ПОДВИГ 28 ПАНФИЛОВЦЕВ - НЕ МИФ И НЕ ЛЕГЕНДА!
16 ноября исполнилось 75 лет подвигу группы истребителей танков у разъезда Дубосеково, вошедший в историю Великой Отечественной войны как «Подвиг 28-ми гвардейцев-панфиловцев».
Уже более четверти века делаются попытки опорочить этот подвиг, выдать его за «миф» советского агитпропа, не имеющий под собой реальных оснований. И держится это обвинение всего лишь на одном, весьма противоречивом документе - Письме Главного военного прокурора ген.-л. юстиции Н.П.Афанасьева секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову, написанное в мае 1948 года. В нем утверждалось, что никакого подвига 28 панфиловцев не было, так как его выдумали журналисты газеты «Красная Звезда», о чем свидетельствуют результаты допросов их самих, а также командира 1075-го полка полковника И.В.Капрова, под началом которого они воевали.
По свидетельству историка-академика Г.А.Куманева, встречавшегося с маршалом Г.К.Жуковым, тот рассказал ему о реакции секретаря ЦК партии на это письмо: мол, все материалы «расследования дела 28 панфиловцев», подготовлены «слишком топорно», а выводы – «шиты белыми нитками». Работникам прокуратуры было указано, что они явно перестарались в стремлении продемонстрировать руководству страны свою «сверхбди- тельность». После чего дело было отправлено за ненадобностью в архив.
Но с 2006 года это Письмо начинают активно обсуждать и пропагандировать во многих СМИ, как истину в последней инстанции, в том числе на основных каналах телевидения. Как известно, огромная «заслуга» в популяризации письма ГВП принадлежит бывшему главе Госархива Сергею Мироненко, до самозабвения любившего лично «попиариться» с ним в разных СМИ, не без наглости намекая на весьма сомнительную «честь» первооткрывателя этой архивной «находки». Хотя, Письмо было опубликовано еще в 1990-х годах.
К сожалению, такая десятилетняя массированная атака на общественное сознание уже начинает приносить свои ядовитые плоды. Все больше людей склоняются к тому, что подвиг 28-ми выдуман. Достаточно почитать ернические отзывы на форумах, чтобы это понять: «немецкие танки были картонные, что их так много набили?»; «панфиловцы, наверное, в страхе перед танками разбежались, раз их в могиле в Нелидове лежит всего шестеро» и т.п.
А что же историки, придерживающиеся прямо противоположного мнения? Они, конечно, в своих работах приводят вполне убедительные доводы в пользу подлинности подвига. Но… Во-первых, их практически не допускают выступать в центральных СМИ, очевидно, чтобы не переломили ситуацию в свою пользу.
Во-вторых, (и самое главное!), если перефразировать знаменитое изречение древнекитайского мыслителя Конфуция, им не удается поймать черную кошку в ярко освещенной комнате с белыми стенами, которая, к тому же призывно мяукает!
Здесь под кошкой следует понимать письмо Главного военного прокурора, а под ее призывным мяуканьем – ту «топорность» и «белые нитки», на которую обратил внимание секретарь ЦК ВКП(б) А.А.Жданов. Что касается белых стен и освещенности комнаты, то это укор всем нам, историкам, не разоблачившим эту клеветническую стряпню, сразу после ее появления на свет! Уж больно «топорность» написанного ГВП «бросается» в глаза!
Иными словами, пока содержание письма ГВП не будет подвержено тщательному публичному анализу и разоблачению, эта фальшивка так и будет смердеть, омрачая светлую память подвига 28-ми панфиловцев. А правда об этом подвиге нужна прежде всего нам – живым!
В данной статье, на основе анализа содержания Письма, автор этих строк берется доказать, что Главный военный прокурор совершил сознательный оговор журналистов «Красной Звезды». Они описали в газете реальный подвиг, проявив при этом такт и высокий профессионализм!
Но перед этим хочется рассказать о нескольких горе-историках, которые в своих многочисленных статьях, интервью на радио и ТВ, «документальных» фильмах дискредитировали подвиг 28-ми, тем самым сознательно формируя негативное отношение к ним общественности.
Ведь страна должна знать как своих героев, так и своих подлецов, не так ли?!
А СУДЬИ КТО?!
Прежде всего, это главный обличитель и «раздуватель» лжи о якобы «мифичности» подвига 28-ми – Сергей Мироненко. Для меня, наверное, так и останется загадкой, чем так досадила ему советская власть, что он в многочисленных интервью просто не в состоянии скрыть ненависти к ней, хотя бы ради придания видимости объективности своим словам. Между тем, подобная запредельная ненависть приводит Мироненко к высказываниям, которые, по своей невероятной глупости, вполне можно отнести к слабоумию. Так, в 2007 году на «Школе злословия», выходившей на НТВ, он, без тени смущения, заявил Татьяне Толстой и Дуне Смирновой: «Не было никакого политрука Клочкова, с его словами, это миф!»
И это говорится о человеке, который за две недели октябрьских боев был награжден боевым орденом Красного Знамени и представлен ко второму?! И это не миф, а зафиксированный в его личном деле факт!
А в интервью «Комсомольской Правде» в 2011 году Мироненко высказал потрясающую по «глуПине» (не путать с глубиной!) и подлости мысль: «Для советской власти было все равно, кто герой, кто не герой, вообще человек был ничто». И это говорит
вроде бы вменяемый, не пациент «канатчиковой дачи», крупный чиновник, проживший большую часть своей жизни в проклятое им советское время. Он что, не читал стихи, не слышал песен, не видел фильмов, посвященных героям, не ходил по улицам, названным в их честь?!
Но верхом непрофессионализма доктора исторических наук Мироненко является высказанное им в том же интервью утверждение: мол, литературному секретарю «Красной Звезды» Александру Кривицкому было приказано выдумать какой-нибудь подвиг.
Уже давно подсчитано, что на каждый день оборонительного периода битвы за Москву (с 30 сентября по 4 декабря) в среднем приходится почти два награждения Звездой Героя Советского Союза. И это не считая кавалеров ордена Ленина и Красного Знамени, которых было на порядок больше.
И корреспондентам нечего было писать, а подвиги надо было выдумывать?!
Но Мироненко, как оказалось, было мало пиариться с письмом-фальшивкой внутри страны, он возжелал «просветить» зарубежного слушателя о подвиге 28-ми, как о мифе советского агитпропа. С чем и выступил 22 июня (!) 2015 года на Всемирном конгрессе русской прессы, проходившем в Москве. На чем (слава Богу!) благополучно и погорел!
Во-первых, иностранные журналисты оказались достаточно искушенными и прозорливыми профессионалами, чтобы поверить главному архивариусу и «впариваемой» им прокурорской «туфте». О чем свидетельствует издевательское предложение одного делегата: «Хочу пригласить вас в Канаду, где есть большая диаспора бандеровцев дивизии СС «Галичина» - ваше выступление пройдет там на «ура».
Во-вторых, на такую позорную оплеуху, полученную Мироненко на всемирном форуме, не могли не отреагировать власть предержащие. Под предлогом исполнившегося 65-летия, он был снят с должности директора Госархива. Хотя оставлен там в качестве научного руководителя. Видимо, как очень ценный для данной власти пещерный антисоветчик.
Но, если позиции бывшего главного архивариуса страны можно найти хоть какое-то призрачное оправдание: мол, он «по жизни» специализировался на дореволюционной истории ХIХ века и поэтому в Великой Отечественной войне «ни бум-бум», то этого нельзя сказать о кандидате исторических наук Алексее Исаеве. Несколько десятков многостраничных книг сего ученого мужа посвящены исключительно данному периоду нашей истории. Но, к сожалению, количество написанных им опусов никак не хочет переходить в качество их содержания. Работы Исаева страдают многочисленными неточностями, автор был уличен в незнании ряда специальных терминов, более того, в изобретении своих собственных. Чтобы не быть голословным, приведем саркастическую рецензию на его книгу «От Дубно до Ростова» известного военного эксперта, главного редактора газеты «Военно-промышленный курьер» и журнала «ВКО» М.М.Ходаренка. Под своим псевдонимом «Георгий Колыванов» он написал: «У Алексея Исаева по тексту немало и других ляпов. Но если останавливаться только на самых-самых – получится фолиант, не уступающий в объеме рассматриваемой книге (710 страниц)»…
И с этаким «солидным» багажом историк Исаев часто «светится» как знаток истории войны на разных передачах радио и ТВ, дает многочисленные интервью, в том числе о подвиге 28-ми. Вот что он наговорил корреспонденту «Ленты.ру» в 2015 году, вновь тем самым подтверждая, сложившееся о себе реноме поверхностного и малограмотного «специалиста»:
«Корреспондент. Я знаю, что два года назад вы разбирались в этой истории, участвовали в дискуссиях. Вы говорили тогда, что дело о 28 панфиловцах надо подтверждать или опровергать на основании не только наших, но и немецких документов. Какие-то немецкие документы есть о том бое у разъезда Дубосеково?
