9 ноября исполняется 40 дней как ушел из жизни сибирский казак, активный общественник, член Международного объединения журналистов казачества Виталий Иванович Сулима. Как известно, реальным прототипом «ворошиловского стрелка» в культовом фильме Станислава Говорухина (снятого по повести Виктора Пронина «Женщина по средам») был десантник-афганец Дмитрий Данилов, взявшийся сомостоятельно бороться с преступностью и получивший 15 лет заключения. Но такой человек в России был не один. Героем еще одной сходной драмы как раз и стал Виталий Иванович.
В г.Кургане разгул бандитизма не ограничился «лихими 90-ми», продолжался и позже. Заводы стояли. Люди старались прожить хоть какими-нибудь заработками, натуральным хозяйством - дачами и огородами. Другие приспособились хищничать. Местный житель писал: “Бандитизм, как в 1947 году, но тогда придерживались кое-каких правил – лежачего не били, а сейчас затопчут”. “Подъезжают на машинах, выкапывают картошку, срезают капусту, режут трубы водопровода и увозят. Управы нет”. “Ходят, смотрят, где что плохо лежит, и воруют, ходят воры вооруженные… одному на дачу идти нельзя, убьют”. “Бросают все. Тысячи заброшенных дач стоят вокруг города, и никому из начальства до этого дела нет”. Да и в самом городе творилось невесть что.
Старшая по подъезду дома № 20 по ул. Свердлова Г.И. Кретинина писала в городской суд: “Каждый из нас, выйдя на улицу, боится, что его убьют беспредельщики… А всего в нашем подъезде убили двух человек, третьего, Володю, сына Васильевой З.П., зарезали на берегу Тобола. Конечно, свидетели есть в любом деле, но сотрудничать с милицией не будут – боятся. И это верно – государство их не защитит, поэтому каждый спасается как может, не зря же мы свои квартиры превратили в тюрьмы – везде на окнах решетки”. В этом самом подъезде дома № 20 завелась “проклятая квартирка”, где тусовались темные личности, свозили подозрительные вещи. Однажды притащили даже бухту кабеля, “бухта застряла в подъезде и не давала людям войти в дом”.
В этом же доме жил пенсионер В.И. Сулима. Вот он-то прилагал все возможные для него усилия, чтобы оздоровить атмосферу в городе. Невзирая на преклонный возраст, активно выходил на дежурства и патрулирования в добровольной народной дружине, в 1990 г. за задержание банды опасных преступников был награжден от МВД именным охотничьим ружьем, его удостоили и знака “Отличник МВД”. В милицию он обращался неоднократно, указывал на «очаг напряженности» в своем доме, но получал неопределенные ответы.
1 октября 2005 г., на тогда еще недавно введенный праздник, “День пожилого человека”, на заводе МКЗТ чествовали ветеранов труда. Направился туда и 68-летний Сулима, проработавший на заводе много лет, нарядился ради такого случая в парадную казачью форму. Но на лестнице встревоженная соседка, сообщила, что пьяные хулиганы пытались выбить дверь в ту самую “проклятую квартирку”. Потом удалились, но выломали в подъезде замок от входной двери и унесли с собой, после чего принялись среди бела дня бить стекла на первом этаже. Сулима вмешался… Подошел к нетрезвой компании. Это оказались недавно вернувшийся из мест “не столь отдаленных” М. Комогоров и его двоюродные братья И. и Е. Воденниковы, тоже ранее судимые.
Процитирую статью курганского “Казрусинформцентра” “Мораль и право: кто кого? Или кто имеет в Кургане право на защиту?” (газета “Преображение”, № 9, 2006): “Сулима …сказал, чтобы они вернули замок, так как иначе всему подъезду нужно будет покупать новый, делать новые ключи. В ответ участники этой компании тут же свалили Сулиму на землю – много ли старику надо? – и жестоко избили кулаками и ногами, разбили ему глаз, причинили сотрясение головного мозга и множество ушибов и кровоподтеков. После этого события Сулиме была установлена 2-я группа инвалидности”.
Но инвалидность ему дали позже. А сперва он загорелся задержать обидчиков. Жена Сулимы, Н.П. Булгакова, рассказывала: “Мы его проводили, а через несколько минут он еле вошел домой весь в крови, один глаз заплывший, на лице живого места нет, и твердил одну фразу: “Задержать, задержать”. И снял со стены наградное ружье. Следом за Виталием Ивановичем, встревожившись за отца, выскочил сын Николай.
