К 220-летию со дня рождения А.С. Пушкина
и 190-летию со дня рождения П.И. Бартенева
………………………………………………………
Экспозиция: ВСЕМИРНАЯ ПУШКИНИАНА, «РУССКИЙ АРХИВ»
И ФЕНОМЕН БАРТЕНЕВА
………………………………………………………………………
…ПУШКИНСКИЕ ДНИ РОССИИ… Всемирная Пушкиниана…Китайский лирик ГО МО ЖО с благоговейной уважительностью посвятит русскому гению вдохновенные строфы: … "У памятника Пушкину"... "Солнце прямыми лучами Москву обожгло. Бронзовый Пушкин, почуяв тепло, Шляпу в раздумье держа за спиной, Смотрит на город родной. Может быть, песня в душе у тебя родилась? Может быть, в песне - советская власть, Спутников первых мерцающий свет, Шелест летящих ракет? Стих свой звенящий в сердце моем прочитай - слово твоё долетело в Китай. Пусть же звучит оно в каждой стране Мечтами о вечной весне"...
Александр Блок. ПУШКИНСКОМУ ДОМУ
Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук!
Звук понятный и знакомый,
Не пустой для сердца звук!
Это – звоны ледохода
На торжественной реке,
Перекличка парохода
С пароходом вдалеке.
Это – древний Сфинкс, глядящий
Вслед медлительной волне,
Всадник бронзовый, летящий
На недвижном скакуне.
Наши страстные печали
Над таинственной Невой,
Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой.
Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.
Пропускали дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
Не твоих ли звуков сладость
Вдохновляла в те года?
Не твоя ли, Пушкин, радость
Окрыляла нас тогда?
Вот зачем такой знакомый
И родной для сердца звук –
Имя Пушкинского Дома
В Академии Наук.
Вот зачем, в часы заката
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему.
5 февраля 1921
Блоковское стихотворение – один из важнейших историко-культурологических документов «сгиба эпох». В чеканных строфах – движущаяся панорама истории Государства Российского в буревом напряжении противоборствующих сил («Наши страстные печали Над таинственной Невой, Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой. Что за пламенные дали Открывала нам река! Но не эти дни мы звали, А грядущие века».
В этом «пушкинском контексте» примечательна и знаменательна перекличка блоковских «Двенадцати», «Возмездия» с поэтикой, эстетикой, этикой ВАЛЕРИЯ ЯКОВЛЕВИЧА БРЮСОВА.
«…мы звали… ГРЯДУЩИЕ ВЕКА…». Брюсовский цикл статей и исследований о Пушкине… Пушкинский автобиографический герой-повествователь – как «гражданин грядущих поколений»…
Одну из своих статей о Пушкине В.Я. Брюсов завершает размышлением: «…Остается добавить, что многие, самые значительные из позднейших созданий русской литературы, в сущности, развивают темы, данные Пушкиным. Петербургские повести Гоголя вышли из внешних описаний «Медного всадника». Напротив, идея «Медного Всадника» целиком легла в основу «Преступления и наказания»: имеет ли право человек, ради целей, которые он считает высокими, жертвовать жизнью другого человека? (Петр — Раскольников, бедный Евгений — старуха-процентщица). Идея «Цыган» повторена в «Анне Карениной». Идея «Египетских ночей» еще ждет гения, который сумел бы ее претворить.
Карамзин говорил, что, изучая русскую историю, он встречал много вопросов, разрешить которые не имел времени и которые оставлял будущим исследователям. Так и Пушкин, творя русскую литературу, видел множество возможностей, использовать которые все не мог. Ему не было даровано, как Гете, чуть ли не 70 лет деятельности. Пушкин прокладывал широкую дорогу русской литературе, но по пути намечал тропинки в сторону, шел по ним до известной границы, ставил там свою отметку с надписью: «я здесь был, я эту тропу знал». Многочисленные незаконченные наброски Пушкина, отрывки, брошенные четверостишия, недоговоренные строки, единичные стихи и суть эти надписи и отметки. По ним мы видим, что Пушкин в 20-х и в 30-х годах доходил уже до наших дней, а может быть, заглядывал и дальше…»
«…МЫ ВИДИМ, ЧТО ПУШКИН … ДОХОДИЛ УЖЕ ДО НАШИХ ДНЕЙ, А МОЖЕТ БЫТЬ, ЗАГЛЯДЫВАЛ ДАЛЬШЕ…»
· * *
…Подвижничество… Подвижники… В «Толковом словаре живого великорусского языка» находим определение п о д в и ж н и ч е с т в а: «Подвижник, славный великими делами на каком-либо попрще, доблестный деятель, подвизающийся на пути веры и правничества». Один из подвижников – Пётр Иванович Бартенев. В.Я. Бартенев, прошедший «бартеневскую школу», говорил о подвижничестве, просветительстве автора «Русского архива»: «Без «Русского архива» не может обойтись ни один исследователь – это Эйфелева башня». М. Цявловский, определяя характер подвижничества Бартенева, свидетельствовал: «Человек ума оригинального, великий знаток и любитель исторической журналистики…».