Исаев. Да, они существуют. Эти документы говорят, что немцы проехали Дубосеково, особо ничего не заметив. Никакие люди, которые выбили у них 18 танков, в этих документах не упоминаются…
Корр. То есть об истории 316-й гвардейской панфиловской дивизии, несмотря на ее легендарность, тоже не осталось практически никаких документов?
Исаев. Нет, 316-я дивизия действительно легендарная, и ей совершенно заслужено дали звание гвардейской. Но не за подвиг, описанный в статьях Кривицкого, а за действия под Волоколамском еще в октябре 1941 года. Это абсолютно подтвержденный эпизод, причем подтвержденный обеими сторонами документально и вошедший в учебники тактики».
Поверьте, трудно комментировать этот винегрет, состоящий из перемешанных между собой ляпов, основанных на слабом знании предмета обсуждения «знатоком» войны.
1. Уважаемому историку неплохо было бы проявить эрудицию и вежливо поправить корреспондента. 316-я дивизия после присвоения ей гвардейского звания, получила нумерацию – 8-я гвардейская.
2. Панфиловцы действительно великолепно себя проявили в октябрьских боях под Волоколамском. Но гвардейцами они стали все же не за них. Командир 690-го полка, незадолго до этого приданного дивизии, сдал Волоколамск не поставив об этом в известность генерала Панфилова. Комдив вынужден был отвести другие свои части на 6-
Гвардейцами же панфиловцы стали именно в первые дни ноябрьского наступления гитлеровцев, за проявленный массовый героизм.
По данным штаба 16-й армии фашисты сосредоточили против нее порядка 650 танков. Около 400 из них было нацелено на левый фланг дивизии и встык с 50-й Кубанской кавалерийской дивизией конной группы генерала Л.М.Доватора, то есть в район разъезда Дубосеково, который являлся самым крайним пунктом обороны панфиловцев и, в тоже время, входил в систему опорных пунктов обороны 4-й роты и всего 2-го батальона.
16 ноября фашисты начали наступление, уже 17-го дивизия награждается орденом Красного Знамени, а еще на следующий день она становится гвардейской!
3. Что касается, наличия в германских архивах неких документов, якобы свидетельствующих о легкой прогулке фашистов через Дубосеково, то это полная чушь! Вот как разворачивалось сражение по свидетельству начальника артиллерии дивизии В.И.Маркова: «В 8 часов утра 16 ноября на позиции дивизии обрушился буквально шквал огня, а в воздухе повисли десятки фашистских бомбардировщиков. Два часа шла обработка наших войск этим огненным смерчем. А затем на позиции дивизии двинулись сотни танков гитлеровцев с десантом. Основной удар враг наносил на участке Большое Никольское – Ширяево, то есть по позициям 2-го батальона полка Капрова и встык с 50-й кавалерийской дивизии кавгруппы генерала Доватора. Танки 1-й, 2-й, 5-й и 11-й танковых и одной моторизованной дивизий последовательно вводились в бой на этой неширокой, километров в 5-6 полосе».
Читатель может мне поверить на слово или нет, но о «беспроблемной» прогулке гитлеровских танкистов через Дубосеково, Исаев почерпнул не из немецких архивов, а из допроса командира 1075 полка полковника И.В.Капрова, приведенном в пресловутом письме ГВП. На допросе полковник заявил, что при первой атаке фашистов его полк подбил всего «5 или 6» танков. При повторной же атаке, гитлеровцам удалось без потерь смять боевые порядки 2-го батальона. О причинах, заставивших полковника говорить на допросе заведомую ложь и фактически дискредитировать героическое сопротивление своих подчиненных врагу, многократно превосходившему их в живой силе и технике, мы расскажем ниже. Но, чтобы не быть голословным, приведу только один пример. Неподалеку от разъезда Дубосеково, у деревни Петелино, 14 бойцов 6-й роты 2-го батальона, под руководством политрука Вихрева, подбили 5 танков врага и положили больше взвода пехоты. После того, как все бойцы погибли, политрук подбил еще 2 танка и, окруженный гитлеровцами, застрелился. Политрук Вихрев был посмертно награжден Звездой Героя Советского Союза.
Таким образом, только эта группа истребителей танков подбила на 1 или 2 танка больше, чем показал на допросе Капров за весь свой полк.
Да, оказывается не так уж и легко приходилось «задокументированным» исаевским фашистам «рассекать» на танках в районе Дубосеково…
Надеюсь, хоть когда-нибудь до историка Великой Отечественной войны Алексея Исаева дойдет простая мысль, что за прорыв врагом обороны, орденов не дают и гвардейцами не становятся, ни люди, ни соединения!
В 2006 году на первом канале ТВ был показан 38-ми минутный документальный фильм о 28 панфиловцах из цикла передач «Искатели», который ведут два актера и режиссера – Андрей И и Валерий Иванов-Таганский, при чем последний еще имеет ученую степень доктора исторических наук. Он до сих пор пользуется в интернете популярностью, набрав большое количество просмотров.
Удивительно, но этой «сладкой парочке» актеров-режиссеров по своей лживости удалось «переплюнуть» даже письмо ГВП, хотя в основу своего «шедевра» они взяли именно его. Особенно досталось биографиям шести выживших панфиловцев. Все они якобы испытали ужасы фашистского плена, а затем советских лагерей; звезды героев им вручали без огласки, тайком от общественности; их никуда и никогда не приглашали и не чествовали за проявленный героизм и прочая подобная лабуда.
А что они в фильме сотворили с послевоенной жизнью Григория Шемякина, так, наверное, не один человек проклинал Советскую власть за жестокое обращение с героем-панфиловцем, после его просмотра. Согласно рассказа Андрея И, Шемякин узнал о награждении его звездой Героя только когда вернулся с войны в родную Алма-Ату. При попытке получить заслуженную награду, вместо нее получил 8 лет лагерей. Отсидев «от звонка до звонка», снова вернулся в родной город. На работу никуда не брали. Однажды, проходя мимо здания какой-то артели, прочитал, что она названа в честь его имени. Зашел, представился директору, попросился на работу. Директор предложил придти «завтра». На следующий день Шемякин вывески со своим именем уже не обнаружил. На работу его так и не взяли.
То, что все это подлый бред двух злокозненных отморозков, можно убедиться, прочитав то же письмо ГВП, где указано, что Григорий Шемякин, после соответствующей проверки, был награжден Звездой Героя в 1942 году, вместе с двумя другими панфиловцами – Иваном Шадриным и Илларионом Васильевым. А в интернете можно найти фотоснимок Шемякина во время вручения ему Звезды Героя в праздник 7-го ноября перед строем однополчан, который выше мы и приводим.
Интересно, какие чувства испытывают эти два довольно известных деятеля культуры, когда читают благодарные отзывы зрителей якобы «за открытие им всей правды о 28-ми панфиловцах»?!
Вот, собственно, и все, с легкой руки министра культуры Мединского – «мрази конченные», формирующие общественное мнение о якобы мифичности подвига 28-ми. Остальные, и имя им легион, только ссылаются на них.
ГЛАВНАЯ ЛОЖЬ ГЛАВНОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ
Писатель Валентин Осипов в одной из своих статей, с горечью, но очень метко охарактеризовал письмо ГВП: «Прокурорская справка 1948 года сфабрикована! Она, как змеями болото, кишмя кишит противоречиями, ошибками и даже просто глупостями».
