Сообщество «ЦАРЁВА ДРУЖИНА» 10:18 8 ноября 2019

Ответы на вызовы

Продолжение львовской темы

На заставке:

Здание Русского культурного центра во Львове

Здесь стоял бюст А. Пушкина до ночного визита «неопознанных титульных гостей»

Продолжение глав из "Очерков истории..." С. Сокурова

Введение в тему

В предыдущем очерке о зарождении русского национально-культурного движения ещё в единой стране, в СССР последних его лет, я на конкретном примере дал анализ этому процессу, представил начальную историю первой из организаций соотечественников в одной из союзных республик.

Но тема внутренней своей логикой требует развития. Ведь «Движение Друзей» на Львовщине с резким изменением условий его существования в 1991 г., при обретении Украиной незалежностi, не прекратило своего существования. Оно ответило на реальный вызов перестройкой своей структуры вплоть до смены названия. Хотя оно не изменило изначальному принципу дружеского отношения к украинской культуре, но вынужденно приняло оборонительную позицию. Ибо всё русское здесь, под карпатским боком, подверглось давлению со стороны «титульных». Притом, не только отъявленных национал-радикалов, но и тех, кто из страха или по расчёту не хотел среди своих прослыть не свiдомим украÏнцем. Львов не стал «горячей точкой», однако заметно «перегрелся».

То, что это был действительно жёсткий вызов, а не мнительность русскоязычных граждан региона при ухудшении комфортности жизни, свидетельствует массовое возникновение с начала 90-х годов самодеятельных организаций русского толка в соседних областях, повсюду на Украине, по всему постсоветскому пространству.

"Титульные хозяева" не сомневались, что их «ренессанс» тем скорее произойдёт, чем скорее они заглушат все достижения высокого творческого духа, на которых стоит печать русскости.

Я берусь рассказать о том, что видел своими глазами. Более того, как непосредственный участник событий.

Львов начала 90-х годов

Ещё за год до полного торжества местных националистов, Совет РО утвердил документ по социально-правовой защите русского населения. В нём выделялись части «По языку», «По науке и образованию», «По культуре». Вот пример ответа на вызов республиканского Закона «О языках в УССР». Поспешно принятый закон обрекал неподготовленное к его исполнению русскоязычное население на известные трудности в делопроизводстве, образовании, культуре и т.д. Он угрожал им оказаться за социальным бортом, во всяком случае, на длительное время. Неблагоприятная ситуация усугублялась победой Руха на выборах в местные органы власти. Компартия, осторожно благоприятствовавшая нашей «демократической» деятельности, ушла в оппозицию. «Оборонительные бои» для нас участились. Мелькнула было надежда на Заявление общественно-политической конференции под названием «Украинско-российские отношения в современной Украине». Она состоялась 4 января 1991 г. во Львовском облсовете инициативой РО, др. общественных организаций края и рядом новосозданных партий. Кроме лидеров этих структур, из первых лиц присутствовали «мэр» В. Чорновил, депутаты украинского парламента А. Емец и В. Гринёв. Вести конференцию доверили мне (своеобразный убаюкивающий жест). Заявление тоже расслабило. В нём, в частности, говорилось: «В независимой Украине интересы русской общины обеспечит национально-культурная автономия… при содействии государства и свободного развития связей с Россией». Как говорится в народе, не долго музыка играла.

В первый день календарной зимы того года на карте Европы появилась «суверенная Украина». Повторюсь, мы отнеслись к этому событию легкомысленно: ну, разошлись жильцы по разным комнатам (дом ведь общий); ну, захотелось доморощенным политикам поиграть в самостийность (Союз ведь нерушим). Тем более, что парламент республики дал гарантии – «всем народам, национальным группам и гражданам равные права», главное, «право свободного пользования родным языком во всех областях жизни, включая обучение, производство, получение и распространение информации». Большинство наших соотечественников и в России, и на Украине под суверенитетом понимали ослабление всевластия Центра, не более.

То колючее русофобское растение, что расцвело на земле Галиции после 1 декабря 1991 г., загодя пробивалось дружными ростками не только на львовской «Клумбе» (подобие Гайд-парка). Всё чаще русскоговорящие горожане стали обращаться в правозащитную службу РО с жалобами на «титульных», которые подвергают их оскорблениям в общественных местах, как нежеланных «мигрантов», на чиновников, которые чинят всяческие препятствия тем, кто обращается к ним не на мове. Послушать «обличителей», так только русские виновны в сталинском терроре и брежневских преследованиях инакомыслящих, буквально всех грехах империи и СССР. Городские власти всё меньше считались с пятой частью населения города: из библиотек изымалась и уничтожалась в огне литература на русском языке, переименовывались улицы с именами героев нашей общей истории, литературы, науки, искусства (чем провинился, например, перед галичанами основатель рефлексологии, гордость славянства Мечников?). Подверглась гонениям благородная тень цивилизатора Ивана Фёдорова, а вещественные свидетельства его деятельности были развеяны по городским закоулкам, обречены на гибель. Общество «Просвiта» стала превращать свой печатный орган в полицейский листок. Литературный критик М. Косив, изрёк судьбоносное: «Или словари, или автоматы Калашникова». Директор Львовского театра кукол отменяет востребованные детьми постановки на русском языке. Лишаются репертуара вокалисты и исполнители русской музыки во львовских театрах и филармонии. Всё меньше русских пьес ставит театр ПрикВО. Образование на русском языке, дошкольное и школьное, в вузах, стало подвергаться необоснованному сокращению. Аппетитной приманкой для радикалов и крикунов из их окружения стали руководящие кресла и высокие кабинеты. Прошла быстрая и решительная «чистка» аппарата управления, правозащитных органов, учреждений образования и культуры, хозяйственных структур в пользу «украиномовных» фахiвцiв.