Библиографические ссылки:1. Ашукин Н. С, Щербаков Р. Л. Брюсов / Н. С. Ашукин,Р. Л. Щербаков. — М: Молодая гвардия, 2006.2. БрюсовВ. Я. Обломокстарыхпоколений / В. Я. Брюсов// Русская мысль. -М., 1912. No12. С. 108-118.3. ЗайцевА. Д. Петр ИвановичБартенев / А. Д. Зайцев. -М.: Московский рабочий, 1989.4. РабкинаН. Знаменитый издатель «Русского архива»/ Н. Рабкина // Альманах библиофила. - М. 1980.Вып. 8. С. 142-156.5. Яшвили Н. Мой дедушка. Петр Иванович Бартенев/ Н. Яшвили // Прометей. Ист.-библ. альманах серии«Жизнь замечательных людей». Т. 7. М.: Молодая гвардия, 1969. С. 295-29
* * *
Посвященные 65-летию Липецкой области очерки и эссе раскрывают феномен духовно- цивилизационной «липецкой аномалии»: Липецкий край, Русское Подстепье, Русская Лесостепь, Подонье, Приворонежье – родина и прародина целого созвездия талантов и дарований. Семёнов-Тяншанский и Лодыгин, Пушкин и Лермонтов, Кольцов и Никитин, Левитов и Плеханов, Писарев и Эртель, Радин и Хренников, Анна Бунина и Иван Бунин, Замятин и Игумнов, Обухова и Марко Вовчок, Задонский и А.Липецкий, Терпигорев-Атава… Можно продолжать почтительно-уважительно-памятное перечисление…
Но на две знаменательные даты хотелось бы обратить особое внимание: «все флаги в гости будут к нам…» 220-летие со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина… Кореневщино… Капитанщино… Сокольск… Липецк… Елец… Задонск… Воронеж… Дон…
И – связанная с этим величайшим юбилеем: 190-летие основоположника мирового пушкиноведения, отечественного пушкинознания – Петра Ивановича БАРТЕНЕВА… Готовы к публикации просветительско-культурологические издания… Только вот не хотелось бы являть их в малотиражном, «самиздатовском» жанре…
……………………………………………………………………………………………………….
«Эйфелева башня русского просветительства»
(Лев Толстой и П.И. Бартенев)
БАРТЕНЕВ
Пётр Иванович Бартенев (1829-1912), уроженец села Королевщино под Грязями, основоположник пушкиноведения, издатель знаменитого «Русского архива», был глубоко ценим Львом Толстым. Знакомство их состоялось в конце 1850-х годов. Толстовская характеристика: «Интересный этот ходячий архив – Пётр Иванович Бартенев. Всех на свете знает, знает все родственные, все придворные интриги всех русских царствований, все гербы, родство, именья и тому подобное». В 1860-ые годы Пётр Иванович подбирал материал для Л.Н. Толстого, работавшего над эпопеей «Война и мир». В 1867 году, когда готовилось к печати первое отдельное издание «Войны и мира», Бартенев – заведующий Чертковской библиотеки в Москве. Он удовлетворяет частые просьбы прислать Толстому нужные книги, документы. С июня 1867 года Пётр Иванович, по просьбе Толстого, берёт на себя все заботы по печатанию романа в типографии Ф.Ф. Риса. Особенно ответственной обязанностью было чтение корректур после правки автора эпопеи. Лев Николаевич разрешил Бартеневу делать исправления фактического характера «в смысле исправности и даже правильности языка», отчего, по мнению Толстого, «выигрывает сочинение во всех отношениях». Бартенев – свидетель и участник титанической работы; Толстой «перемарывал» целые страницы произведения. Пётр Иванович обращается к Толстому почти в отчаянии: «Вы бог знает что делаете. Эдак мы никогда не кончим поправок и печатания. Ради Бога, перестаньте колупать! Объяснения Безухова с женой и вся глава о Лысых Горах хороши до того, что будут жить вечно». Ответ Льва Николаевича: «Не марать так, как я мараю, я не могу и твердо знаю, что марание идет на великую пользу». При отправке заключительных рукописных страниц Толстой
обеспокоено советуется с Бартеневым, как предотвратить цензурные придирки и полиграфические неожиданности: «Теперь, когда дело приближается к концу, на меня находит страх, как бы цензура или типография не сделали какой-нибудь гадости». Пётр Иванович выполнял также толстовское поручение, связанное с иллюстрированием романа (его осуществлял художник Башилов). Один за другим выходили шесть томов «Войны и мира». В 1868 году бартеневский журнал «Русский архив» опубликовал статью Л.Н. Толстого «Несколько слов по поводу книги «Война и мир». Газеты констатировали: «Можно сказать смело, что его (роман) прочла вся Россия». Контакты Л.Н. Толстого и П.И. Бартенева не прекращались многие годы.