Без преувеличения можно сказать, что этот писатель является старейшим и самым крупным исследователем подвига как 28-ми панфиловцев, так и дивизии в целом. В своих книгах Валентин Осипов всесторонне исследовал и привел многочисленные доказательства подлинности событий боя у разъезда Дубосеково. Но что для Исаева, Мироненко, «искателей» и прочей «мрази конченной» поменьше и по жиже, эти доказательства?! На их стороне проправительственные и либеральные СМИ, а это, как ни крути, подавляющая часть нынешней «четвертой власти». Либералам, ясное дело, лишний раз «нагадить» на советское прошлое – бальзам для их мутной души. Что касается проправительственных СМИ, то у них задача посложнее. Как принято нынче шутить: попробовать на одной заднице разъехаться в разных поездах. То есть, примазаться к подвигам советского времени и, в то же время, как можно дальше дистанциироваться от него. Отсюда, с одной стороны, парад Победы с бессмертным полком и парад 7 ноября 1941-го, с другой - драпировка Мавзолея и не упоминание на этих мероприятиях имени Верховного главнокомандующего.
Поэтому, повторюсь, пока не будет препарирована «священная корова» «мифотворцев» подвига 28-ми панфиловцев – письмо ГВП, и на общественный суд не будут предъявлены ее гнилые и вонючие потроха, т.е. убедительные доказательства лживости приведенных прокурором аргументов, победы в этом неравном противоборстве ждать не следует!
А в чем заключается главное доказательство ГВП о «мифичности» боя у разъезда Дубосеково? Правильно, то, что его выдумали корреспонденты и главный редактор «Красной Звезды». Если докажем обратное, легко «посыпятся» и прочие прокурорские измышления!
Вот что показал на допросе, согласно письма ГВП, корреспондент «Красной Звезды» Василий Коротеев:
«Примерно 23-24 ноября я вместе с военкором «Комсомольской правды» Чернышевым был в штабе 16-й армии. При выходе из штаба мы встретили комиссара 8-й гвардейской панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжелой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привел пример геройского боя одной роты с танками. На рубеж роты наступало 54 танка – и рота их задержала, часть уничтожив. Егоров сам не был участником боя, рассказал со слов комиссара полка. Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка.
В политдонесении говорилось о бое 5-й роты (позднее установят более точно, что это была 4-я - А.К.) во главе с политруком Диевым с танками и о том, что рота стояла «насмерть» - все погибли. Но не отошли и только два человека оказались предателями: подняли руки, чтобы сдаться, но были уничтожены нашими бойцами. В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминались их фамилии. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал пытаться проникнуть туда.
По приезде в Москву я доложил обстановку редактору «Красной Звезды» Ортенбергу. Рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг спросил, сколько же людей было в роте? Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно 30-40 человек; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями… Таким образом и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посовещавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе».
Далее в своем письме Главный военный прокурор писал: «Очерк Коротеева о героях-панфиловцах был опубликован в «Красной Звезде» 27 ноября 1941 года. В нем говорилось, что участники боя «погибли» все до одного, но врага не пропустили. 28-го ноября в той же газете вышла передовица под заголовком «Завещание 28 павших героев». Ее написал литературный секретарь газеты Ю.Кривицкий (на самом деле Александр Юрьевич Кривицкий – А.К.)»…
Таким образом, в своем письме главный военный прокурор весьма настойчиво внушал адресату мысль, что количество бойцов в героической роте взято военкором Коротеевым и редактором Ортенбергом в буквальном смысле - «c потолка». И, соответственно, количество панфиловцев в вышедшей на следующий день передовице Кривицкого «Завещание 28 павших героев», якобы базирующейся на очерке Коротеева, также является вымыслом.
Лично у меня в этом отрывке допроса вызвало тяжелое недоумение и резкое недоверие уже сам факт подсчета количества личного состава роты в изложении прокурора. Как два военных человека, офицера(!), пусть и журналиста, не могущих не знать, что по штату состав стрелковой роты достигает полутора сотен и более человек, рассуждают об ее «неполном» составе в 30-40?! Тем более им было известно, что до начала гитлеровского наступления на дивизию 16-го ноября сохранялось относительное двухнедельное затишье и, следовательно, во все подразделения пришло пополнение.
Именно этот прокурорский пассаж вызвал у меня желание проверить, а что же написали в своих корреспонденциях Коротеев и Чернышев? Как оказалось, много любопытного…
Во-первых, не «Красная Звезда» оказалась первой центральной газетой, которая рассказала о подвиге панфиловцев, а «Комсомолка»: корреспонденция Д.Чернышева была опубликована на день раньше очерка Коротеева и называлась «Слава бесстрашным патриотам!»
Во-вторых, и самое интересное: речь в ней шла не о роте, а о «группе красноармейцев во главе с политруком Диевым, вступившей в схватку с 54 танками противника»!
Ничего не сказано о «целой роте» и в очерке В.Коротеева «Гвардейцы-панфиловцы в боях за Москву»: «…Группу бойцов пятой роты №-го полка атаковала большая танковая колонна неприятеля. 54 танка шли на участок, обороняемый несколькими десятками гвардейцев. И бойцы не дрогнули.
- Нам приказано не отступать, - сказал им политрук Диев…»
И в той, и в другой корреспонденции ничего не было сказано о разъезде Дубосеково, а также не было указано точное количество бойцов группы.
Как видим, военная прокуратура, мягко говоря, слукавила, «выдав группу бойцов» за целую роту. Следователь или выдумал, или вынудил Коротеева оговорить себя и главного редактора газеты.
И еще одна, немаловажная деталь. Корреспонденция Василия Коротеева была размещена на третьей полосе газеты, что говорит о ее явно обыденном, проходном характере. Так что вряд ли мог состояться такой заинтересованный разговор о ней между главным редактором и ее автором!
Очевидно, что и «два предателя» выдумали в прокуратуре, чтобы «ненавязчиво» придти к искомому количеству панфиловцев – 28.
Но откуда, в таком случае, взялось такое же число панфиловцев в передовице Александра Кривицкого, якобы написанной на основе очерка Василия Коротеева?! Сам Кривицкий в своих воспоминаниях «Не забуду вовек. Записки военного корреспондента» (
Этим словам мы находим подтверждение в воспоминаниях Давида Ортенберга «Июнь-декабрь сорок первого» (
«Должен сказать, что в тот день, когда готовился номер газеты, датированный 27 ноября, глаз мой как-то не зацепился за эту заметку (имеется в виду очерк Коротеева – А.К.), помещенную на третьей полосе под скромным заголовком… Днем поехал в ГлавПУР (это сокращение аббревиатуры ГлавПУРККА - Главное Политическое управление Рабоче-Крестьянской Красной Армии – А.К.). Как обычно, просматривая там последние донесения политорганов, вычитал в одном из них такой эпизод:
«16 ноября у разъезда Дубосеково двадцать девять бойцов во главе с политруком Диевым отражали атаку танков противника, наступавших в два эшелона – двадцать и тридцать машин. Один боец струсил, поднял руки и был без команды расстрелян своими товарищами. Двадцать восемь бойцов погибли как герои, задержали на четыре часа танки противника, из которых подбили восемнадцать»
Сразу же вспомнилась корреспонденция Коротеева. Ясно было, что в политдонесении речь идет о том же бое панфиловцев с танками. Здесь меньше подробностей, но зато указан район боев. И вот эта суровая правда о двадцать девятом бойце, струсившем в беспощадном бою…
Уйти от этих двух сообщений, которые как бы скрестились и в моем уме, и в моем сердце, я уже не мог. Когда вернулся в редакцию, у меня уже созрело определенное решение. Вызвал Кривицкого, протянул ему выписку из политдонесения…
- Надо писать передовую, - сказал я. – Это пример и завещание всем живущим и продолжающим борьбу.
Обсудили, как быть с двадцать девятым. В те дни сказать истинную правду о нем было гораздо труднее, чем умолчать о его существовании. Вероятно, по этой причине и в корреспонденции Коротеева ни слова не было о двадцать девятом. Но на этот раз нам хотелось быть точными и объяснить все, что там происходило…К полуночи она (т.е. передовая – А.К.) лежала у меня на столе. Над ней заголовок – «Завещание 28 павших героев». Пример панфиловцев был назван завещанием, то есть святой волей умершего, какую принято исполнять безоговорочно».
