Мы очень мало знаем о работе правоохранительных структур до 1917 года по понятным причинам. Не являются исключением и главная их силовая составляющая, вошедшая с недавних времён в состав Росгвардии. Речь идёт о подразделениях СОБР, ОМОН и Внутренних войсках.
Под давлением реформ
Из них наиболее «старыми» выглядят последние, которые ведут свой отсчёт от Указа императора Александра Первого от 27 марта 1811 года о создании Отдельного корпуса внутренней стражи. С этим можно поспорить, поскольку назначение, игравших в дальнейшем немаловажную роль именно как войска правопорядка, тогда сводилась больше всего к конвойным функциям. Объяснить это можно тем, что во время правления Александра Первого, названного народом Благословенным, не было необходимости в создании специальных силовых структур и формирований с репрессивными функциями для подавления массовых и вооружённых беспорядков. Революция и террор, буквально захлестнувший Россию в конце победоносно начавшегося для неё XIX столетия, ещё не вошли в жизнь русского общества, не будоражили умы и сердца молодёжи.
По-настоящему созданием силовых формирований для борьбы с массовыми появлениями неповиновения в МВД озаботились в бытность министром Петра Валуева (с 1861- по 1868 гг.), когда 25 декабря 1862 года «Временными правилами об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых» была фактически на бумаге создана уездная конно-полицейская стража. Связано это напрямую с отменой крепостного права (1861 г.) и грядущей земской реформой (1864 г.), которая разрабатывалась непосредственно в недрах министерства.
Эти давно ожидаемые законодательные акты всколыхнули патриархальное русское общество и невольно повлекли за собой массовые волнения среди верноподданных. Штатная полиция, особенно в сельской местности оказалась к этому не готова, что повлекло за собой недоразумения, волнения и даже жертвы. Поскольку сам министр, что было, увы, не редкостью, слыл либералом, придерживаясь соответствующих убеждений, то своё решение о введении конной полиции до оконца он так и не довел.
Сменивший его на этом посту Александр Тимашов (с 1868 — по 1878 гг.) служивший до назначения начальником штаба Корпуса жандармов и управляющим Третьим отделением, был человеком более последовательным и при этом консервативно настроенным. В 1873 году он представил в Государственный Совет свой, доработанный вариант проекта закона об устройстве конно-полицейской стражи. Однако, даже его убедительные доводы были по сути плавно спущены на тормозах в кулуарах не менее могущественного министерства финансов.
Банальная проблема
Денег, выделяемых на формирование мобильных подразделений полиции, было явно недостаточно. Тимашов не сдаётся и продолжает добиваться поставленной задачи. В 1878 году, он представляет в Госсовет очередной документ «Об усилении средств полиции» и направляет сопроводительную записку министру финансов Империи Михаилу Рейтерну, в которой, как ему кажется, убедительно излагает, что необходимо «образовать отдельную конно-полицейскую стражу во всех губернских некоторых значительных, по своему населению городах, за исключением столиц, Одессы и Нижнего Новгорода».
Почему кроме этих городов не совсем ясно, возможно власти не понимали, что именно в столицах необходимо контролировать ситуация, но вероятнее, что в Москве, Петербурге и двух других бурно развивающихся городах, эти подразделения были сформированы раньше. Вопрос создания мобильных полицейских подразделений значительно продвинулся после назначения на пост министра финансов Самуила Грейга. Тогда во многих губерниях эти прообразы ОМОНов наконец были созданы. Особенно к месту они пришлись в Царстве Польском, известном своим сепаратизмом и доставляющем немало неприятностей властям.
