ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
«ПРОЧИТАЙ И КАТАЙ В ПАРИЖ И КИТАЙ»-2
……………………………………………………………………………………………..
«…Катай в Париж и Китай»… Владимир Владимирович Маяковский как бы предвидел бурно-противоречивые, вулкано-опасные коллизии дня нынешнего.
Выборы во Франции… Мистраль… Марсельеза… Дюжина претендентов на пост главы государства… Армада приближается к корейско-китайскому побережью…
Помните: «Рычи, Китай!»… Помните «Ноту Китаю»?..
В очерке первом («Маяковский… Марсельеза… Марин Ле Пен») в качестве
эпиграфа процитирована французская «Марсельеза»…
……………………………………………………………………………………………
«РАБОЧАЯ МАРСЕЛЬЕЗА».
Отречемся от старого мира,
Отряхнем его прах с наших ног.
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог.
Мы пойдем к нашим страждущим братьям,
Мы к голодному люду пойдем,
С ним пошлем мы злодеям проклятья,
На борьбу мы его поведем.
ПРИПЕВ:
Вставай, подымайся, рабочий народ!
Вставай на врага, люд голодный!
Раздайся, клич мести народной:
Вперед! Вперед! Вперед! Вперед! Вперед!
Кулаки-богачи жадной сворой
Расхищают тяжелый твой труд.
Твоим потом жиреют обжоры,
Твой последний кусок они рвут.
Голодай, чтоб они пировали,
Голодай, чтоб в игре биржевой
Они совесть и честь продавали,
Чтоб глумились они над тобой.
ПРИПЕВ
Тебе отдых — одна лишь могила,
Что ни день — недоимки готовь.
Из тебя богачи тянут жилы,
Царь-вампир пьет народную кровь;
Ему нужны для войска солдаты —
Подавай ты ему сыновей,
Ему нужны пиры и палаты —
Подавай ему крови своей.
ПРИПЕВ
Не довольно ли вечного горя?
Встанем, братья, повсюду зараз —
От Днепра и до Белого моря,
И Поволжье, и дальний Кавказ.
На врагов, на собак на богатых,
И на злого вампира-царя,
Бей, руби их, злодеев проклятых,
Заблести, новой жизни заря!
ПРИПЕВ
И взойдет за кровавой зарею
Солнце правды и братской любви,
Хоть купили мы страшной ценою,
Кровью нашею, счастье земли.
И настанет година свободы,
Сгинет зло, сгинет ложь навсегда,
И сольются в одно все народы
В вольном царстве святого труда!..
……………………………………………………………………………………………………………………………………….
Гимн Китая на русском языке
Вставай, кто рабом стать не желает!
Из своей плоти Великую стену поставим!
Для судьбы нации грозный час наступил,
И из груди рвётся клич наш последний:
Вставай! Вставай! Вставай!
Нас миллионы, но сердцем мы едины,
Под огнём канонады смело мы в бой пойдем,
Вперёд! Вперёд! Вперёд!
Источник: http://discoveric.ru/anthem/kitay
© discoveric.ru
…«Потревоженные тени» той эпохи, которую воссоздал в жанре детской поэмы
Владимир Маяковский…
От Кремля, в котором были,
мы летим в автомобиле
прямо на аэродром.
Здесь стоит
и треск и гром.
По поляне люди ходят,
самолету винт заводят...
Подходи,
не робей,
расправляй галстучки
и лети, как воробей,
даже
как ласточка!
Туча нам помеха ли?
Взяли и объехали!
Помни, кто глазеть полез, -
рот зажмите крепко,
чтоб не плюнуть с поднебес
дяденьке на кепку.
