Авторский блог Георгий Осипов 18:06 31 мая 2014

Разнообразные не те

Мне, близкому к поп-музыке человеку, тоже в свое время не верилось, что столичные интеллектуалы, рассуждая о «достоинствах» местечкового панка, не «валяют ваньку», разыгрывая собеседника, а напротив – делают это искренне, даже фанатично, с упоением вживаясь в роль провинциальных идиотов, которых они же поставлены пичкать информацией, обучая правильному вкусу.

Зачем шестидесятники по десять раз ходили смотреть «Развод по-итальянски», и другие комедии, высмеивавшие поведение вожделеющих буржуа? – Только, чтобы не покупать с рук секс-журналы. То есть, из экономии. Их вполне устраивал разврат в карикатурном виде. Точно так же сейчас их внуки смотрят какую-нибудь «Нимфоманку».

Схожим образом обстояли дела в литературе – заурядный анекдот, пересказанный по-русски, становился запретной темой, круче откровений де Сада и Жене. В свою очередь пропетые с немецким акцентом «Очи черные» окутывали слушателя атмосферой белогвардейского разгула.

Кого рекламировал «Советский экран» шестидесятых? – Отнюдь не сплотившуюся еще при Сталине киноэлиту, а шедевральные проекты молодых мастеров, превозносимые нередко задолго до их завершения.

Любознательный новичок будет удивлен, когда, подняв старые подшивки, обнаружит в них почти исключительно то, с чем по сей день носится интеллигенция – претенциозные опусы с горящими коровами, способные вызвать на мировом рынке только сардонический хохот. Хотя насмешки недругов, как известно, закаляют: Говорят, что он родился таким страшным... и никто из детей сызмала не хотел играть с ним. Слушай, пан Данило, как страшно говорят: что будто ему всё чудилось, что все смеются над ним.

В свою очередь из года в год ненавязчиво формировалось весьма превратное представление о положении дел в зарубежной поп-культуре. Из статьи в статью кочевали странноватые имена и названия типа «Банды Джеймса», и фраза «Бэби, я твой дегенерат», из песни, отыскать которую было бы проблематично. Песню эту приписывали ансамблю «Ложки, полные любви», что еще больше усугубляло у непосвященных ощущение бессмысленного абсурда и хаоса, в котором нормальному человеку разбираться попросту противопоказано.

Процветала демонизация мало известных, незначительных, а то и вовсе не существующих фигур и течений, как скрытый инструмент внедрения других «ценностей» и представлений молодым незрелым людям из обывательской среды.

«Банда Джеймса» была вскользь упомянута в статье из журнала «Ровесник», как образец чего-то потного, косматого и очень шумного, но эти два слова затмили большой текст (по-моему, Троицкого) про куда более известный «Лед Зеппелин».

«Бандой Джеймса» заинтересовались мои сверстники, далекие не только от рок-музыки, но совершенно равнодушные даже к отечественным ВИА.

Я пытался им объяснить, что речь идет о весьма умеренной, техничной и мелодичной группе… Но мне не верили – волшебное слово «банда» творило чудеса! Банда она и есть банда. У нас ведь нет своей «Банды Песняров», или «Банды Самоцветов»!

Существовал тип женщины, увлеченной Востоком. Даже два типа – одна бредила Индией, другую манил Китай. Поздней он мутировал в сторону национальных кинематографов третьего мира (англоязычное, мол, все на один манер) и музыки отсталых племен, якобы доступной пониманию тех, кто этим народам далеко не родня.

Что же в результате осталось?

Индия – вонючие палочки.

Китай – палочки-вонючки. И больше, в общем-то, ничего.

Было очевидно – превозносятся или уничижаются вещи малопривлекательные, не имеющие значения, причем часто это делается заочно, потому что никому они ни о чем здесь не говорят, и совсем непонятно ради чего, с какой долговременной целью, если, конечно, такая цель вообще существует, бранят и пинают пустоту наши пропагандисты.

С чего начиналась прижизненная травля Элвиса в нашей печати? – С пустого места.

Воистину, нашли к кому придираться – к артисту, чья манера в той или иной степени облагородила официальный эстрадный стиль всех советских вокалистов от Магомаева и Королёва до Бергера и Ухналева. Сначала появились заметки про ожирение, как некую кару за конформизм, а после смерти к ним добавились упреки в «стукачестве» и сотрудничестве с ФБР, хотя это ведомство, в отличие от ЦРУ, никак не влияло на жизнь внутри СССР.

