К 100-летию со дня кончины
Г.В. Плеханова
………………………………………………………
Плехановская эпоха русского марксизма
…………………………………………….
2018 год – год 100-летия со дня смерти Георгия Валентиновича Плеханова. Его «малая родина» – село Гудаловка Липецкого уезда Тамбовской губернии (ныне – Липецкой области), где 29 ноября (11 декабря) 1856 года появился на свет будущий классик мировой философско-эстетической мысли, талантливый литератор, выдающийся филолог, публицист,
энциклопедист-культуролог, видный экономист, политолог, социолог, замечательный просветитель-гуманист, знаменитый общественный деятель. Он ушёл из жизни 31 мая (12 июня) 1918 года в Питкеярви под Териоками (Финляндия, ныне г. Зеленогорск Ленинградской области).
«Он хотел быть погребённым, как литератор, и его похоронили, как литератора… Паче всего любил он родную литературу… Он по праву занял своё место – рядом с Белинским, Писаревым, Михайловским… Подобно им, он для своего времени был властителем дум своего поколения» ( Д. Заславский). По его завещанию, похоронили Плеханова - именно как
литератора - на Волковом кладбище (Литературных мостках) в Петрограде.
До конца своих дней пронёс он светлое воспоминание о воронежском педагоге Н. Бунакове, наставлявшем своих питомцев: «Больше всего уважать родную литературу!»
Георгий Валентинович завещал выбить на своём надгробии слова Шелли, сказанные об умершем Китсе: «He is made with Natur» – «Он объединился с природой».
Из брошюры «Г.В. Плеханов. Вместо речи на могиле» (Петроград, 1918): «…умер в близкой и, вместе с тем теперь так далёкой нам Финляндии… Плеханов – самый крупный литературный талант в нашей стране после Белинского, Герцена и Чернышевского… Плеханов – властелин душ целого поколения русской социалистической молодёжи и пролетарской интеллигенции… У свежей могилы Плеханова мы не можем забыть его великие заслуги… слишком крупный… человек…».
* * *
«На родине борца и мыслителя» - поименовал своё стихотворение, созданное в начале 1930-х годов поэт Алексей Липецкий (А.В. Каменский), которого называли «липецким Есениным»:
В Гудаловке старуха помнит дни,
Когда по саду бегал мальчик Жоржик.
Всё те же деревенские плетни,
Но вотчиной дожеван сдобный коржик.
О черствый камень хлыст сломала свой
Помещичья облезлая бекеша,
И стал большим в районе головой
Вчерашний крепостной мужик Микеша.
Поля забыли рабский выбег лент
К просторному разросшемуся саду,
Где замышлял когда-то Жорж студент
Из кафедры построить баррикаду.
Архивы, библиографические разыскания, воспоминания селян и горожан
позволяют по-новому перечитать страницы жизни классика отечественной культуры, крупного литератора-публициста, значительного общественного деятеля, всемирно известного философа-просветителя.
Он, как в гнезде, здесь крылья отрастил
И порофиль мужа выковал орлиный,
Чтобы лететь во всеоружьи сил
На смену тем, кто пал под гильотиной.
Париж с Москвой умом бойца сроднив,
Он утра ждал для ночи ураганов,
Земляк мой по цветам тамбовских нив –
Георгий Валентинович Плеханов.
Как формировалась творческая индивидуальность литератора и эстетика Плеханова? Каковы родники-истоки его своеобразной личности? Где истоки его незаурядного дарования?
Розалия Марковна Плеханова, хранительница наследия своего мужа, инициатор открытия плехановского музея на его «малой родине», признавалась: «Когда я познакомилась с зелёным городком Липецком, действительно утопающим в зелени, с чудным его местоположением на холмах, с которых открывается незабвенный вид на долину реки Воронеж, с его синеющими прудами, озёрами, сочными лугами и густыми хвойными лесами, - сказала себе: мне понятна теперь любовь Георгия Валентиновича ко всему прекрасному, к природе, животным, скульптуре, поэзии. Здесь, в Липецке, развилась эта поэтическая сторона его натуры…». Сестра Клавдия Валентиновна вспоминала о приездах студента Петербургского Горного института на побывку: «Им очень интересовалось липецкое общество. Но он был поглощен книгами…».