Здесь следует обратить внимание читателя на то, что эти воспоминания были написаны в то время, когда на подвиг 28-ми еще никто не посягал и не подвергал сомнению, и авторам не было никакой нужды ловчить и что-либо выдумывать. И, думаю, уж совсем отпетый сторонник того, что этот подвиг был выдуман журналистами и поддержан властью, заподозрит Кривицкого и Ортенберга в совместном создании для себя алиби, в виде собственных мемуаров с промежутком в двадцать лет между ними!
На мой взгляд, все это дает нам право сделать единственно правильный вывод. Главная военная прокуратура сознательно сфальсифицировала материалы дела, чтобы опорочить журналистов в целях дискредитации подвига 28 панфиловцев, как выдуманного!
Этот наш вывод подтверждается настоящим документом – Приговором Военного трибунала Киевского военного округа в отношении сержанта Ивана Добробабина, вынесенный ему в июне 1948 года: «Находясь в составе боевого охранения, в группе под командованием политрука Клочкова, у разъезда Дубосеково…»
ПОЧЕМУ ПОДВИГ 28-МИ ТАК ВОЗНЕНАВИДЕЛА ГВП
И О ЧЕМ УМОЛЧАЛ КОМАНДИР ПОЛКА
Еще одним «гвоздем программы» в письме ГВП ген.-л. юстиции Афанасьева, ставящим, по его мнению, жирную точку в деле и жирный крест на подвиге 28 панфиловцев, были показания командира 1075-го стрелкового полка полковника И.В.Капрова, якобы заявившего на допросе: «Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16-го ноября 1941 года не было – это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково, в составе 2-го батальона… дралась 4-я рота, и, действительно, дралась геройски. Из роты погибло свыше ста человек, а не 28, как об этом писали в газетах».
Именно эти слова полковника восторженно «обсасывают» все без исключения «мифотворцы», фарисейски страдая о гибели почти всей роты.
Прежде чем поведать о бое у разъезда Дубосеково в изложении полковника Капрова, попробуем разобраться, почему военная прокуратура так навязчиво старается показать, как и в случае с военкорами Коротеевым и Чернышевым, что не было группы истребителей танков, а была целая рота. По-моему мнению, причиной страстного желания прокуратуры скомпрометировать эту группу, как бы «растворить» ее подвиг в действиях всей 4-й роты, заключается в том, что боем у разъезда Дубосеково, до прихода на позицию политрука В.Г.Клочкова, руководил помкомвзвода сержант-украинец И.Е.Добробабин (1913-1996, настоящая фамилия – Добробаба – А.К.). Собственно, расследование подвига 28-ми началось в 1947 году именно из-за его ареста. А причиной ареста Добробабина послужила его служба в немецкой полиции. Вот краткое содержание его драматической и, скажем прямо, во многом «мутной» военной судьбы.
Во время боя у разъезда Дубосеково он был контужен и потерял сознание. Ночью очнулся и дополз до ближайшей деревни, где его обнаружили немцы и отправили в Можайский лагерь военнопленных. Когда лагерь перемещали на новое место, ввиду декабрьского наступления советских войск, ему удалось бежать из поезда, а затем добраться до родного села Перекоп в Харьковской области и поселиться там у своего родного брата. Но на Добробабина кто-то донес немцам и его вновь отправили в лагерь. Родственники за взятку выкупили его оттуда и уговорили пойти в полицаи, мол, «и в Германию тебя не угонят, и своим, глядишь, поможешь».
По данным следствия, Добробабин активно пособничал немцам, за что ими продвигался по службе, от простого полицая до замначальника, а затем и до начальника сельской полиции.
С приходом в данную местность частей Советской Армии, по словам Добробабина, якобы он сам явился в полевой военкомат и все рассказал о себе. Ему поверили и не найдя факта измены, зачислили сержантом в Действующую армию.
По данным следствия, Добробабин при наступлении советских частей бежал к родственникам в село Тарасовка Одесской области, откуда был призван в армию в марте 1944 года. Не раз отличался в боях, за что был награжден орденом Славы Ш-й степени и несколькими медалями. Но звезду Героя Добробабину дать отказались, несмотря на ходатайство, по его словам, начальника контрразведки 2-го Украинского фронта. После окончания войны Добробабин вернулся в город Токмак Киргизской ССР, где он до войны жил и откуда призывался в 316-ю панфиловскую дивизию. Здесь именем героя уже была названа улица и стоял посвященный ему памятник, выполненный в полный рост. В конце 1947 года Добробабин был арестован за службу в полиции и препровожден в Харьков.
В июне 1948 года Военный Трибунал Киевского военного округа осудил его, со следующей оговоркой: «Принимая, однако, во внимание участие Добробабина – Добробабы в подвиге 28 героев-панфиловцев в ноябре
Согласимся, что не только для прокуратуры, ситуация с Добробабиным действительно выглядит фантасмагорической, а проще говоря - бредовой: герой-командир, руководивший бойцами-героями в борьбе с фашистами и внесенный во все анналы, как павший смертью храбрых, вдруг оживает и становится фашистским прихвостнем, за что осуждается Военным Трибуналом на 15 лет лагерей! Даже в фундаментальном 3-х томном труде Генерального штаба «Разгром немецких войск под Москвой», изданном под редакцией почитаемого в войсках маршала Б.М.Шапошникова в 1943 году, помкомвзвода И.Е.Добробабин упоминается, как командир героев-панфиловцев, наряду с политруком В.Г.Клочковым-Диевым. Поэтому неудивительно, что Главный военный прокурор в своем письме партийному руководству, преднамеренно подтасовав и исказив факты, практически наталкивал его на следующую мысль: признать подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев злокозненной выдумкой корреспондентов и главного редактора газеты «Красная Звезда» и, если это потребуется, то провозгласить «геройской» почти полностью погибшую 4-ю роту.
Это желание, растворить подвиг 28-ми, особенно четко прослеживается в статье другого Главного военного прокурора СССР А.Ф.Катусева «Чужая слава» («Военно-исторический журнал»,
Вот такие приемы используют «мифотворцы» в высоких чинах и ученых степенях…
Давайте для начала, посмотрим на бой у разъезда Дубосеково глазами командира 1075-го полка полковника И.В.Капрова, точнее, как он рассказывал о нем на допросе:
«Техникой дивизия была слабо насыщена, особенно плохо обстояло с противотанковыми средствами, у меня в полку совершенно не было противотанковой артиллерии – ее заменяли старые горные пушки, а на фронте я получил несколько французских музейных пушек. Только в конце октября 41-го года на полк было получено 11 противотанковых ружей, из которых 4 ружья было передано 2-му батальону, в составе которого была 4-я рота. Мой полк занял оборону: совхоз Булычево – Федосьино - Княжево (очевидно, что полковник за давностью времени ошибся – это дислокация полка перед октябрьским наступлением немцев. Перед началом их наступления 16-го ноября полк занимал рубеж: высота 251.0 – Петелино - разъезд Дубосеково – А.К.) Примерно в течение 5-6 дней полк имел возможность зарыться в землю, так как подготовленные позиции оказались негодными… пришлось по существу все переделывать заново. Мы не успели, как появились танки… К 16-му ноября полк… был на левом фланге дивизии и прикрывал выходы из Волоколамска на Москву и железную дорогу. 2-й батальон занимал оборону: поселок Ново-Николаевское - поселок Петелино – разъезд Дубосеково (очевидно, за давностью времени, полковник и здесь запамятовал: поселок назывался Большое Никольское – А.К.)… В батальоне было три роты – 4-я,5-я,6-я. 4-я рота занимала оборону Дубосеково – Петелино. В роте к 16 ноября было 120-140 человек. Мой КП находился в
С раннего утра немцы сделали большой авиационный налет, а затем сильную артподготовку, особенно сильно поразившую позицию 2-го батальона. Около 11 утра на участке батальона появились мелкие группы танков противника. Всего было на участке батальона 10-12 танков. Сколько танков шло на участок роты я не знаю. В бою полк уничтожил 5-6 танков, и немцы отошли. Около 14-15.00 немцы открыли сильный артогонь по всем позициям полка, и вновь пошли в атаку немецкие танки. Причем, шли они развернутым фронтом волнами, примерно по 15-20 танков в группе. На участок полка наступало свыше 50 танков, причем главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, так как этот участок был наиболее доступен танкам противника. В течение 40-50 минут танки смяли расположение 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты. Один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажег сено и будку, так что я случайно смог выбраться из блиндажа: меня спасла насыпь железной дороги. Около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков. Больше всех пострадала 4-я рота: во главе с командиром роты уцелели 20-25 человек. Остальные роты пострадали меньше».