Мы долго, совместно с ивано-франковской и тернопольской организациями соотечественников, противились всеми доступными нам методами против наименования нас «нацiональною меншиною». Тем не менее Закон «О национальных меньшинствах», коим, наряду с другими «мигрантами», оказалось русскоязычное большинство(!) неожиданной державы, был принят с поправками по замечаниям общественности (в т. ч. экспертной группы РО). В целом, закон казался приемлемым. Но мы тогда не знали цены украинским законам, хотя уже научились правильно оценивать «законотворцев», таких как Калинец, Хмара, Косив… Наибольший вред исходил от тех, кто причислял себя к творческой интеллигенции. Хотя бы такой пример: на 40-й день после кончины УССР, по киевскому радио поэт В. Мовчан воззвал запретить теле-и радиовещания из России на Украину, дабы великодержавные шовинисты не вносили смуту в суверенные украинские души. Как скоро эти «легiонери вiдродження» добьются многого из того, к чему они сразу стали призывать открыто!? Надо отметить и появление в эти годы такого явления как своеобразный, с местным оттенком, какой-то вначале анекдотический, пошлый коллаборацианизм. У нас начало ему положил один из ранних активистов Движения Друзей Н. Сергеев, который, чтобы оказаться на виду общественной жизни, не побрезговал найти союзника во враждебной всему русскому УНА-УНСО*. Потом такой же маневр повторила поэтесса Н. Турбал. Вспоминаю некоего Попова. Он не упускал случая критиковать любой наш шаг, направленный на отстаивание прав соотечественников, печатно призывал «просто жить дружно», не давая рецептов такой жизни. Зато в противоположном стане его называли «розумным россиянином». Гнуснейший пример псевдоинтернационализма. Его демонстрировали те из наших соотечественников, которые считали ниже своего достоинства прийти в Общество и начать работать, как рядовые волонтёры, по совести. Они нетерпеливо ждали приглашения сразу на заметный пост. А не получая его, оскорблялись, записывали в недруги якобы не понимающих их. Не раз из газеты «Высокий замок» звучал голос «русскоязычного» Лашенко, открывшего, что виной всех вековых украинских несчастий является «русская система ценностей». Он приписывал русским врождённую агрессивность, лия воду на известную мельницу. Впрочем, мы вскоре на своих хребтах ощутили агрессию тех, от кого, по Лашенко, опасность не может исходить, надо полагать, из-за «врождённого миролюбия».

Русское общество в «избранной хронике» последующих лет

Начиная с первого года независимости братской (принято говорить) Украины, Русский культурный центр во Львове (РКЦ), принадлежавший с 1990 года Обществу им. А. Пушкина, подвергается разбою со стороны сил, которые правоохранительные органы так ни разу и не смогли назвать, не то, что схватить за руку. Правда, начало было положено молодчиками «с открытыми забралами». Но узнанные лица избежали правосудия. Даже задержаны и допрошены не были. Отделались отеческим выговором, в общих словах, со стороны городской администрации. А потом вина возлагалась на «неких подстрекателей», с намёком на самих же пострадавших, которые, якобы таким образом, пытаются сеять смуту в мирном, демократическом Граде Льва. Эти факты позволяют говорить о государственном разбое в отношении части своих граждан. РО стал коллективной жертвой такого разбоя.

Итак, 2 февраля 1992 года Русский культурный центр (РКЦ) во Львове был захвачен и обыскан людьми, которыми руководил депутат Львовского областного совета, один из лидеров УНСО*, О. Витович. Исчезли бесценные документы Русского общества, периодика, повреждено имущество. На 5-ю готовщину обретения здания, его, обстреляв, подожгли. Через год вновь обстреляли издали. В мае 1997 года, в день проведения общего собрания Русского общества, в окна РКЦ бросили три бутылки с зажигательной смесью. Через несколько дней была новая попытка поджога Центра «коктейлем Молотова». Неизвестный обзвонил редакции львовских газет и заявил, что это предупреждение «проклятым москалям, под которыми во Львове будет гореть земля». Спустя три года, 12 апреля, были выбиты все окна на фасаде РКЦ. Год затишья, и в мае 2001 , накануне визита во Львов папы римского, ночью, неизвестные (опять неизвестные!) выломали парадные двери центра. Новый май, и вновь разбиты окна, взорвана боковая дверь.