Историческое эхо доносило вести о чудо-богатырях Куликовской битвы. Свидетельства о легендарном времени, «когда Россия молодая мужала с гением Петра». Рассказы о «раскатах Стенькина грома», о разинской и пугачевской «вольнице» на Тамбовщине, в Подонье и Приворонежье. Былевые сказания о героях Отечественной войны 1812 года. Дворянский род Плехановых по мужской линии дал немало защитников Отечества. Валентин Петрович, отец Георгия, - Георгиевский кавалер.
И отрок Жоржик, и студент Георгий, и мудрый Георгий Валентинович Бельтов, и классик отечественной культуры Плеханов ( в разные годы жизни и в разных «своих университетах») интересовался историей Гудаловки, историей Липецка, Русского Подстепья. Летописи, почтенные труды В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина, К.Ф. Калайдовича, П.П. Семёнова-Тяншанского, С.М. Соловьёва, Д.И. Иловайского… Его «малая родина» связана с именами Тихона Задонского, Амвросия Оптинского, Евфимия Болховитинова, Державина, Бартенева, Кольцова, Никитина, Левитова, Анны Буниной…
В пушкинской «Родословной моего героя» (1836) есть строки: «Люблю от бабушки московской Я толки слушать о родне, О толстобрюхой старине…». «Бабушка московская» – Мария Алексеевна Пушкина, добрая наставница будущего поэта («Ах! Умолчу ль о мамушке моей…»).
Бабушка поэта и его дедушка Алексей Фёдорович Пушкин жили в селе Коренёвщино, расположенном совсем недалеко от плехановской Гудаловки. Пушкины и Плехановы с незапамятных времён жили, дружелюбно соседствовали в своих имениях на Тамбовщине, в Русском Подстепье.
«Искусство Пушкина – есть общественное явление…- говорил Плеханов. – Он, описывая природу человека в духовных свойствах нации, дал образцы национального характера… Он становится подлинно народным, национальным поэтом, с народной философией, этикой и эстетикой… Великая вера в Россию, пророческая правда поэта, совестливость питали философию его поэзии».
Мать Георгия Валентиновича - внучатая племянница В. Г. Белинского. Виссарион Григорьевич писал письма тамбовским своим сородичам.
Плеханову принадлежат значительные труды о великом критике, мыслителе. «Ну что же такое марксизм, как не новая фаза того самого умственного движения, которому мы обязаны Белинским?» - полемически спрашивал исследователь общественной мысли Бельтов.
Плеханов и его поколение во-многом «выросли» на «герценовских основах»; они восприняли герценовские традиции («если теперь новые люди снова должны идти с боем против препятствий, они пойдут, зная, куда идут, зная, что ломают и что сеют»). Георгий Валентинович основательно проштудировал герценовские работы ( «Долг прежде всего», «С того берега», «Кто виноват?», «Письма об изучении природы», «О развитии революционных идей в России», «Сечь или не сечь мужика», «Концы и начала»).
Герцену посвящены плехановские монографические статьи: «Герцен-эмигрант», «А.И. Герцен и крепостное право», «Философские взгляды А.И. Герцена». В трудах Плеханова немало сочувственных ссылок на герценовские сочинения, герценовские суждения («Герцен справедливо говорил…»; «Герцен был совершенно прав…»; «Герцен, ознакомившись с философией Гегеля, назвал её алгеброй революции…»). «…социалистические идеи Герцена… легли в основу русского народничества, сложившегося в половине 70-х годов в довольно стройную систему и господствовавшего в среде нашей интеллигенции…» – полагал Плеханов.
«Герцен был одним из самых замечательных людей, выдвинутых замечательной эпохой 40-х годов. Он уступал Белинскому по логической силе ума, но превосходил его разносторонностью знаний и яркостью литературного изложения, - писал Плеханов. – Как политический публицист, он до сих пор не имеет у нас себе равного. В истории русской общественной мысли он всегда будет занимать одно из первых мест».
Землевольцы, народовольцы, чернопередельцы, пассионарии группы «Освобождение труда» восприняли завет-пожелание Герцена и Огарёва: «Заводите типографии! Заводите типографии!».
В круге чтения и творческого осмысления Георгия Плеханова – его земляк (уроженец Подонья) Д.И. Писарев. Его могила – рядом с могилами Белинского и Добролюбова; здесь же, по плехановскому желанию, похоронят Георгия Валентиновича.Плеханов и его соратники с удовлетворением констатировали, что вторая половина Х1Х века и начало века двадцатого во-многом и для многих прошли «под знаком Писарева». Вера Засулич вспоминала о том, насколько сильным было писаревское воздействие на вольнолюбивых юношей и девушек.; Писарев был для них «влиятельным товарищем, с которым… молодёжь советовалась на счёт своих жизненных интересов».