Из курганской газеты “Меридиан” (№ 12, 2006): “Вооруженный пенсионер выбежал на улицу… но долго искать ему не пришлось. Парни в компании двух девушек спокойно пили пиво на веранде в детском саду, что находится недалеко от дома”. Рассказывал сам Сулима: “Они даже не прятались, сказал им, чтобы шли со мной в милицию. Но они только нагло засмеялись, снова сказали, что изобьют, и двинулись на меня. Тут сын подоспел, один из этих замахнулся на него железным прутом, сын только руку успел подставить. Другой схватился за ружье”. Из обращения общественности г. Кургана к Генпрокурору РФ В.В. Устинову: “В завязавшейся схватке одним выстрелом, по всей видимости – случайным, был тяжело ранен И. Воденников. В это время Комогоров стал наносить удар палкой в голову сыну Сулимы, Николаю, причем с такой силой, что сломал ему руку, когда тот пытался защититься от этих ударов. Николай закричал от сильной боли, и Сулима, не помня себя, выстрелил в Комогорова. От полученного ранения тот позднее умер”.
Сулима сам вызвал милицию, дождался ее. Дал показания (согласно рапорту о задержании, “в невменяемом состоянии”). А потом был доставлен в больницу, где провел почти полгода. Как сообщала газета “Меридиан”, “теперь на его прикроватном столике гора лекарств, самое слабое из которых нитроглицерин. По его словам, он даже лежа спать не может – задыхается. Приходится спать сидя в кресле. У его сына Николая ударом железного прута была серьезно сломана рука, в центре Илизарова ему делали операцию”. Но бедствия Виталия Ивановича этим отнюдь не кончились. Прокуратура возбудила против него уголовное дело по ч.1 ст. 105 и ст.30 УК РФ – умышленное убийство на почве личных неприязненных отношений и покушение на убийство.
В защиту Сулимы поднялась общественность. И вот ведь что интересно – выступили не только соседи по дому, но и украинская, башкирская, татарская, казачья общины Кургана, областной военный комиссар, отдел внутренних дел, “Зеленый Крест”, научные, экологические организации, издательства, с которыми Виталий Иванович сотрудничал в качестве общественного корреспондента, Международное объединение журналистов казачества, членом которого он состоял. И всем Сулима запомнился чем-то добрым, хорошим! Все без исключения характеризовали его как замечательного, кристально честного человека. Обращались с суд, писали в Москву. Так, обращение к Генпрокурору В.В. Устинову подписали вместе – Председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России Р.Г. Галиуллин, Благочинный русской православной церкви г. Кургана протоиерей Николай Чирков, председатель Русской национально-культурной автономии Курганской обл. В.Г. Попов, председатель Курганской татарской общественной организации “Туган Тел” М.Х. Султанова, председатель Курганской башкирской общественной организации “Курай” Р.Н. Мухаметшин, директор Курганского центра казачьей культуры Е.А. Полозова. Это и впрямь каким незаурядным человеком надо быть, чтобы все столь различные организации сочли своим долгом вступиться!
Суд начался в мае 2006 г. На первые два заседания “пострадавшие” – братья Воденниковы, вообще не явились. Видать, боялись. А суд 2 часа зачитывал ходатайства, письма и характеристики, присланные в защиту Сулимы. Но… по совершенно непонятным (и весьма странным) причинам прокуратура вообще не сочла нужным возбудить уголовное дело по фактам хулиганств и бесчинств “пострадавших”! По фактам избиения Сулимы, увечия его сына. А действия Сулимы без обвинения “потерпевших” и без разбора их деяний стали выглядеть неким личным, как бы ничем не спровоцированным “нападением”. И “потерпевшие”, видя, что прокурор их в обиду не дает, горой стоит за них, осмелели, начали активно свидетельствовать друг в пользу друга, притащили в свидетели своих подруг. Да и суд повел себя, мягко говоря, загадочно. Тоже не стал заострять внимание на фактах хулиганства и избиения, которые стали причиной конфликта. (Старика и его сына отделали так, что чудом живы остались – пустяки, правда?)
Адвокат А.И. Лобанов (который сам 30 лет прослужил в органах прокуратуры, старший советник юстиции) выделил целый ряд явных нарушений прав обвиняемого. По конкретным обстоятельствам дела Сулиму допрашивали только один раз – в день избиения, “в невменяемом состоянии”. Естественно, не предупреждая, как это в делают в фильмах американские полицейские, “каждое ваше слово может быть использовано против вас”. Когда же он после лечения подал ходатайство о повторной даче показаний, ему было вдруг отказано и следователем, и прокурором. На предварительном следствии собирались доказательства только обвинительного характера, из свидетелей защиты не был допрошен ни один. И даже в обвинительном заключении было написано: “свидетелей защиты нет”.
Сулима просил назначить экспертизу, чтобы проверила на ружье наличие отпечатков рук тех, кто отнимал у него оружие. Опять отказано – под предлогом “нецелесообразности” (а отнимали ружье с такой силой, что оно было погнуто в области шарнирного крепления – его предъявили суду). Было отказано и в проведении следственных экспериментов, в дополнительной судебно-медицинской экспертизе… В нарушение Постановления Конституционного Суда от 27.06.05 № 7-п не были установлены и привлечены к ответственности все виновные лица по данному делу.
