатия не дремала, действовала квалифицированно. Был заключен союз с врагом Ахмата, крымским ханом Менгли-Гиреем. Он совершил набег на Волынь, польские и литовские паны испугались за собственные имения, и поход сорвался.

Ахмат привел орду на Угру, ждал Казимира, а его не было. Мало того, население сочувствовало не своему государю, а московскому! Местные княжества – Воротынское, Белевское, Одоевское и др. были подданными короля, но не давали Ахмату ни воинов, ни снабжения. Взбешенный хан сжег 12 городов, принадлежавших Литве, но русскую оборону прорвать так и не сумел. Стояние на Угре ознаменовало не только конец ордынского ига для Москвы. Оно возмутило русских жителей Литвы. Сравнивали, как Иван III защищает свое государство, и как Казимир в угоду католической политике навел татар на собственные земли.

Это вылилось в мятежи, и целый ряд князей объявили, что переходят на службу Москве. Переходят вместе с княжествами. Литовцы попробовали воевать, но их били, а города сдавались московским воеводам без боя. Новому литовскому государю Александру пришлось в 1494 г. заключить мир, отдать Вязьму и другие приграничные области. А Иван III в мирном договоре принял весьма красноречивый титул – «государь Всея Руси».

Католический мир в это время скатился в полную пучину разложения. На папском престоле очутился самый скандальный «первосвященник», Александр VI Борджиа: отравитель, извращенец, любовник собственной дочери. Неизвестно, в какого «бога» верил такой папа, но Православие он люто ненавидел. Успехи русских чрезвычайно его встревожили, и он принялся подталкивать литовского Александра к реваншу. Обещал поддержку, помог заключить союзы с Ливонией, Венгрией. А в самой Литве развернулась кампания по окатоличиванию. Униатский митрополит Иосиф разъезжал по стране с отрядами латинских монахов и солдат. Отбирали у православных храмы, смещали священников. Нагрянув в город или село, заставляли людей перекрещиваться в католицизм. У тех, кто противился, отнимали детей, женщин и перекрещивали насильно. Папа Борджиа бурно приветствовал подобные действия. Издал особую буллу, поздравлял литовцев: «Еретики, наконец, озаряются истинным светом».

Но Иван III не смолчал, откровенно отписал, что в Литве «строят латинские божницы в русских городах, отнимают жен у мужей, а детей у родителей и силою крестят в закон латинский… Могу ли видеть равнодушно утесняемое Православие?» Объявил войну, и вместо реванша она обернулась для западной коалиции позором. На сторону Москвы сразу перешли Новгород-Северский, Чернигов, Стародуб, Гомель, Любеч. Литовскую армию наголову разгромили в битве при Ведроши.

Встревоженный папа Борджиа мгновенно превратился в «миротворца». В 1502 г. предложил свое посредничество в урегулировании, упрашивал Ивана III быть уступчивым, не искать приобретений на западе. Но посредничество папы-извращенца государь проигнорировал и уступчивости не проявил, отобрал чуть ли не треть литовских владений!

С этого времени противостояние покатилось «в одни ворота». Запад подстрекал Литву к новым войнам, и каждый раз она теряла города, области. Впрочем, организаторы агрессии умели извлекать выгоду даже из поражений. В 1569 г., когда Литва совсем надорвалась, Рим и польские паны добились заключения «Люблинской унии» - великое княжество Литовское фактически утратило самостоятельность и было поглощено Польшей, слилось с ней в одну державу, Речь Посполитую.

Но в результате этого противостояние русский народ надолго остался разделенным. Тех, кто жил под властью Москвы и Санкт-Петербурга, стали во временем именовать «великороссами». Тех, кто жил под властью Речи Посполитой, белорусами и малороссами. Где-то с XVI в. появилось и обозначение «украина», но оно применялось только в прямом смысле, как «окраина». В документах того времени упоминается «Польская Украина» (нынешняя Украина), «Московская Украина» (Северщина, Белгород, Курск, Рязань), «Слободская Украина» (Харьков, Изюм, Острогожск). Обозначали и «Крымскую Украину» - окраины Крымского ханства, и «Сибирскую украину». Сами же жители Украины называли себя «русскими», Православие – «русской верой». Кстати, и в административном делении Польши Львовщина числилась «Русским воеводством».

на картинке: русское войско встречает литовских союзников - князей Андрея Полоцкого Ольгердовича и Дмитриия Ольгердовича Брянского.

1.0x