"....Мы снова наступали, снова трещали стойки чилийских ворот, снова казалось, будто наших игроков на поле вдвое больше, чем чилийцев, но еще одного мяча забить мы так и не сумели и выбыли из чемпионата.
Не стану описывать свое состояние. Наверное, и без этого его нетрудно себе представить. Ни тренер, ни игроки меня не упрекали. Наоборот, все говорили, что мячи мне забили трудные, такие никто, пожалуй, не взял бы, вспоминали первые матчи, в которых довелось мне несколько раз выручить команду, ругали самих себя за то, что не сумели забить пяти-шести верных голов.
Меня все это не утешало. Даже, думал я, если забитые мячи и верно трудные, разве я не обязан был их отразить? И не только трудные, но даже «мертвые»! Для этого и включили меня в сборную. А вспоминать прошлые заслуги да чужие ошибки – это самое последнее дело...
...Было грустно, обидно, горько. И мне и всем. Всем одинаково. Я не выделял себя среди других. Я не знал еще, какую роль сыграет этот неудавшийся матч с чилийцами в моей личной судьбе.
Я не знал, что в те минуты, когда мы, переживая поражение, молча сидели в раздевалке, принимали душ, переодевались, в Москву летела кружным путем, через Сант-Яго, телефонограмма: «В проигрыше виноват Яшин, пропустивший два легких мяча и тем самым обрекший команду на поражение».
Ее отстучал .. журналист, далекий от спорта, но единственный, кто имел возможность передавать свои репортажи в Москву. Телевидение тогда не знало еще передач на столь далекие расстояния, очевидцы и кинокадры могли помочь восстановить истину лишь много позже. А тогда, по горячим следам матча, приговор, вынесенный журналистом, выглядел бесспорным, окончательным и обжалованию не подлежащим.
Лишь когда мы приземлились дома, я впервые узнал, что чемпионат мира проиграл Яшин.
Вот когда мне представился удобный случай в полной мере оценить силу печатного слова. На первом же московском матче едва диктор, перечисляя состав динамовской команды, назвал мое имя, трибуны взорвались оглушительным свистом. Обструкция повторилась, когда я вышел на поле. Злой рокот усилился после того, как мяч попал ко мне в руки, но и это не удовлетворило трибуны, мстившие виновнику поражения сборной. Они свистели неустанно, до конца игры. Я слышал крики: «С поля!», «На пенсию!», «Яшин, иди внуков нянчить!»
На следующем матче все повторилось. На третьем – то же, что на втором. Дома я находил обидные, издевательские письма, на стеклах машины – злобные, оскорбительные надписи. Несколько раз кто-то из самых агрессивных «доброжелателей» разбивал окна в моей квартире.
Каждый выход на поле стал для меня мукой. Да что выход на поле – каждый шаг по городу! Переносить все это было выше моих сил.
И однажды, вскоре после возвращения из Чили, я сказал нашему тренеру, ныне покойному Александру Семеновичу Пономареву:
– Больше играть не буду, не могу...."
И он ушел. В лес, от людей. Как могла сложиться его судьба? И никто не пришел...никто.
Его не позвали, он сам пришел снова и согласился, даже не согласился, а попросился на ЛЮБЫЕ условия.
ИГРАТЬ В ДУБЛЕ....
"...Сперва, правда, меня ставили лишь на выездные матчи. Памятуя о том, какой прием оказывал мне еще недавно московский зритель, так неохотно меняющий гнев на милость и так легко готовый променять милость на гнев, тренеры справедливо решили, что подготовить столичные трибуны к снятию опалы могут лишь добрые вести о моей игре из других городов.
А вести шли добрые. «Динамо» выступало в сезоне 1963 года на редкость удачно. Мы стали чемпионами страны и были близки к победе в розыгрыше Кубка.
И вот осенью, когда сезон шел к концу, одно за другим пришли два известия. Первое – я признан лучшим футболистом Европы, и редакция французского еженедельника «Франс футбол» вручит мне свой приз «Золотой мяч». Второе – я приглашен участвовать в посвященном столетию английского футбола «матче века», в матче между сборной Англии – «сборной мира», или, как ее нарекли, «сборной ФИФА» – командой, собранной под флагом Международной федерации футбола из лучших игроков мира.
Снова, как год и два назад, мое имя, сопровождаемое эпитетами «замечательный», «выдающийся» «неувядаемый», замелькало на страницах газет, а трибуны стали встречать меня аплодисментами. Лишь известие, что я признан за рубежом, заставило журналистов и публику окончательно «реабилитировать» меня дома...."