Итак, из всего сказанного на допросе полковником И.В.Капровым возникают следующие недоуменные вопросы. Немецкие танки во время второй атаки практически как раскаленный нож сквозь масло прошли через боевые порядки 2-го батальона, не потеряв ни одной машины, причем почти полностью уничтожив 4-ю роту и потрепав две другие?! А весь полк уничтожил только 5-6 танков во время первой атаки?! Что же это за оборона такая и почему тогда гитлеровцы, имея столь ничтожные потери, не прошли к Волоколамскому шоссе и не рванули на Москву?!
Вообще, надо признаться, что определить общее количество подбитых немецких танков перед позициями полка весьма и весьма проблематично. В упомянутой передаче «Искатели» Валерий Иванов-Таганский утверждает, что они запрашивали архив Минобороны и в ответ получили цифру «15» уничтоженных полком И.В.Капрова немецких танков, то есть в три раза больше, чем определяет на допросе сам полковник (на самом деле «искатели» позаимствовали это число из статьи другого «мифотворца» - В.Широкова «Дубосеково: пятидесятилетний миф»(«ПОСЕВ»,
Но, далее эти «искатели» идут даже на понижение ими же «полученного» в архиве МО количества подбитых танков. «Глубокомысленно» заявив с экранов телевизоров, что 18 уничтоженных панфиловцами танков являются «экстраординарным» количеством для вермахта в конце 1941 года, ими якобы был запрошен некий немецкий архив о потерях 16-го ноября 11-й танковой дивизии, наступавшей на 1075-й полк. Ответ торжествующим тоном озвучил писатель Валерий Иванов-Таганский, мол, 16.11. – 13 подбитых танков, 17.11 - 9 танков, «и так далее в сторону уменьшения». По разумению горе-историка эта цифра свидетельствует о лживости утверждения о подвиге 28-ми панфиловцев и подбитых ими 18-ти бронемашин. И невдомек ему, что поле боя в эти и последующие дни оставалось за немцами. Они, как, в подобных ситуациях и советские войска, легко поврежденные танки ремонтировали непосредственно на месте боя, а более проблемные оттаскивали в ремонтные мастерские. Поэтому очевидно, что в архивной справке речь идет о безвозвратных потерях бронетехники 11-й немецкой танковой дивизии и, таким образом, никак не опровергает версии о подвиге 28-ми. Что касается «экстраординарности» для фашистов потерь «в 18 танков», то достаточно легко можно привести подвиги других подразделений, вполне созвучные с подвигом панфиловцев. В битве за Москву советские воины действительно проявляли чудеса героизма!
26 ноября у деревни Ефимово, в
Кстати, еще раз о «легкой» езде фашистских танков в районе Дубосеково в изложении «знатока» Великой Отечественной войны Исаева. В 5-
Оцените, прорвавшие оборону 2-го батальона полка И.В.Капрова к вечеру 16-го ноября фашистские танки ползли к деревне со скоростью 2-
И этот список подвигов, подобных подвигу 28-ми панфиловцев можно продолжить.
Но вернемся к нашим «искателям». Кстати, чтобы читатель по достоинству оценил уровень их «профессионализма», заметим, что по данным Генштаба против панфиловцев у разъезда Дубосеково сначала наступали: танковый полк 5-й танковой и пехотный полк 35-й пехотной дивизий, а они, несомненно, тоже понесли потери. 11-я же танковая дивизия вступила в бой несколько позднее...
Все выше сказанное, лишь подтверждает то, что командир полка И.В.Капров на допросе говорит, с какой-то своей целью, заведомую неправду! Попробуем это показать, используя другие сведения.
Мы уже приводили данные штаба 16-й армии, что к началу ноябрьского наступления гитлеровцев против нее было сосредоточено порядка 650 танков, из них около 400 танков было нацелено против левого фланга армии, то есть против 316-й панфиловской дивизии. Так вот, после пятнадцатидневных боев, в начале декабря, противостоящие против армии немецкие силы насчитывали всего лишь 22 тысячи пехоты (из 80000 вначале) и 130 танков. По воспоминаниям командира 1077-го полка майора З.С.Шехтмана, еще до гибели генерала И.В.Панфилова, дивизия уничтожила «свыше 30000 солдат и офицеров и более 150 танков». Известно, что в октябрьских боях дивизия вывела из строя «свыше девяти тысяч солдат и офицеров противника и свыше 80 танков». Таким образом, за неполные три дня (16-18 ноября) дивизией было уничтожено свыше 20000 пехоты и порядка 70 танков гитлеровцев, что свидетельствует о чрезвычайном накале боев и массовом героизме ее воинов. Как мы уже знаем, основной удар немцы наносили по левому флангу и встык дивизии, то есть по ее 1075-му полку. А в наградном листе на награждение самого полковника орденом Красного Знамени, подписанным комдивом 8-й гвардейской им.И.В.Панфилова дивизии ген.-м. Ревякиным и старшим батальонным комиссаром Егоровым в декабре 1941 года (более точная дата на документе не определяется), написано: «Полк, под руководством полковника Капрова… начиная с 14-го октября 41 года… вел ожесточенные, непрерывные бои с противником, превосходящим по численности в несколько раз. В результате умелого руководства полк уничтожил более двух полков пехоты и 95 танков противника…».
Согласимся, что «5-6 танков», названные во время допроса полковником И.В.Капровым, в любом случае выглядят, мягко говоря, несуразно…
Кстати, награждение И.В.Капрова орденом в декабре месяце опровергает весьма некрасивую байку, распространяемую одним из уважаемых и последовательных защитников подвига 28-ми, доктора исторических наук академика Г.А.Куманева, рассказываемую им в нескольких своих интервью. Академик обвиняет полковника и комиссара полка Мухамедьярова в том, что они сбежали с поля боя, бросив полк на произвол судьбы. По этому поводу их в декабре якобы допрашивали сотрудники СМЕРШ.
1. В 1941 году СМЕРШа еще не было, он появился полтора года спустя.
2. За подобное преступление, по законам военного времени, последовали бы вполне определенные последствия. А их обоих наградили орденами.
На самом деле, после прорыва гитлеровцами первой линии обороны дивизии, на КП второй линии обороны, которую держал всего лишь один батальон 1073-го полка, знаменитого капитана-казаха Момуш-улы (воспетого Александром Беком в «Волоколамском шоссе») пришли полковник Капров, командир 1073 полка майор Елин и командир одного из приданных дивизии артполков. Позвонивший на КП генерал Панфилов, вполне логично, приказал комбату на время обороны рубежа взять командование над остатками этих полков на себя. Через несколько дней командиры полков вернулись к своим обязанностям.
Мне понятно, И.В.Капров непорядочно повел себя на допросе, но подобная месть недопустима для историка!
Что касается 18 немецких танков, якобы подбитых 28-ю панфиловцами согласно
политдонесению, вырисовывается следующая любопытная картина. Число в 18 подбитых танков приводится военкором А.Кривицким только в первом своем очерке, написанном сугубо на основании этого политдонесения. А вот во втором очерке «О 28 павших героях», написанном на основании воспоминаний красноармейца Ивана Натарова и опубликованном 22 января 1942 года, он пишет о куда большем количестве подбитых панфиловцами танков, правда, не называя их точное число: после первой атаки 20-ти бронированных машин было подбито – 14, а во время второй атаки в 30 танков – «подбито и горит около десятка…». А в упоминавшемся выше 3-х томном фундаментальном труде Генштаба «Разгром немецких войск под Москвой» утверждается, что при первой атаке было уничтожено 14 танков, а при второй – 11, то есть 25 бронемашин!
Лично автор этих строк больше склоняется к версии в 18-ть выведенных из строя танков, так как она основана на документальном свидетельстве. К тому же, если сложить 18 танков 28-ми панфиловцев с 7-ю танками 14-ти бойцов 6-й роты политрука Вихрова, то как раз получается 25 бронемашин. Но, ведь, и военкор А.Кривицкий, писавший второй очерк со слов очевидца, и Генштаб, во главе с таким замечательным и скрупулезным штабистом еще дореволюционной закалки, каким являлся маршал Б.М.Шапошников, тоже руководствовался какими-то сведениями?!
