"...Русь моя! Жена моя! До боли..."
I
Русские всегда тяготели к небу.
Русские — небесный народ, богоизбранный. И одновременно — земной. Солнечный и жизнерадостный, полный сил и энергии. И ему нужен дом.
В тоске по обетованным землям, он создавал и разрушал, осваивал пущи и забрасывал их, когда косяк изб приземлялся на месте новой пашни...
Память предков диктовала ему, недремлющему русскому человеку, повесть о небе, о мечте, о полёте. И потому он строит жилище из летящих на землю брёвен, сложенных ровным порядком друг на друга.
На конёк крыши ставится птица. Изба русского мужика — это самолёт, который он всю жизнь обустраивает, чтобы увидеть рай.
Русские — народ государственник, народ ставящий своё государство выше собственных индивидуальных "я", мы, русские, такой народ, который строит рай на земле. Поэтизируем кошек, мышек, ветер, траву, камни, речки, людей... И сквозь деревянное окно избы смотрим на этот мир.
Один из лучших сталинских самолётов ЛаГГ-3 — цельнодеревянный. Он имел прочный корпус из сосны. Его винт — стрёкот стальной стрекозы.
Русская изба — тоже самолёт. Сердце его — русская печь. Затопи её в осеннюю жёлтую хмурь и увидь — как преобразится вокруг пространство. И остановится время.
Половицы поскрипывают и ветер забивается в пазы. Встречные птицы бьются в стёкла и падают, поверженные, ниц.
Но русская изба такой летательный аппарат, в котором если ты зажигаешь свечу — пламя не колышется. Хотя ты паришь в поле или вовсю форсируешь, набирая скорость. Чиркни спичкой и поднеси её к фитилю. Пламя не дрогнет.
Смотрю в глаза постзападного человека, пришедшего на мой огонёк осенним вечером ранним, от него сильно пахнет кострами американо-европейского неприкаянного странничества, он стоит в сенях в кожаной заграничной куртке и просится в мой самолёт.
— Уйди, суета. Мгновение, остановись! — Говорит он и протягивает жене моей августовский букет полевых ромашек.
II
Ударил летний ливень. И по швам распорол пашню. В этот момент я подумал, что наша одна шестая не копчёная арабо-персия какая, а пристань для арктического ветра севера. Я пригласил его к столу и мы на пару сложили разложившемуся гадкому миру постзапада отходную. Вот она:
ОТХОДНАЯ ПОСТЗАПАДУ
Мы чужды по крови,
Да, это так!
Мы с вами на разных платформах.
По Шпенглеру ты попавший впросак,
Ты, обречённый на пир в камышах,
Квинтессенция п р о м а х.
Я владею одной шестой,
И меня создала ширина.
Ветер севера над страной,
Опыт прошлого пережитой,
В жилах вечно — она.
Обь с Енисеем — нашей семьи.
Азиатская кисть Иртыша.
Покуда пульсируют — вызов прими.
Раки щекочут пальцы мои,
Выплескиваясь, спеша.
Только тяжёлый грома удар
Раскалывает неба чашу.
Сие означает —
От земли пойдёт пар
Прометей высвободился, хоть и стар,
Тучу седлав, молнией пашет!..
Ты догниваешь в компосте времён,
Цивилизация Б е з д н а.
Не сторожит одноногий клён,
И мы не вспомним ваших имён,
Нам с вами неинтересно.
И когда, в навоз перейдя, догниёшь,
Мы железной своею волей
Встанем там, где лютый свирепствовал дождь —
Где поднялась густая волнами рожь —
В чистом свободном поле.
двойной клик - редактировать изображение