Это пишет Лев Яшин. Книга- "ЗАПИСКИ ВРАТАРЯ" .Тот самый- который честь слава нашего футбола. Именно тот, с которого должны брать пример "кривоногие," "тупые" "одуревшие от денег" "неучи и бездарности".
Хотя это мог написать Филимонов и Акинфеев, и Онопко, и Смертин, и Аршавин...да кто только не мог это написать, когда их оплевывали "знатоки" футбола.
Тоже самое с любым публичным человеком.
Что бы он не делал- всегда есть люди, оплевывающие, воющие, обзывающие. Причем , как правило, вообще из другой среды обитания.
Откуда эта ненависть?
От НЕНУЖНОСТИ - много раз об этотм говорю. Потому что вся эта ненависть от собственной злобы на себя и ЗАВИСТИ.
Зависти к к славе , таланту, успеху. К всему, чего нет у "слесаря-интеллигента".
Крым наш?- не так забрали, дороги плохие
ЧМ организовали?- это коррупция и бесовство дурных болельщиков
Правительство? Президент? - все уроды и неучи.
И ведь нет ни одного свидетельства что перед Яшиным извинился хоть кто нибудь.
А если бы нашелся сосед-выпивоха?
Раз...два...и не было бы лучшего вратаря мира, не было бы кумира и гордости.
А кто это делал?
Путин? Чекисты? Другой вратарь-завистник? Капиталисты из западных команд?
Инопланетяне ?
Это делали те самык люди, живущие в лучшей стране мира.
И я уверен- перенеси сейчас в то время всех "знатоков" и "слесарей-интеллигентов" - они влились бы с радостью в ряды тех, кто оплевывал Яшина, даже не увидев той игры с чилийцами.
А зачем?
Мы и так все знаем.
Дави его, козла! Пусть знает, что нечего жировать на народные деньги!
А машину купил на заводскую зарплату??? Ишь, разжирел!
Так оно ?
двойной клик - редактировать изображение
А это 100 рублевка ЧМ-2018 со стилизованным изображением Льва Яшина.
Крепя ее в коллекцию- нашел фотографию, с которой сделали рисунок.
Это 1966 год. Игра с итальянцами. Наши выиграли 1:0. И дошли они тогда до полуфинала.
На фото - Лев Яшин отражает очередной удар итальянцев.
4 года спустя после описываемых событий.
А ведь мог уже и не отражать?-Запросто. Просто очень сильный был человек и футбол любил.
Тот кто умеет любить- тот злым не бывает. И того любят. И он выше всяких гадостей.
Поэтому и на купюре он. И парень этот , смотрящий на лучшего вратаря в мире, должен знать эту истрию. Что бы не орать с трибуны или стуча по клаве в адрес кого то: "Кривонгий урод! Да разве так делают?"
---------------------------
.....Заказчики не находили Виктора Михайловича. Виктор Михайлович уже где-то распоряжался. Ему было не до работы. Он не мог видеть спокойно въезжающего в свой или чужой двор ломовика с кладью. Полесов сейчас же выходил во двор и, сложив руки на спине, презрительно наблюдал за действиями возчика. Наконец сердце его не выдерживало.
— Кто же так заезжает? — кричал он, ужасаясь. — Заворачивай! Испуганный возчик заворачивал.
— Куда ж ты заворачиваешь, морда?! — страдал Виктор Михайлович, налетая на лошадь. — Надавали бы тебе в старое время пощечин, тогда бы заворачивал!
Покомандовавши так с полчаса, Полесов собирался было уже возвратиться в мастерскую, где ждал его непочиненный велосипедный насос, но тут спокойная жизнь города обычно вновь нарушалась каким-нибудь недоразумением. То на улице сцеплялись осями телеги, и Виктор Михайлович указывал, как лучше всего и быстрее их расцепить; то меняли телеграфный столб, и Полесов проверял его перпендикулярность к земле собственным, специально вынесенным из мастерской отвесом; то, наконец, устраивалось общее собрание жильцов. Тогда Виктор Михайлович стоял посреди двора и созывал жильцов ударами в железную доску; но на самом собрании ему не удавалось побывать. Проезжал пожарный обоз, и Полесов, взволнованный звуками трубы и испепеляемый огнем беспокойства, бежал за колесницами.....