В полицию по призыву
Следующий этап развития и становления этих специфических подразделений следует отнести к началу ХХ века, когда в разгар т.н. первой русской революции, 29 декабря 1905 года вышел Царский указ о повсеместном формировании уездной конно-полицейской стражи. Тогда эти крайне востребованные подразделения стали формироваться во всех уездах необъятной Империи. По численности они чаще соответствовали эскадрону (120-160 всадников) или полуэскадрону (60-75 всадников) и подчинялись губернаторам. К слову в эти специальные подразделения попадали служить отнюдь не добровольцы, набранные, как можно было бы полагать из наиболее опытных сотрудников полиции. Но, прежде всего, через систему организованного призыва на службу через соответствующие структуры, примерно так, как это было в советское время с военнослужащими ВВ МВД СССР.
До этого их функции на местах часто исполняли казачьи части или солдаты, что не соответствовало их прямому предназначению и вызывало недовольства среди, как солдат, так и казаков. Как показал ход истории это была одна из роковых ошибок самодержавия, не сумевшего разглядеть наметившиеся тенденции среди этих категорий защитников Отечества, которые призывались на службу отнюдь не для борьбы с недовольными соотечественниками.
По законам военного времени
Во весь рост проблема хорошо организованной и вооружённой силы в лице конно-полицейской стражи, лояльной властям и готовой к выполнению специфической задачи встал в ходе Первой мировой войны. Поводом послужила череда поражений на фронте весной - летом 1915 года, что повлекло за собой ряд немецких погромов и массовых демонстраций, на которых на ряду с экономическими стали выдвигаться и политические требования. В 1915 году наметился резкий в 3,5 раза всплеск массовых забастовок. Своими силами полицейским нарядам справиться с ситуацией удавалось с большим трудом. Но только в начале 1916 года была наконец создана Особая комиссия по вопросу организации отрядов полицейской стражи.
В записке тогдашнего министра внутренних дел Алексея Хвостова своему товарищу (заместителю) Степану Белецкому от 13 января 1916 года указывалось, что пока «выделена стража для Галиции; необходимо образовать комиссию по страже под предводительством командующего Отдельным корпусом жандармов графа Татищева, для образования внутри России 5 отрядов по 1000 человек с необходимым комплектом офицеров и снабженным пулемётами».
Усиление численности до размеров полка обосновывалось тем, что существующая «конно-полицейская стража, находящаяся в распоряжении гг.губернаторов, благодаря своей малочисленности не всегда в силах подавить и прекратить беспорядки и погромы… Вызов воинских частей для подавления беспорядков и погромов, вообще, сопряжён с большими затруднениями, а поэтому желательно образовать из наличного количества стражников, эвакуированных из губерний, занятых неприятелем и находящиеся в командировке в Галиции более крупные тактические боевые единицы. Цель образования крупных боевых единиц: при демобилизации армии в руках МВД во время могущих возникнуть беспорядков и погромов иметь на несколько губерний боевые единицы, хорошо дисциплинированные и сплочённые… Эти четыре полка конно-полицейской стражи должны находиться в распоряжении Министра внутренних дел».
Прямо пишет о задачах этой структуры исследователь вопроса полковник полиции Игорь Потёмкин, автор монографии «МВД Российской Империи в обеспечении безопасности в условиях Первой мировой войны»: «Конно-полицейская стража создавалась для наведения общественного порядка, когда сил полиции было явно недостаточно. Но эта грозная сила и для подавления беспорядков в случае массового выступления и недовольства народа».
«Лучше идти на позиции, чем голодать на полицейской службе…»
В марте 1916 вышел ведомственный циркуляр, адресованный губернаторам, который определял способы управления и тактику применения конной полиции. Необходимо было: «заранее выработать по соглашению с местными военными властями мероприятия для предупреждения и подавления …беспорядков и для воспрепятствования образованию больших скопищ народа…, а так же разработать план распределения и вызова полицейских и воинских нарядов и составить инструкции о порядке действия чинов городской уездной полиции отдельно и совместно с войсковыми частями, призванными для содействия гражданским властям».