В 1910 году в петербургском издательстве «Шиповник» вышла солидная монография о Чернышевском, в котором подытожен исследовательско-аналитический поиск Плеханова нескольких десятилетий. «Все мы черпали из него и нравственную силу, и веру в лучшее будущее», - говорил Плеханов о романе «Что делать?» Чернышевского. Имя Чернышевского, по мнению Плеханова, «характеризует целую эпоху в истории русской общественной мысли. Эта эпоха есть славная, незабвенная эпоха шестидесятых годов». И ещё одно наблюдение Плеханова о «присутствии» Чернышевского в духовной жизни России: «Когда он ушёл, уровень нашей… публицистики страшно понизился».
Сложным ( и в чём-то весьма противоречивым) было отношение Плеханова к Некрасову. На похоронах великого поэта вспыхнула полемика. Фёдор Михайлович Достоевский сказал, что усопший гениален, посему в истории Отечества его место - «вслед за Пушкиным и Лермонтовым». «Выше! Выше!» – возразили молодой Плеханов и его соратники-пассионарии. Следует отметить, что постепенно Плеханов основательно корректирует своё отношение к Пушкину и Некрасову (убеждаясь в правоте Ф.М. Достоевского).
Георгий Валентинович рассказывал близким о тамбовско-воронежском «далёком-близком», о первых впечатлениях от стихотворений Некрасова:
- Я был тогда в последнем классе военной гимназии. Мы сидели после обеда группой в несколько человек и читали Некрасова. Едва мы кончили «Железную дорогу», раздался сигнал, звавший на фронтовое учение. Мы спрятали книгу и пошли в цейхгауз за ружьями, находясь под сильным впечатлением всего только что прочитанного нами. Когда мы начали строиться, мой приятель С. подошёл ко мне и, сжимая в руке ружейный ствол, прошептал: «Эх, взял бы это ружьё и пошёл бы сражаться за русский народ!» Эти слова глубоко врезались в мою память; я вспоминал их потом всякий раз, когда мне приходилось перечитывать «Железную дорогу».
Плеханов – в числе самых заинтересованных читателей и исследователей Некрасова; от стремится объективно раскрыть все грани некрасовского дарования.
Плеханов фиксирует некоторые «анти-эстетические погрешности» Некрасова («Его стих негладок или, как он сам характеризовал его, тяжел и неуклюж» («людям, воспитанным в эстетических преданиях сороковых годов и избалованным роскошной музыкой стихов Пушкина и Лермонтова, должны были резать ухо шипящие звуки вроде вот этих»). Плеханов цитирует знаменитое некрасовское: «От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови, Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви».
Некрасовскую лирическую «красноречивую прозу» злые языки именовали «риторикой». Плеханов также порой прямолинейно-категоричен в оценке ряда некрасовских жанров («поэзии тут нет никакой»; «топорный» талант; «в стихотворение врывается проза»). Вместе с тем Плеханов отдаёт должное психологической «духоподъёмности» некрасовской лирики (и здесь он опирается на авторитетные суждения Писарева и Добролюбова). Плезхановконстатирует, что у Некрасова есть «вполне безукоризненные вещи, например, хотя бы его знаменитый «Дядя Влас».
Биографы Плеханова фиксируют дружбу юного Плеханова с Всеволодом Гаршиным. Что привлекало его в Гаршине? Сочетавшаяся с внешней красотой красота внутреннего облика. Жажда жизни, неуемное желание чувствовать, понимать, поэтически раскрывать всё прекрасное, острейшее неприятие зла, несправедливости, социального неравенства. Плеханов вспоминал, как они спорили, в частности, о Некрасове, которого Всеволод Михайлович упрекал в «тенденциозности» ( в тех же некрасовских «Русских женщинах»).
Незаслуженно забыт цикл статей и эссе Плеханова о Л.Н. Толстом, который, по его мнению, «есть великий писатель русской земли» и «русская земля имеет право гордится им и обязана любить его»; «сам факт появления в нашей многострадальной России таких писателей служит нам одним из ручательств за её лучшее будущее». Литературно-публицистический талант Плеханова в полной мере проявился в статьях «Толстой и природа»(1908), «Симптоматическая ошибка» (1907), «Заметки публициста. Отсюда и досюда» (1910), «Смешение представлений» (1910), «Карл Маркс и Лев Толстой» (1911), «»Ещё о Толстом»(1911), «Толстой и Герцен»(1912).