Выше мы уже приводили слова полковника Капрова на допросе в прокуратуре о «сплошном вымысле» боя 28-ми панфиловцев с немецкими танками, что с ними дралась вся 4-я рота, «и действительно дралась геройски». Вот как, согласно его показаниям, развивалась история создания их «мифа»:
«Никто из корреспондентов ко мне не обращался по этому поводу в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было, никакого политдонесения по этому поводу я не писал. Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности, в «Красной Звезде», о бое 28 гвардейцев… В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной Звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцев-панфиловцев. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 … мне ничего не известно… Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович… никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть… Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии присланы уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк на подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев – я не знаю».
Как видим, командир полка недвусмысленно дает понять, что военкор Кривицкий фактически навязывал ему количество панфиловцев именно в 28 фамилий, якобы подгоняя под число «героев», указанных в своем очерке. А сам Капров об этих 28-ми, так сказать – ни сном, ни духом…
Единственная правда в этих словах заключается в том, что Капров не писал политдонесения: не в его компетенции было их писать. Все остальное – это ложь, которая достаточно легко опровергается!
Во-первых, донесение о геройской гибели именно 28-ми воинов во главе с политруком Василием Клочковым отправил в штаб полка командир 4-й роты капитан П.М.Гундилович, что убедительно доказал в своих работах писатель Валентин Осипов, уже не один десяток лет занимающийся поиском документов о панфиловцах. На основании донесения комроты, комиссар полка А.Л.Мухамедьяров и составил пресловутое политдонесение, послав его по команде в штаб дивизии. Таким образом, оно дошло до комиссара дивизии С.А.Егорова, рассказавшего о подвиге военкорам Коротееву и Чернышеву. Далее, все также по команде, политдонесение оказалось в ГлавПУРККА, где с ним ознакомился главный редактор «Красной Звезды» Давид Ортенберг.
Во-вторых, хорошо известно письмо капитана Гундиловича вдове политрука, со словами: «16-го ноября 1941 года около разъезда Дубосеково утром завязался бой со значительно превосходящими силами противника. Бойцов, воспитанных Василием Георгиевичем, не смутило численное превосходство врага…»
В-третьих, впервые о подвиге политрука Клочкова написал не Александр Кривицкий, а еще 20-го декабря батальонный комиссар штаба 1075-го полка П.И.Клыков в дивизионной газете «За Родину!».
В-четвертых, по свидетельству комиссара полка Ахмеджана Мухамедьярова наградные списки фамилий 28-ми, представленных к званию Героя Советского Союза, не спускались из штаба дивизии в апреле 1942 года на подпись комполка, а составлялись непосредственно в штабе полка еще в декабре месяце.
Вплоть до 26-ноября дивизия постоянно с боями отступала, пока не закрепилась на восточном берегу Истринского водохранилища, где она продолжила отбивать танковые атаки врага. Затем ее перебросили к деревне Крюково на защиту Ленинградского шоссе. И так до начала контрнаступления советских войск в декабре. Только на переформировании отведенной в тыл дивизии появилась возможность штабу полка заполнить наградные листы на павших и живых в этой кошмарной мясорубке. Как известно, дивизия потеряла под Москвой из 11 700 человек, числившихся к началу сражения, 9920 (3620 убитыми и 6300 раненными).
Свидетельством тому, что список 28-ми на награждение их званием Героя не спускался в апреле 1942 года из штаба дивизии, служит еще и совместно написанное Капровым и Мухамедьяровым письмо вдове политрука Клочкова в январе месяце. Помимо восторженных оценок подвига политрука, они написали: «Он представлен к высшей правительственной награде – ордену Ленина с присвоением звания Героя Советского Союза».
Поверьте, меньше всего мне хочется чернить такого боевого и храброго офицера, каким был полковник Илья Васильевич Капров. Старинный друг генерала Панфилова, он вместе с ним заканчивал в 1923 году пехотное отделение Высшей объединенной военной школы в Киеве, воевал с басмачами в Средней Азии. Чувствуется, генерал высоко ценил его командирские качества, так как 1075-й полк всегда ставился им на наиболее угрожаемом участке. Но истории известно немало примеров, когда человек храбро вел себя на поле боя и, в тоже время, совершенно терялся перед житейскими неприятностями мирного времени, особенно когда попадал под следствие.
Попробуем представить себе, что пережил полковник И.В.Капров в те тяжелые на жизнь и легкие на репрессии годы. Вскоре после присвоения в апреле 1942 года 28-ми панфиловцам звания Героев, в мае месяце живым объявился бывший связной политрука Василия Клочкова Даниил Кожубергенов (Кужебергенов, 1917-1976, по другим сведениям он был связным командира 4-й роты Гундиловича – А.К.), который был контужен в бою у разъезда Дубосеково, в бессознательном состоянии попал в плен, но через несколько часов ему удалось бежать и выйти к своим вместе с конниками генерала Доватора, совершавшими рейд по тылам врага. Узнав из газет о том, что его считают погибшим и ему присвоено звание Героя, он первым, из оставшихся в живых панфиловцев, заявил о себе. Но вместо звезды Героя, Кожубергенов был арестован Особым отделом Западного фронта, где его, вопреки всякому здравому смыслу, старший следователь Особого отдела НКВД Западного фронта лейтенант госбезопасности Соловейчик обвинил в добровольной сдаче противнику в плен. В конце концов, под давлением следствия, которое даже угрожало его жене по месту жительства, Кожубергенов вынужден был подписать бумаги, в которых говорилось, что он не участвовал в этом бою, так как рано утром был послан в деревню Дубосеково, где его немцы и взяли в плен. После этого он был отправлен с маршевой ротой на фронт. Получив тяжелое ранение в боях под Ржевом, Даниил Кожубергенов был демобилизован и вернулся в Алма-Ату. По некоторым сведениям, в годы хрущевской оттепели он пытался отстоять свое честное имя, его даже вызывали в Москву, где перед ним извинялся бывший следователь Соловейчик, но звезды Героя ему так и не дали. Так Даниил Александрович Кожурбергенов и умер с пятном самозванца...
Трагическая история Даниила Кожурбергенова коснулась полковника Капрова самым непосредственным образом. Когда полковник получил на руки материалы следствия, он, видимо, с целью обезопасить себя, совместно с комиссаром полка Мухамедьяровым пошел на настоящий подлог: рапортом донес в наградной отдел Наркомата обороны об ошибочном включении в число 28 героев-панфиловцев Даниила Кожурбергенова и просил взамен наградить Кужебергенова Аскара, якобы погибшего в этом бою. На самом деле этот человек поступил в дивизию позднее и погиб в другом месте.
Между тем, история с Иваном Добробабиным, арестованном в 1947 году за службу в немецкой полиции, могла закончиться для Капрова достаточно плачевно. Во-первых, как уже отмечалось, Добробабин был не просто одним из 28-ми героев, а их командиром, которого он лично представил к званию Героя. Во-вторых, вполне очевидно, что прокуратура взяла полковника «на крючок», обнаружив рокировку-подлог с двумя Кожурбергеновыми. В письме Главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции Афанасьева недвусмысленно написано: «Однако в списках 4-й и 5-й рот Кужебергенова Аскара не значится».
На наш взгляд, это и послужило причиной того, что полковник И.В.Капров пошел на поводу у следствия, отказавшись признавать существование 28-ми панфиловцев, совершивших подвиг у разъезда Дубосеково, для чего существенно занизил потери противника, нанесенные его полком.
ДВЕ ЧЕТВЕРТЫЕ РОТЫ
Как-то, при очередном просмотре списка 28 панфиловцев, пришла в голову мысль. В октябрьских боях полк И.В.Капрова, как и вся панфиловская дивизия, понес огромные потери. Погиб полностью первый батальон, а от второго и третьего осталось едва ли по половине состава. Политрук Клочков, Добробабин, Кожубергенов и Шемякин были призваны еще при формировании дивизии. Стало интересно, а кто из этого списка тоже пережил тяжелые октябрьские бои? После просмотра двухтомного справочника «Герои Советского Союза» (
Пришлось вплотную заняться историей 4-й роты этого периода. Вот краткое описание боя, в котором она почти полностью полегла.