Любопытным оказалось и отношение к свидетелям. Свидетели обвинения Булгакова, Булгаков, Романенко твердо и без противоречий показали, что Сулима изначально хотел только задержать избивших его… Не принято во внимание. Свидетель Луканина заявила, что видела, как один из мужчин схватился за ружье, и только после этого прозвучал первый выстрел – как сообщают очевидцы, “эти показания вызвали бурю возмущения со стороны обвинения”. А свидетельница Безгодкина, одна из подруг “потерпевших”, откровенно проговорилась на суде – дескать, если бы не выстрелы, то “не уйти бы Сулиме живым”. Нет, даже и это не было принято во внимание!
И состояние аффекта суд не признал! Еще раз процитирую статью “Мораль и право: кто кого?”: “Суд считает, что дед, несмотря на установленное судебно-медицинской экспертизой сотрясение мозга и мощный психологический стресс, был в нормальном состоянии, да и причин для сильного душевного волнения вроде бы тоже не было… Мы не раз наблюдали, как Сулиму и свидетелей защиты, по нашему мнению, всячески изобличали, а нынешних потерпевших – бывших преступников, всячески выгораживали. В связи с этим у нас сложился еще один вопрос, на который мы пока не получили ответа: на кого работает правоохранительная система в нашей родной области? Или это труды отдельных заинтересованных лиц? В чем у них может заключаться интерес?”
Разумеется, нам остается лишь гадать, в чем же был этот «интерес», какие такие механизмы сработали в прокуратуре и суде. Но ведь сработали!
28 августа 2006 г. суд завершился. Прокурор Пономарев требовал 14 лет строгого режима. Адвокат Лобанов настаивал на полном оправдании. Ну а судьей Дьяченко Ю.Л. был выбран “компромисс” – 7,5 лет строгого режима… В великий праздник Успения Пресвятой Богородицы православному казаку Сулиме надели наручники и отправили за решетку. Молоденький прокурор и мудрые судьи могли торжествовать. Они победили! Победили 69-летнего старика, единственного, кто в г. Кургане осмелился встать на защиту порядка. Жена Сулимы, инвалид I группы, осталась без кормильца и главы семьи.
После этого была подана апелляция, и областной суд смягчил приговор. Но не “качественно”, а только “количественно” – снизил срок до 5 лет. Родные и близкие Сулимы не успокоились, стали писать в Генпрокуратуру, в Государственную Думу. Из Генпрокуратуры их обращение было “спущено по инстанциям” – в Федеральный округ, оттуда в областную прокуратуру. А из Думы переслано в Генпрокуратуру – откуда точно так же “спущено вниз” по инстанциям. Получается – на рассмотрение тех же структур, действия которых обжалуются. Результат? Городская прокуратура вызвала сына Сулимы Николая (разрывавшегося между инвалидом-матерью и инвалидом-отцом в тюрьме) и недвусмысленно пригрозила, что против него возбудят дело по поводу дачи “ложных показаний” в суде (ну и впрямь, если в действиях “пострадавших”, избивших Сулиму и Булгакова, не признано ничего незаконного, то сын, рассказавший, как их лупили, как ему руку сломали, получается, “солгал”?)…
Попытки общественности помочь Виталию Ивановичу тоже не дали результатов. Впрочем, надо отметить, что на зоне к Сулиме отнеслись очень уважительно – и начальство, и заключенные. К нему с большим почтением стали относиться заключенные мусульмане: поскольку Виталий Иванович досконально знал Коран, гораздо лучше их самих (изучал самостоятельно). А он собирал вокруг себя кружок казаков, осужденных за всякую уголовщину (как правило, молодых, сбившихся с пути по пьяному делу). Беседовал с ними о казачестве, давал почитать книги, которые пересылали ему с воли.
Освободили его по УДО. Он доживал век в том же доме по ул. Свердлова (кстати, после его выстрелов обстановка в микрорайоне стала не в пример спокойнее). Снова был с верной женой Надеждой Петровной, с сыном. Ему посчастливилось повозиться и поиграть с внуком, родившимся во время его заключения. Хотя здоровье было подорвано. Виталий Иванович перенес инсульт, однако казачий организм еще раз пересилил, выкарабкался. Квартира Сулимы оставалась своеобразным клубом местных старых казаков, приходивших посидеть, посудачить, обсудить новости. 1 октября 2019 г. в возрасте 82 лет Виталий Иванович отошел в мир иной. День в день, в тот же самый праздник «пожилого человека», когда он принял неравный бой во дворе. Может быть, всколыхнулось, вспомнилось, что произошло 14 лет назад, и волнение стало последней каплей…
Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Виталия и прости ему вся согрешения вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное!