Выдающееся явление истории отечественной литературы – цикл его статей «Наши беллетристы-народники», которые многие современники считали поистине гениальными.
«Народничество как литературное течение, стремящееся к исследованию и правильному истолкованию народной жизни, - совсем не то, что народничество как социальное учение, указывающее путь «ко всеобщему благополучию». Первое не только совершенно отлично от другого, но оно может… прийти к прямому противоречию с ним…» - констатировал Плеханов.
Его статья
«Никакие специальные исследования не могут заменить нарисованной ими картины народной жизни. Произведения наших народников-беллетристов надо изучать так же внимательно, как изучаются статистические исследования о русском народном хозяйстве или сочинения по обычному праву крестьян». Плеханов приходил к выводу о том, что «художественные достоинства произведений наших народников-беллетристов принесены были в жертву ложному общественному учению»
Большое видится на расстоянии… Всё отчётливее, всё рельефнее вырисовывается ещё одна грань творческой индивидуальности Плеханова: психолого-педагогический, учительно-воспитательный потенциал его наследия. Плеханов – Учитель учителей («первоучитель»), Педагог, Наставник, Мастер «духоподъёмного» слова.
Он был великим гуманистом-просветителем. «Освобождение труда» было его заветной мечтой. Он часто повторял слова Экклезиаста: «Притесняя других, мудрый становится глупым».
Лучшие педагоги и методисты обращают внимание на знаменательну. «перекличку» педагогических идей Плеханова и Ушинского, полагавших, что «самой выгодной финансовой операцией» является устройство хороших школ, поскольку народные школы «открывают самые источники богатства». «Жизнь человечества остановилась бы на одной точке, если бы юноши не мечтали», - говорил Ушинский. Мечтой о лучшем будущем «заражал» своих слушателей и читателей в Саратове, Воронеже, Ростове-на-Дону молодой литератор и педагог-просветитель
Георгий Плеханов.
«Нравственность и свобода – два явления, которые необходимо обусловливают друг друга и одно без другого существовать не могут…» - отмечал Ушинский. «…Вы говорите, что со всех сторон из глубины нашего народа идут запросы на образование и что в эту сторону должны быть направлены усилия всех благородных людей, - констатировал Плеханов. – Это великая, бесспорная истина! Да, именно здесь должны, прежде всего и больше всего, потрудиться все те, которые не хотят, по выражению поэта, позорить гражданина сан». Рылеевский общественно-эстетический идеал («Я ль буду в роковое время Позорить гражданина сан И подражать тебе, изнеженное племя Переродившихся славян?») был воспринят Плехановым и его «сопутниками».
Плеханова привлекал философско-психологический скепсис Генриха Гейне. Адресуясь к массовой аудитории, в «Двух словах читателям-рабочим» ( 1885) Плеханов сочувственно цитирует гейневское саркастическое: «…морочат ребёнка-народ, Чтоб гнул он покорнее шею… У щедрой кормилицы нашей земли Для всех нас довольно и хлеба, И миртов зелёных, и роз, и любви, - К чему торопиться на небо?».
В статье «Рабочее движение в 1891 году» Плеханов говорит: «Можно сказать без преувеличения, что рабочий класс – это тот класс, который всего прилежнее учится в современной России. Устроенные в больших городах бесплатные народные читальни буквально осаждаются рабочими». По другому поводу он опять-таки обнаруживает, «как многочисленны, как многообразны те отрасли знания, которые стремится обнять пробудившаяся мысль современного русского рабочего».
Плехановский труд «Социализм и политическая борьба» содержит в себе ряд важных положений просветительско-культурологического, филологического, эстетического характера. Талантливый публицист и литератор размышляет о явлениях, способствующих формированию жизненной позиции, компетенции, профессионализма: «Развитие техники увеличивает власть человека над природой и поднимает производительность труда до такой степени, что обязательность его не может послужить препятствием, но, наоборот, явится необходимым условием всестороннего развития всех членов социалистического общества». В другом труде ( «О задачах социалистов в борьбе с голодом в России» ) Плеханов констатирует, что «между наукой и жизнью существует теснейшая, неразрывная, ни для одной из них нимало не унизительная связь, и что чем более наука служит жизни, тем более жизнь обогащает науку».