Утром 18 октября противник силами до двух рот пехоты с 25-ю танками начал атаку высоты 233.6. Оборонявший эту высоту второй взвод, которым командовал мл. лейтенант Джура (Жура) Ширматов (в наградном листе о награждении орденом Красного Знамени его фамилия указана, как – Шерпатов), пропустил пехоту противника до
Но, вскоре враг повторил атаку, получив подкрепление в живой силе и технике. Завязались ожесточенные бои. В разгар боя свыше двух десятков фашистских танков на максимальных скоростях прорвались на высоту, где уже сосредоточилась вся 4-я рота, и начали продвигаться в сторону деревень Княжево и Игнатково. Бойцы роты, уже не имевшие к этому времени подручных противотанковых средств, вынуждены были, укрывшись в окопах, пропустить их через себя. Завязался многочасовой бой в полном окружении с отсеченной от танков вражеской пехотой. Только когда стали подходить к концу боеприпасы, понесшая огромные потери 4-я рота вынуждена была оставить высоту и пробиваться к своим. Вышло из окружения 30 человек, считая Ширматова (Шерпатова) и политрука Клочкова.
Но, пока рота выходила из окружения, ее посчитали полностью погибшей. Поэтому в полку была сформирована новая 4-я рота, из прибывшего пополнения, под командованием капитана (в то время еще ст. лейтенанта) П.М.Гундиловича. Когда же из окружения вышли остатки «старой» роты, как бы временно возникло две 4-х. Очевидно, поэтому остатки «старой» роты были сведены во 2-й взвод под команду мл. лейт. Джуры Ширматова (Шерпатова).
Таким образом, становится вполне очевидным, что этот «сводный» взвод бывшей «старой» 4-й роты и является будущей знаменитой группой истребителей танков, больше известными как - 28 гвардейцев-панфиловцев.
Давайте посчитаем. Политрук Василий Клочков в состав взвода не вошел, так как являлся политруком роты. Не вошел и его связной Даниил Кожубергенов. Таким образом, взвод насчитывал 28 человек, считая с его командиром. Сам Джура Щирматов (Шерпатов) в бое 16-го ноября не участвовал, так как за день до этого был ранен и отправлен в госпиталь (по другим сведениям он погиб). Взвод возглавил помкомвзвода сержант Иван Добробабин (следствие называло его командиром отделения. По утверждению доктора исторических наук, профессора Казахского университета имени аль-Фараби Лайлы Ахметовой, после ранения Ширматова-Шерпатова, взвод первоначально возглавил ст.сержант Митин, но он погиб в самом начале боя). Итого взвод был неполного состава – 27 человек. Если прибавить к ним политрука Клочкова и его связника Кожубергенова и отнять струсившего и застреленного своими бойца, то получим окончательное количество участников боя – 28!
Иными словами, это был опытный, прошедший в буквальном смысле огонь и воду, сумевший выжить в октябрьской мясорубке взвод бойцов. Поэтому, неудивительно, что командование решило сделать из него группу истребителей танков. Наверное, еще и потому, что этот взвод по своему количественному составу был неполный, да еще остался под командованием сержанта. Более того, его выдвинули в так называемое боевое охранение, то есть на определенное удаление от своего переднего края.
В задачу данного охранения входит: недопущение разведки противника на свой передний край и предотвращение внезапного нападения на свои главные силы. Подтверждением того, что взвод был призван исполнять именно эту функцию, служат известные уже нам слова из приговора Военного Трибунала в отношении Ивана Добробабина (очевидно, Трибунал не пожелал выставлять его командиром героев-панфиловцев и сделал командиром политрука). А то, что это была группа истребителей танков, говорит количество выданных ей противотанковых ружей. Как мы помним из показаний полковника Капрова, его полк получил их в количестве 11 штук. Он передал во 2-й батальон – 4. Также мы знаем, что в батальоне было три роты и в каждой минимум по три взвода. Так вот, из девяти взводов, во 2-м, добробабинском, оказалось целых 2 птрд! По всей видимости, выдвинуть этот взвод истребителей танков в боевое охранение, надо было и потому, что, «новая» 4-я рота состояла в большинстве своем из недавно призванных и, поэтому, еще не обстрелянных в боях солдат.
И еще один немаловажный факт. До 15-го ноября левым флангом 2-го батальона и, одновременно, стыком с кавгруппой генерала Доватора был не разъезд Дубосеково, а деревня Ширяево, расположенная в 2-х км левее от Дубосекова. Дело в том, что в этот день гитлеровцы решили произвести разведку боем и в 13.30 силами до роты пехоты с несколькими танками атаковали позиции 2-го батальона полка Капрова, но были с большими потерями отбиты. И все-таки в 14.00 другая рота немецкой пехоты при поддержке 6 танков ворвалась в Ширяево. Ответной контратакой стрелков 2-го батальона и кавалеристов Доватора враг был вскоре отброшен, но Ширяево перешло в зону ответственности конников генерала.
Кстати, эта разведка боем противника принесла больше пользы частям Красной Армии, чем ему самому. Из допроса пленных немцев стало известно о направлении главного удара врага - район Дубосеково, а также о численности сосредоточенных для этого войск.
Местность, для нанесения главного удара, была выбрана немцами на редкость удачно! Вообще, этот район Подмосковья, весьма лесист и сплошь покрыт возвышенностями, что делало его малодоступным для маневра большими группами танков противника. А вот местность в районе населенных пунктов Большое Никольское, Петелино, Дубосеково и Нелидово, где было лесов поменьше и много широких ровных полей, позволяла это сделать. Она давала немцам возможность большой массой танков смять левый фланг 316-й дивизии, окружить ее и уже беспрепятственно рвануть на Москву. Поэтому гитлеровцы, по данным разведки и опроса пленных, перед боем 16-го ноября сосредоточили в близлежащих от района Дубосеково деревнях Жданово, Муромцево и Красиково танковый полк (80 танков) 5-й танковой дивизии и два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийских батареи. Более того, расположение этих деревень, давало возможность гитлеровцам танковыми ударами с двух сторон по сходящимся направлениям, взять второй батальон в клещи и, смяв его, выйти на оперативный простор. Поэтому, со стороны Жданово и Муромцево, находившихся рядом с Волоколамском, ожидался танковый удар в направлении Большого Никольского с последующим выходом на Петелино. Со стороны деревни Красиково, распологавшейся в 7-ми км юго-восточнее города, почти напротив разъезда – на Нелидово и Дубосеково с последующим выходом тоже на Петелино.
В связи с этим, генерал И.В.Панфилов вечером 15-го числа посетил позиции 2-го батальона и, в частности, посоветовал группе истребителей танков сержанта Ивана Добробабина перенести свои позиции, располагавшиеся непосредственно у самого разъезда, несколько назад на близлежащую высотку.
По воспоминаниям будущего командира 8-й гвардейской дивизии имени генерала Панфилова генерал-майора Чистякова, посетившего место боя в январе 1942 года, стрелковые ячейки и окопы были также вырыты и возле высотки.
Вот в такой обстановке и приняла свой смертный бой группа истребителей танков, вошедшая в историю, как Подвиг 28-ми гвардейцев-панфиловцев.
Много приходится читать и слышать, мол, что это за подвиг такой совершили 28 панфиловцев, если они задержали вражеские танки всего лишь на четыре часа, которые затем пошли дальше? Так могут рассуждать только люди весьма далекие от военного дела. Весь высокий смысл подвига этой группы истребителей танков заключается не в том, что они уничтожили 18 или 25 вражеских танков, а в том, что, оказавшись на острие главного удара танковой армады врага, задержали эту армаду на целых четыре часа, уничтожив при этом большое количество бронированных машин!
Помните, эпизод из фильма «А зори здесь тихие», когда старшина благодарит бойца Комелькову за то, что она вовремя шумнула камнем и отвлекла внимание двух фашистских диверсантов на себя. Мол, спасибо тебе за то, что дала ты мне ту самую секундочку, за которую надо потом всю жизнь водкой поить… Так и в этом случае. Несмотря на то, что враг все-таки смял оборону левого фланга 1075-го полка, благодаря героическому сопротивлению 28-ми, а также некоторых других опорных пунктов сопротивления 2-го батальона, ему не удалось пройтись по тылам 316-й дивизии, окружить ее и, выйдя на Волоколамское шоссе, обрушиться большой танковой массой на слабо защищенную с этого направления Москву.
