Авторский блог Татьяна Воеводина 16:45 31 октября 2015

Партия или профсоюз?

Мне думается, что так называемая политическая борьба, т.е. стремление занять как можно больше мест в парламенте, - не плодотворна, хотя и считается, согласно господствующим общим местам и штампам сознания, чем-то прекрасным и почти священным. На самом деле, сотрудничество гораздо полезнее борьбы. В представительных органах должно быть заранее отведено фиксированное количество мест для представителей главных профессиональных корпораций. Тогда парламент будет представлять собою картину общества, члены которого трудятся на общую пользу. Они будут приносить в представительный орган живые требования жизни, а не просто исполнять заказ своих спонсоров.

На неделе побывала на семинаре у С. Сулакшина в его Центре политической мысли и идеологии. Это любопытное объединение, что-то вроде дискуссионного клуба по интересным вопросам современности. Я с удовольствием там бываю и выступаю. Народ ко мне относится по-доброму: они – все сплошь доктора наук, а я – торговка швабрами из колхоза; это создаёт забавный контраст.

Сам Степан Степанович Сулакшин – очень разносторонний человек: доктор физмат наук, одновременно политолог и в прошлом политик. Впрочем, почему в прошлом? Вчера мне показалось, что г-н Сулакшин и его ближний круг затеяли создать какое-то политическое объединение, быть может, партию. Тем более, что рядом с Сулакшиным сидел г-н Стрелков – недавний герой Новороссии, прервавший свою карьеру как-то невнятно. Друзья активно отметали всяческие предположения насчёт их политических планов, но в самой активности этого отрицания было что-то такое, что заставляло предполагать обратное: так иногда молодые люди отрицают предположения о близкой свадьбе, а служащий – о скором повышении по службе…

Ну а пока – обсуждали чисто теоретические вопросы – возможна ли сегодня партия нового типа? На экране – что-то в красных тонах. Выступающие постоянно говорят о РСДРП, о Ленине. Всё это, конечно, интересно, но, по правде сказать, я предполагала, что о партии нового типа будут говорить в метафорическом смысле, в качестве исторической аллюзии, а тут – всё в прямом смысле.

Хотя современная политическая система, и называется представительной демократией, партии, которые борются за власть, решительно никого не представляют кроме своих спонсоров и самих себя. В наши дни уже нет никакой разницы в идеологии, философии и даже в конкретных политических предложениях разных политических партий. Для народа-электората все они силятся предстать как борцы за всё хорошее против всего плохого, а по факту – просто стараются пробиться на верх властной пирамиды. Партии ничем себя не проявляют вне выборов, а за пару недель до голосования обрушивают на электорат сеанс манипулятивной агитации. Его интенсивность и продолжительность зависит только от располагаемых денежных средств. Американские политтехнологи с присущей им прямотой говорят, что могут выбрать кого угодно, хоть дохлую крысу.

Народ меж тем всё больше отдаляется от власти, которая, в свою очередь, всё меньше заинтересована в улучшении реального положения вещей в стране. Философы, политологи и иные специалисты по апологетике существующего порядка утверждают, что так именно и должно быть и по-другому не бывает, надо только уберечь выборы от фальсификаций, совершенствовать институты гражданского общества, снабдить избирательные участки телекамерами и т.п. Нет ничего удивительного в том, что все народы мира испытывают разочарование в формальной демократии западного типа и теряют интерес к выборам.

У нас считают, что это в России такая уродская демократия, а в «нормальных» странах – всё совсем не так, и люди там свою политическую систему уважают. Это западнический миф. Люди, конечно, разные бывают, но я долгое время работала среди итальянцев: ровно такое же отношение. Вернее, отношение не-политиков к партиям и их деятелям варьируется в диапазоне от юмористического до презрительного. Точно как у нас.

Утверждается, что наличная демократия в том виде, в каком она есть, хоть и не лишена недостатков, но она – единственно возможная система, потому что все остальные – гораздо хуже; о них даже и думать не дозволяется. Меж тем иные системы не только возможны – я думаю, близкие потрясения заставят людей обратиться в более живым и органичным способам политического устройства народов. В этой новой системе – творческой и органичной – не будет места партиям в современном смысле. В современном мире не нужна партия нового типа: самое понятие партии - устарело. Любая партия – это организация «старого типа». Это принадлежность мира, который в обозримое время рухнет, самоуничтожится. Партия – это принадлежность старого мира. А нам нужно подумать о том, на чём будет базироваться политическое устроение нового мира.

Идее народного представительства надо возвратить её исконный смысл – парламент должен представлять народ. Но не просто народ как социальную пыль, как разрозненные индивиды, бессмысленно опускающие бюллетени за тех, кого не знает и оценить не может. Вместо партий нужны руководящие органы профессиональных корпораций трудящихся: промышленных рабочих, научно-технической интеллигенции, учёных, учителей, врачей и т.д. Эти корпорации (формализованные или нет) и представляют собой живое тело народа, состоящее из специализированных органов: крестьяне добывают хлеб, учёные – знания, учителя учат детей, военные защищают тех, других и третьих. Люди должны избирать авторитетных людей своих профессий и посылать их в представительные органы. Только в этом случае парламент будет представлять собой некую онтологическую реальность. В настоящее время он никак не связан с жизнью народа и никого не представляет.