Художественно-документальный р е п о р т а ж о перелёте МОСКВА – ПАРИЖ… («Опускаемся в Париже, осмотреть Париж поближе. Пошли сюда, пошли туда - везде одни французы. Часть населения худа,а часть другая -
с пузом. Куда б в Париже ни пошел, картину видишь ту же: живет богатый хорошо, а бедный - много хуже»). Главная достопримечательность французской столицы - в детско-отроческом восприятии («Среди Парижа - башня
высокая страшно»). Путешествие по самой Франции
(«Везет нас поезд целый день, то лес, то город мимо и мимо ихних деревень
летим с хвостом из дыма»).
Автобиографический герой-повествователь Маяковского фактически совершает кругосветное путешествие, направляясь из Москвы - через Париж - в Китай... Путевые, дорожные впечатления... - "Хорош да и не близко город Сан-Франциско. Отсюда вновь за океан плывут такие, как и я. Среди океана стоят острова, здесь люди другие, и лес и трава. Проехали, и вот она - Япония страна. Легко представить можете жителя Японии: если мы лошади, то они - пони. Деревья здесь невелики. Строенья роста маленького. Весной, куда глаза ни кинь - сады в деревьях карликовых. На острове гора гулка, дымит, гудит гора-вулкан. И вдруг проснется поутру и хлынет лавой на дом. Но люди не бросают труд. Работать надо".
Сюжетная коллизия приводит (вернее - привозит) путешественника из России в Поднебесную... - "Отсюда за морем - Китай. Садись и за море карай. От солнца Китай пожелтел и высох. Родина чая. Родина риса. Неплохо: блюдо рисовой каши и чай -из разрисованных чашек. Но рис и чай не всегда у китайца, - английский купец на китайца кидается: "Отдайте нам еду, а то войной пойду!" На людях мы кататься привыкли. Китайцев таких называют "рикши". В рабочих привыкли всаживать пули. Рабочих таких называют "кули".
Думается, этот художественно-документальный "репортаж" Маяковского о Китае поможет читателю (и посетителю Мемориала в честь Шестого съезда КПК) воссоздать причудливые изгибы-повороты той судьбоносной эпохи... - "Мальчик китайский русскому рад. Встречает нас, как брата брат, мы не грабители - мы их не обидели. За это нас богатей английский сжимает кулак, завидевши близко. Едем схорониться к советской границе..."
...Ныне эти поэтические "реалии" той эпохи особенно ценны и впечатляющи... - "Едем схорониться к советской границе. Через Сибирь вас провозит экспресс. Лес да горы, горы да лес. И вот через 15 дней опять Москва - гуляйте в ней..."
……………………………………………………………………………………………….
Владимир Маяковский. " Город".
Один Париж - адвокатов, казарм,
другой - без казарм и без Эррио.
Не оторвать от второго глаза -
от этого города серого.
Со стен обещают: "Un verre de koto
donne de l'energie"
Вином любви каким и кто
мою взбудоражит жизнь?
Может, критики знают лучше.
Может, их и слушать надо.
Но кому я, к черту, попутчик!
Ни души не шагает рядом.
Как раньше, свой раскачивай горб
впереди поэтовых арб -
неси, один, и радость, и скорбь,
и прочий людской скарб.
Мне скучно здесь одному впереди,-
поэту не надо многого,-
пусть только время скорей родит
такого, как я, быстроногого.
Мы рядом пойдем дорожной пыльцой.
Одно желанье пучит:
мне скучно - желаю видеть в лицо,
кому это я попутчик?!
"Je suis un chameau", в плакате стоят
литеры, каждая - фут.
Совершенно верно: "Je suis",- это "я",
а "chameau" - это "я верблюд".
Лиловая туча, скорей нагнись,
меня и Париж полей,
чтоб только скорей зацвели огни
длиной Елисейских полей.
Во все огонь - и небу в темь
и в чернь промокшей пыли.
В огне жуками всех систем
жужжат автомобили.
Горит вода, земля горит,
горит асфальт до жжения,
как будто зубрят фонари
таблицу умножения.
Площадь красивей и тысяч дам-болонок.
Эта площадь оправдала б каждый город.
Если б был я Вандомская колонна,
я б женился на Place la concorde.
1925
(продолжение следует)