В литературно-публицистическом наследии Плеханова – серьёзные обобщения о педагогических воззрениях Ж.-Ж. Руссо, Р. Оуэна, Ш. Фурье. В частности, он сочувственно воспринимает требование дать хотя бы начальное образование работающим на фабриках детям и подросткам; он одобрительно рассматривает план свободного трудового воспитания Фурье; Плеханов обращает внимание на их предостережения о вредности форсирования раннего умственного развития ребёнка без учёта возрастных особенностей.
Оригинальные в жанрово-стилевом плане плехановские «Письма без адреса» трактуют происхождение игры, воспитания, эстетического вкуса, их тесную взаимосвязь. По Плеханову, игра – одно из действенных средств умственного, нравственного, физического и эстетического развития ребёнка; что труд – основа игры, что игра – дитя труда.
Публицист, философ выдвинул и с позиций своего времени трактовал проблемы взаимоотношения родителей и детей, семьи и общества. Солидаризируясь с Герценом, Чернышевским ( в чём-то – с Писаревым), Плеханов особо выделяет Марксово убеждение: «…воздействуя на внешнюю среду, человек изменяет свою собственную». Плеханов популяризировал тезис Маркса: «Воспитатель сам должен быть воспитан».
Литературно-публицистические и философско-просветительские сочинения Плеханова содержат в себе важные методологические и методические соображения, которые позволят вузовскому и школьному работнику глубоко и всесторонне осмыслить роль и значение гуманитарных и обществоведческих знаний(«…обладая кое-какими арифметическими и естественно-научными сведениями, человек может остаться круглым невеждой в том, что касается его собственного общественного положения. А пока он не осознал этих задач, он… продолжает оставаться нулём в смысле сознательного воздействия на слепую силу экономики»).
…Во время встреч Максим Горький напоминал Георгию Валентиновичу о том, как в ранней молодости, путешествуя по Руси, задержался он ( в качестве ночного сторожа) на станции Добринка, что совсем рядом с плехановской Гудаловкой.
К.Д. Муратова в семинарии «М. Горький» (М., «Просвещение», 1981), фиксируя важнейшие даты жизни и творчества великого пролетарского писателя, акцентирует внимание на августе 1887 года, а именно – чтении в конспиративных условиях книги Г. В. Плеханова «Наши разногласия». Здесь же отмечено присутствие (30 апреля – 16 мая 1907 года) М.Горького на 5 съезде РСДРП в Лондоне (как делегата с совещательным голосом), его знакомство с Плехановым. Июнь 1913 года: встречи в течение двух дней Плеханова и М.Горького. На творческие контакты двух корифеев отечественной культуры обратили внимание исследователи
(Б. Бурсов, И. Баскнвич, В.Десницкий, С. Касторский, И. Груздев, Б. Бялик, А. Волков, Б. Михайловский, С. Балухатый, В. Щербина, К. Муратова, М. Иовчук, И. Курбатова, М. Лифшиц). Классикой отечественной критики и публицистики признана плехановская статья «К психологии рабочего движения. М. Горький. «Враги» (1907).
А.В. Луначарский свидетельствовал «об особом внимании», проявляемом к Плеханову самыми выдающимися деятелями мирового освободительного движения. «…как Андрей Первозванный перенёс в Россию первое Евангелие, так Плеханов занёс к нам второе евангелие – учение Маркса»,- заявлял Луначарский. «Поразительный ум», редкая память Плеханова, его редкостный дар «мыслителя-артиста», уникального аналитика и популяризатора-педагога вызывали восхищение («Будем считать за честь и счастье издать в огромном количестве экземпляров наиболее блестящие плехановские трактаты и памфлеты»).
Заслуживают более пристального внимания мемуары Н.А. Семашко как вызывающий доверие источник, позволяющий пролить дополнительный свет на биографию Плеханова. «Ленин с большим уважением относился к Плеханову. Надежда Константиновна в своих воспоминаниях рассказывала, как Владимир Ильич ночей не спал после первых разговоров с Плехановым. Меня, как племянника Плеханова, одно время часто бывавшего у него (потом пути наши разошлись и мы совсем не виделись), Владимир Ильич подробно расспрашивал после каждого посещения Плеханова, что он говорил, как себя чувствовал и т. д.» («Незабываемый образ»).