Когда определилось направление главного удара врага, и группа истребителей танков из 28 панфиловцев повела с вражескими танками свой смертный четырехчасовой бой, генерал Панфилов успел перебросить на левый фланг все остатки своей артиллерии, сняв их с правого фланга. А командарм К.К.Рокоссовский срочно двинул на помощь дивизии две танковые бригады. 33-я бригада устремилась к ее левому флангу, а 23-я вышла в район Деньково и заняла там жесткую оборону, чтобы начавшей отступать с боями дивизии было за что зацепиться и занять новую линию обороны. Кроме того, дивизии был сразу выделен страшный дефицит тех дней – 18 противотанковых ружей, которые генерал Панфилов тоже немедленно переправил на левый фланг.
В упоминавшемся уже 3-х томном исследовании Генштаба было отмечено, что панфиловцы «нанесли противнику крупный урон, выведя из строя 50% всех наступавших танков». А что касается места этого боя 28-ми в битве за Москву, в нем недвусмысленно сказано: «Славный бой этих героев у разъезда Дубосеково явился не только подвигом мужества; он имел крупное тактическое значение, так как задержал продвижение немцев на много часов, дав возможность другим нашим частям занять более удобные позиции, не допустить прорыва массы танков противника на шоссе и позволил организовать противотанковую оборону в этом районе».
28 ПАНФИЛОВЦЕВ: НА ПУТИ ОТ «МИФА» К «ЛЕГЕНДЕ»
Давно уже с интересом слежу по интернету за комичными метаморфозами музея героев-панфиловцев в Нелидово. Складывается впечатление, что его руководство, видимо, давно забыло, что они должны являться историками-краеведами, а не некоей «лакмусовой бумажкой», по реакции которой окружающие могут судить об отношении власть предержащих к подвигу 28-ми!
За десятилетнюю «эпоху» буйства в СМИ бесноватого Мироненко с его фальшивкой-пасквилем на журналистов «Красной Звезды», много чего в музее поменялось. Мощные фигуры памятника подвигу 28-ми, были переименованы в «Подвиг 4-й роты». Исчезла экскурсия «Бой у разъезда Дубосеково», зато экскурсанты теперь могли слушать о «Бое 4-й роты на реке Дубосеково». Кажется, одно время рассказывали о бое у деревни, с тем же названием…
С изгнанием из СМИ бывшего главного архивариуса страны, видимо, задул «ветер перемен»: новое наименование памятника так и оставили, но всю 4-ю роту теперь «спустили» воевать к уже знакомому разъезду…
А в начале октября пресловутый «ветер перемен» явственно «дунул» уже в масштабах страны. И в его рукотворности приходится мало сомневаться.
4-го октября СМИ сообщили о встрече президентов России и Казахстана, в ходе которой они вместе собирались посмотреть художественный фильм режиссера Андрея Шальопы «28 панфиловцев». Реклама о его выходе на экраны кинотеатров 24-го ноября, сейчас звучит разве что не из утюгов.
Уже на следующий день «Российская газета» публикует статью министра культуры Мединского с очень странной защитой подвига 28-ми, в чем-то даже несущей шизофренические нотки. Ничуть не сомневаясь в подлинности изложенного в письме ГВП, он называет тех, кто придерживается подобных же взглядов - «мразями конченными». Единственное отличие министра от его оппонентов заключается в том, что они называют Подвиг подлым «мифом» советского агитпропа, он же - его прекрасной «легендой», которая во время войны поднимала боевой дух солдат. И, как о-очень высокопоставленный чиновник и демократ, Мединский едва ли не в директивном порядке потребовал от всех, впредь так его и называть! Хотя, все-таки, судя по словам министра, он тоже как и «мрази» считает, что подвиг совершила вся рота. Что же касается названия «Подвиг 28-ми», то это, по его мнению, - своего рода легко узнаваемый «бренд» действительного подвига 4-й роты...
Ей-Богу, мне где-то даже более понятна позиция «мифотворцев», чем это иезуитско-торгашеское словоблудие!
А 7-го числа на Первом канале ТВ в передаче «Время покажет» несколько десятков чрезмерно возбужденных «легендаристов» в споре легко подавили сопротивление не менее взбудораженной парочки «мразей»…
8-го октября в передаче «Военная тайна» на Рен ТВ был показан фильм о подвиге у разъезда Дубосеково, в котором как-то сумбурно и невнятно говорилось то о подвиге роты, то о 28-ми...
По моему, все это говорит о начале пиар-кампании по внедрению в общественное сознание подвига 28-ми панфиловцев не как реального героического события советского времени, а как легенды. Мол, да, это агитпроп, но это - правильный агитпроп! Почему-то, вновь вспомнилась пресловутая «задница», стремящаяся разъехаться на разных поездах…
В народе все еще сильна вера в подлинность Подвига, поэтому, как говорится, если не можешь справиться с явлением, то - возглавь его!
Очевидно что главной причиной перелицовки «мифа» в «легенду», является желание режима «приватизировать» его, оставив для советской власти сомнительную честь «агитпроповской выдумщицы».
Лично мне не верится в порядочность и объективность человека, ратующего за вынос тела Ленина из Мавзолея и за установку доски Маннергейма в городе, который помнит его жестокую блокаду. Более того, как оказалось из недавней статьи Мединского, посвященной по плебейски безудержной апологии барона Маннергейма, он и нынешние российские власти являются едва ли не единомышленниками белофиннов. Как говорится, подставил, так подставил! Конечно, в статье нет ни слова о том, что наши воины называли белофиннов «лахтарями», т.е. мясниками, за зверское обращение с пленными; за то, что их диверсионные отряды, вопреки всем законам ведения войны, вырезали у нас в тылу целые госпитали и медсанбаты со всеми ранеными, медсестрами, врачами. Причем, лахтари своих зверств не скрывали, даже гордились, получая в награду от командования «Крест Маннергейма». Ничего не сказано о концлагерях в Карелии, в которых морили голодом военнопленных и гражданское население…
Но вернемся к пиар-кампании. Очевидно, что ее апофеозом должен стать уже упоминавшийся фильм Андрея Шальопа «28 панфиловцев». Фильм усиленно пропагандируется, как снятый на «народные деньги», часть средств выделило на него министерство культуры.
Писателю Валентину Осипову удалось выяснить, что в фильме 28 панфиловцев будут воевать в одном окопе со всей ротой, что является антиисторической ложью. Он предложил режиссеру встретиться и проконсультироваться с ним, как с единственным биографом подвига 28-ми. Заодно, попутно выяснить, в каких архивах почерпнуты сведения о совместном бое 28-ми со всей ротой и кто автор исторической справки для сценария фильма. Режиссер от встречи отказался.
Судя по одному из «Разведопросов» Дмитрия Пучкова, эту справку составлял историк Борис Юлин, у которого он брал несколько интервью по различным вопросам истории советского периода.
Зная, что Пучков входит состав совета при министре культуры, а также является инициатором сбора «народных средств» на фильм (и чрезвычайно «зауважав» его за такое подвижничество), предложил ему недавно встретиться на предмет выяснения правды о подвиге. Но, видимо, с правдой у Пучкова «все пучком», на предложение о встрече он не ответил.
В то время я не знал о содержании фильма и не обратил внимание на крайне эмоционально сказанные Дмитрием Юрьевичем слова в «Разведопросе»: мол, какая разница, сколько погибло панфиловцев – 100 или 28 – подвиг был, и нечего ковыряться в ране. Поэтому, видимо, неудачно пошутил, спросив, не хочет ли он услышать следующий бред, который я услышал в «новостях» на ОРТ в день 70-ти летия подвига: «В результате артиллерийско-минометного обстрела, погибла почти вся 4-я рота. Выжило 28 человек, вот они-то…»
Видимо, задел самолюбие этого «правдолюбца»…
Думаю, что сильно не ошибусь, высказав мысль, что после выхода фильма Андрея Шальопа, события описанные в нем, лягут в основу государственной позиции по отношению к подвигу 28-ми. А это уже крайне серьезно и неприятно!
Надо как можно настойчивее развенчивать фальшивку – письмо Главной военной прокуратуры – зловонного источника этого «мифа-легенды»!