Мне думается, что так называемая политическая борьба, т.е. стремление занять как можно больше мест в парламенте, - не плодотворна, хотя и считается, согласно господствующим общим местам и штампам сознания, чем-то прекрасным и почти священным. На самом деле, сотрудничество гораздо полезнее борьбы. В представительных органах должно быть заранее отведено фиксированное количество мест для представителей главных профессиональных корпораций. Тогда парламент будет представлять собою картину общества, члены которого трудятся на общую пользу. Они будут приносить в представительный орган живые требования жизни, а не просто исполнять заказ своих спонсоров.

Очевидно, что на всех ступенях избрания делегатов на следующий уровень должна происходить конкурентная борьба кандидатов. Но это будет борьба между людьми, которые известны выборщикам или, по крайней мере, которых они могут оценить.

Очевидно, это потребует перестроить политическую систему на совершенно новых основаниях. Мне думается, близкие экономические и социальные катаклизмы в любом случае приведут к глубоким изменениям всего политического жизнеустройства. Потребуется совсем иная избирательная система: она должна стать многоступенчатой, возможно, цензовой. Иначе она не может быть ничем, кроме манипуляции.

Более, чем вероятно, что будущее общество будет иметь существенные черты докапиталистического общества – одновременно социалистического и средневекового. Основой его будут живые, реальные профессиональные сословия, имеющие свои специфические задачи в системе общественного разделения труда. Такое предположение высказал чуть больше ста лет назад известный русский публицист М.Меньшиков:

«В средние века европейское общество сложилось органически, как всякое живое тело, то есть по трудовому типу. Общество было сословно, но сословия были не пустые титулы, как теперь, совершенно бессмысленные, а живые и крепкие явления. Сословия были трудовыми профессиями, корпорациями весьма реального, необходимого всем труда. Дворянство было органом обороны народной, органом управления. Оно действительно воевало. Рождаясь для войны, оно часто умирало на войне. Духовенство действительно управляло духом народным; доказательство - глубокая религиозность того времени и уважение к священству. Купечество торговало и ничем другим не увлекалось, ремесленники занимались ремеслами, земледельцы - земледелием. Как живое тело, общество было строго разграничено на органы и ткани, и при всем невежестве и нищете, зависевших от других причин, этот порядок вещей дал возможность расцвести чудной цивилизации, при упадке которой мы присутствуем.

Упадок строения общественного начался очень давно. Почти за сто лет до революции (речь идёт о Французской революции 1789-1789 г. – Т.В.) рыцари и судьи народные превратились в придворных - трагическое призвание их подменилось светским распутством и бездельем. Духовенство потеряло веру в Бога. Среднее сословие, продолжавшее работать, выделило нерабочую корпорацию софистов, которые с Вольтером и Руссо во главе подожгли ветхую хоромину общества. Отказ столь важных органов от работы, извращение сословных функций повели к истощению самого туловища нации - крестьянства. Голодные ткани рассосали в себе атрофированные органы - вот сущность революции. Народ втянул в себя ненужные придатки и старается переварить их, чтобы создать новые. Разве не то же самое идет и у нас?

Что могло бы спасти Россию, это возвращение не к "старому порядку", каким мы его знаем, а к старому порядку, какого мы не знаем, но который был когда-то. Спасти Россию могло бы устройство общества по трудовому типу. Надо вернуть обществу органическое строение, ныне потерянное. Надо, чтобы трудовое правительство постоянно освежалось и регулировалось трудовым парламентом, то есть представительством трудовых сословий страны. Надо, чтобы нелепые нынешние сословия, фальшивые и бессмысленные, были заменены действительными сословиями, то есть, как некогда, трудовыми профессиями, и чтобы эти профессии - подобно органам и тканям живого тела - были по возможности замкнутыми. Необходимо всему народу расчлениться на трудовые слои и чтобы все отрасли труда были настолько независимыми, насколько требует природа каждого труда». Михаил Меньшиков. «Сословный строй», 1907 г.

Разумеется, реальные черты этого нового общества и его политического строя должны будут сложиться практически, в результате живого творчества народа и его вождей. Конституция, живая, действующая Конституция не может быть ни «сочинена» кабинетным способом, нельзя её и списать у соседа, как двоечник контрольную. Но многие черты её вырисовываются в тумане будущего уже сегодня. Это будет государство социалистического типа, имеющее черты т.н. «корпоративного государства». Не надо бояться ни термина, ни понятия «корпоративного государства» (слов вообще не надо бояться). Это плодотворная идея, и будущая цивилизация не должна его сбрасывать с корабля истории. Всё живое и творческое – и советская власть, и корпоративное государство, и жизнеустройство средневековых цехов, и многое другое – всё это пригодится в будущем государственном строительстве. Сегодня ясно лишь то, что это будет государство-объединение, соборное государство, а не государство-разъединение, партийное государство, которое мы видим сегодня. Партия – значит «часть», партийная борьба – это борьба народа внутри себя. На эту борьбу уходит огромная энергия, которая может быть использована на конструктивную работу. Когда и где ресурсы не ограничены – это можно себе позволить, но ресурсов становится всё меньше. В том числе и главного ресурса – времени.

1.0x