Тема платить и каяться, вроде как немного подзабытая, постепенно снова выходит на первый план. И если с публичным покаянием за расстрел последнего императора и его семьи проблемы, не совсем ясно, даже при всем желании, как это осуществить в масштабах страны. Да и желающих, скажем правду, немного. То с выплатами проще. В монархической и близкой им среде постоянно звучат идеи передать потомкам Романовых, утраченные сто лет назад активы. Мои предки владели магазинами в районе Кузнецкого моста, но у меня никогда не хватало наглости потребовать в собственность ЦУМ или какую-нибудь ресторацию в историческом центре.
Но конечно интересно посмотреть, чем владела семья Романовых, которую в конце правления ненавидело большинство граждан некогда великой Империи. Особенно, учитывая тот факт, что в сети последнее время много публикаций из которых следует, что активы семьи Романовых были одной из главных целей как свержения монархии в России, так и красного переворота октября 1917 года.
Для начала немного цифр, чтобы понять цену вопроса. Хотя конечно любой финансовый анализ на данную тему выглядит очень спорно. На начало 1917 года биржевой курс российского рубля к главной мировой валюте того времени, британскому фунту стерлингов, составлял 14,4 руб. за £1. Согласно калькулятору инфляции Банка Англии, £1 1917 года по покупательной способности сейчас равняется £105,89. То есть 1 руб. 1917 года — это современные £7,35. По официальному курсу ЦБР £1 равен 82,5 руб. Следовательно, 1 руб. 1917 года примерно соответствует 606 современным рублям.
По размерам национального дохода Российская Империя занимала четвертое место в мире. Император должен был быть одним из богатейших людей на Земле. Однако, как пишут в интернете, все не так однозначно. Все поступающие царю средства проходили по ведомству Министерства императорского двора. Расходы двора перекрывали доходы министерства, так что требовалась доплата из Государственного казначейства. В 1913 году расходная часть бюджета министерства двора составила 17,4 млн руб. или 0,6% всех бюджетных расходов империи.
Романовы получали деньги на личные расходы: император - 220–250 тыс. руб. в год, императрица — 209 тыс. руб., царевич — 104 тыс. 500 руб. Великая княжна Ольга Николаевна после достижения 20-летнего возраста получала 120 тыс. 525 руб. в год, ее несовершеннолетние сестры — по 78 тыс. 525 руб. в год каждая. На текущих счетах члены царской семьи хранили 358 128 руб. Средства Романовых за границей оценивались приблизительно в 10–15 млн руб. Грубо полную стоимость коллекции императорских яиц Фаберже в наше время можно определить в $0,6–1 млрд.
Дворцовые имения были двух разрядов. Первые принадлежали царствующему императору в период его правления и передавались новому царю после его восшествия на престол. К ним относились, например, Царское Село и Петергоф. Имения второго типа были личной собственностью особ Императорского дома, которые можно было делить и передавать по наследству. Императорские дворцы были национализированы Временным правительством в феврале 1917 года. Последний русский царь был столь беспечен, что при отречении даже не обговорил условия, которые бы касались ключевых активов. В итоге под конец жизни ему и его семье пришлось считать каждую копейку. Большая часть “дворцовых” произведений искусства была продана на Запад в 30-х годах. Советской власти нужна была валюта для модернизации экономики и закупки технологий. Грядущая мировая война стала войной танков и самолетов, стали и моторов. А тяжелой промышленности в современном понимании в Российской Империи не было, ее создали только большевики.
Активы Романовых вряд ли были главной целью буржуазной революции 1917 года или большевиков. На кону были огромные промышленные активы, человеческие и природные ресурсы огромной страны, которые в итоге достались большевикам. А собственность и кэш Романовых это так приятный бонус. Победителей не судят…Таков закон истории. Передача бывших царских активов потомкам Романовых – очень плохая идея. Вряд ли она найдет понимания у большинства россиян. Остается надеяться, что власти будут благоразумны в этом неоднозначном вопросе.