Как следует из документа, направленного губернатором, находящихся на военном положении территорий, войска должны были содействовать органам полиции. Но при этом в документе не оговариваются ни чётко разграниченные полномочия, ни порядок подчинённости, что было характерно для выстраивания взаимоотношений между двумя главными силовыми ведомствами в то тревожное время.
При этом, несмотря на острую востребованность в конных стражниках, их обеспечение и финансирование, по-прежнему оставляло желать лучшего. Так, пермский губернатор сообщал в министерство о бедственном положении своих стражников. Они, по его мнению, «вследствие переживаемой теперь дороговизны, положительно голодают и сильно обносились; новую одежду приобрести им абсолютно не на что, лошадей конные стражники так же заморили… стражники, не стесняясь, заявляют, что лучше идти на позиции, чем голодать на полицейской службе… При крайней необеспеченности нижних чинов полицейской стражи едва ли возможно рассчитывать, что при возникновении и подавлении беспорядков, а тем более при объявлении демобилизации войск они не оставят службы».
Выполняя свой долг до конца
На совещании в министерстве губернаторов выявилось повсеместное плачевное положение по сути полицейского спецназа: «нераспространение на стражников прибавок, данных чинам общей полиции, произвело удручающее впечатление. Такая жизнь впроголодь и сопоставление с нею предложения отлично оплачиваемого частного заработка создают то положение, что на следующий же день после мобилизации ни один стражник не останется на службе; момент же будет наиболее острый в них необходимости, т.к. недоразумений и осложнений с возвращающимися солдатами надо ждать».
Тревога, надо признаться, вполне обоснованная, но осознанная слишком поздно. После решения о формировании пяти полков деньги на их содержание нашлись, но это уже не могли переломить ситуацию, быстро менявшуюся не в пользу власти. Как верно подмечает упоминавший выше исследователь проблемы, полковник полиции Игорь Потёмкин: «Конно-полицейская стража явилась мощным инструментом в наведении порядка при массовом скоплении народа, протестующего по любому поводу, массовых беспорядков и погромов. Ошибка руководства МВД заключалась в том, что достаточно поздно было принято решение о комплектовании пяти отрядов полицейской стражи по 1000 человек – только в 1916 году».
К чести полицейских, в т.ч. конных стражников они, в условиях, начавшихся в феврале 1917 года в столице беспорядков, проявили свою лучшие качества. Как свидетельствуют факты, они до конца выполняли свои служебные обязанности, оставаясь верными долгу и присяге даже оказавшись без поддержки войск или казаков, которых деструктивным силам удалось в значительной мере разагитировать, часть из которых изменив присяге, перешли на сторону мятежников.
Пожарная команда Кремля
Учтя, очевидно, этот урок руководство СССР в конце 80-х, когда сепаратистские тенденции в союзных республиках получили большое распространение, озаботилось созданием специальных войсковых частей. Ими стали 4 отдельные бригады оперативного назначения (оброн), сформированные в составе внутренних войск МВД СССР, численностью под 1000 человек каждая: 21-я оброн в подмосковном п. Ашукино, 22-я оброн в г.Калач на Дону Волгоградской области, 33-я оброн в п.Лебяжье Ленинградской области и 34-я оброн в г.Богородск Нижегородской области. Это, не считая образованной ещё в 20-е годы отдельной мотострелковой дивизии оперативного назначения (омсдон), дислоцированной в подмосковной Балашихе.
Играя роль пожарной команды военнослужащие этих соединений принимали участие в тушении межнациональных конфликтах практически на всей территории Союза ССР. Несмотря на стойкость и мужество солдат правопорядка спасти от распада Советский Союз им не удалось. При этом, только в республиках Закавказья за 2 года (1989-90 гг.) погибло 20 военнослужащих ВВ МВД СССР.
Опять руководство страны опоздало с созданием специальных воинских формирований или спасти страну методами силового сдерживания было уже невозможно? Пусть каждый ответит на этот вопрос самостоятельно.
На фото: 1-й отряд Конной полицейской стражи
двойной клик - редактировать галерею