Да дело, собственно, не в лишнем весе и ФБР (наркоманов на советской эстраде своих хватало), а в том, что Элвисом никто не интересовался – он был совсем нелюбопытен поколению семидесятых, уже приученному к подсказкам грамотеев со стороны.

Параллельно нападкам на Пресли газеты и журналы регулярно подвергали вивисекции Джонни Холлидея, востребованного еще меньше. Оба исполнителя давно перешли в разряд поющих «для тех, кому за…», в политику не лезли, на эпатаж не разменивались. Все у несчастного Джонни было либо совсем плохо, либо не так, как надо: его американский псевдоним и служба в армии, интерес к Марселю Прусту и природный атлетизм, попытка самоубийства и сердечный приступ на сцене, сын Давид и фашистская атрибутика в интерьере жилья, мотоциклы и наркотики, к которым он, разумеется, «пристрастился еще в армии».

Особенно доставалось Холлидею за его рок-оперу «Гамлет», совсем якобы пошлую, бездарную и кощунственную профанацию для дебилов, не способных прочесть Шекспира глазами. Отвращение читателей, которым одинаково до лампочки были как Принц Датский вместе с тенью отца, так и этот «Худолей» с его рок-оперой, пытались вызвать, цитируя либретто, где якобы присутствуют фразы типа «моя мать – путана» и «я прогнил как помидор»!

Думаете, кто-то после этого стал рыскать бы по толкучкам и студиям звукозаписи в поисках этой скабрезной новинки? – Никто.

«Гамлета» Джонни громили превентивно, потому что у пятой колонны внутри страны уже был свой бесподобный «гамлет» в джинсиках, которого тоже, впрочем, видели единицы, но зато это были прошедшие суровый конкурс, избранные - те, кому можно, а остальные должны были поверить на слово богемным «геббельсам», поскольку антибогемных «ждановых» моральное большинство выдвигать почему-то не спешит.

И они уверовали.

И в «лучшего» Гамлета за всю историю мирового театра, и в неизлечимую «бездарность» великого труженика и шоумена Джонни Холлидея, продающего свое имя для рекламы «трусиков».

Наши гамлеты не продаются.

Разумеется, холидеевский «Гамлет» не такой шедевр, как «Томми» или «Суперстар», но это вполне добротная работа профессионалов, не хуже и не лучше дюжины схожих постановок того времени, никоим образом не претендовавших на статус нетленки.

Зато «Гамлет» в джинсиках – священная корова театральных «кузьмичей», и ты его не трожь, потому что за него, за это выстраданное прошлое заплачено если не кровью, то, по крайней мере, печенью и массой времени, потраченного зря.

В подобном ханжестве едины и космополиты, и патриоты, отстаивающие незыблемость громоздкого суеверия, которое, будучи расслоено на региональные бредни, будет вредить еще больше, плодя новые виды помешательства после распада большой помойки на мелкие мусорники с голодной сворой нереализованных, изнуренных завистью к имперскому «первоисточнику» уездных гамлетов и гребней.

Вот ради чего вырабатывалось представление, будто бы остальной мир, через «не хочу» с отвращением слушает только Элвиса, Холлидея, да еще, пожалуй, «Банду Джеймса» с галлонами пота.

И они добились своего, наши светила теневой педагогики, создав необходимый эстетический вакуум, где некоторое время спустя вылупились новые таланты и принялись заселять культурные пустоты. При этом объем того, что массы якобы самостоятельно забраковали, катастрофически превышал численность отобранных ими гениев и самородков.

Невежество часто прикрывают разборчивостью и соблюдением местных обычаев.

Пустоши предстояло заселить. Как-то стыдно приглашать родных и знакомых туда, где потеет «Банда Джеймса», и процветает допотопное жлобство в лице Холлидея и Элвиса, где нет никакой контркультуры, а молодые дарования то и дело срываются с карнизов и тонут в озере. Тем более, если мы приглашаем их в будущее.

В свете последних событий многие оказались не способны своевременно оценить впечатлительность туповатых комсюков, исполнителей чужой воли, уверовавших в бредовые идеи, подброшенные им для потехи затравленных масс.

Мне, близкому к поп-музыке человеку, тоже в свое время не верилось, что столичные интеллектуалы, рассуждая о «достоинствах» местечкового панка, не «валяют ваньку», разыгрывая собеседника, а напротив – делают это искренне, даже фанатично, с упоением вживаясь в роль провинциальных идиотов, которых они же поставлены пичкать информацией, обучая правильному вкусу.

1.0x