5 января 2003 года Братство Степана Бандеры, в честь 94-летнего юбилея своего духовного батьки, отметило начало Года России на Украине пикетированием РКЦ. Львовский литератор Игорь Калинец назвал Культурный центр «оплотом московского шовинизма», а русских — пятой колонной. Он назвал русских «народом - палачом, нацией, не имеющей ничего святого». При этом у дверей центра была набросана гора из растоптанных книг русской классики и пустых(!) водочных бутылок. Весной того же года стены здания под покровом ночи расписали пошлыми словами. Летом пострадала от брошенного булыжника витрина Центра, осенью – от бутылки – окно актового зала. Тогда же погрому и поджогу подвергся кафе-магазин «Русская книга» в центре Львова. Подобным действиям подвергались и последние школы с русским языком обучения.

2004 год памятен русским львовянам двумя погромами Культурного центра (6 апреля и 16 июня). В разгул «оранжевой революции» стены здания были расписаны русофобскими и антисемитскими лозунгами и свастиками. Почти через год, также ночью, Центр лишился стёкол в окнах фасада, ниже нарисовали свастику и сделали надписи на украинском языке: «Кацапов — прочь!» и «Лучший москаль — мёртвый».

Наконец, погромщики вспомнили, что Львов не до конца очищен от главного москаля – Пушкина. Его гипсовый бюст, работы местного скульптора Е. Касселя, украшал нишу на фасаде Центра. В июне 2005 года он был разбит на куски ночными вандалами. Пострадала заодно и витрина концертного зала. Восстановленный на том же месте бюст простоял менее двух лет. Его сожгли под звон выбиваемых оконных стёкол. Здесь отмечу, что приобретённая обществом статуя Пушкина, в опасении за её целостность, была установлена в фойе РКЦ. И это в городе, где воздвигнуты бронзовые памятники Мицкевичу и Шевченко. В промежутке между этими преступлениями дважды пострадал фасад и вновь окна.

Исполняющий обязанности львовского мэра Зеновий Сирык, в своё время, назвал нападения на РКЦ проявлением не русофобии, а обычного хулиганства. Он намекнул на разногласия внутри самого Общества им. Пушкина. А депутат городской рады Ю. Батюк заявил, что, возможно, имеют место попытки дискредитировать «кое-кем»(!?) львовскую общественность. Расследования, проводившиеся по фактам нападений на РКЦ, результатов не дали. Почему «хулиганы» обходят центры культур армянской, польской, чешской, греческой, венгерской и всех остальных, объяснений не последовало. Наверное, это антирусские хулиганы, такая особая порода галицкой интеллигенции новой формации, ободрённой президентским признанием «героев УПА*» и тем самым логично считающих, что Украина находится в состоянии войны с Россией.

Добавлю к месту, что памятники Пушкину снесены в Дрогобыче и Тернополе. Не знаю, уцелел ли в Золочеве. Исчезло его имя с улиц Львова и Ивано-Франковска. В центре «Украинского Пьемонта» Лермонтов «уступил» улицу Джохару Дудаеву. Изгнанию имён подверглись улицы, названные в честь русских писателей. Во Львове не появилось улицы профессора Масловского, жестоко умерщвлённого мстителями за то, что он не побоялся рассказать в печати правду о зверствах «героев» УПА. Зато есть памятная доска на том месте, где после кабацкой драки скончался композитор Белозир. «От рук российскомовных убийц» - написано на ней. Один из врачей, делавших вскрытие тела, доверил мне тайну: смерть наступила от передозировки спиртного. Композитор славился как драчун и пьяница.

Я привёл этот пример, чтобы показать всю грязь (уже в пятнах крови) и пошлость той среды, в которой львовское Русское общество им. А. Пушкина отвечает на бросаемые им раз за разом вызовы со стороны части «титульных». Нет, та часть не большая. Она в меньшинстве. Но это меньшинство задаёт тон и правит в Прикарпатье бал. Оно не способно поднять страну, даже свой регион. Её задача – держать в напряжении межнациональной вражды всю Украину. Если спадёт напряжение, они предстанут перед земляками во всём своём ничтожестве. А это политическая и общественная смерть, понимают лидеры погромщиков, чаще всего ночных, но способных идти ва-банк и при дневном свете, как показало 9 мая 2011 года.

Послесловие

Я жду обвинений читателей не в концентрации мрачных страниц бытия описанного здесь Русского общества. А в том, что вывел на обсуждение каких-то униженных и бессловесных жертв произвола местной политической и общественной шпаны. Но такое обвинение сразу рассыплется, если задать вопрос, а почему же РО до сих пор не исчезло, не прекратило своего существования в невыносимых, может создаться мнение, условиях. Каждый, кто знаком с его открытой, публичной деятельностью, может видеть её успехи в сферах приложения сил, наблюдать явную качественную эволюцию. Да, кроме проблем внешних, есть немало внутренних: неизбежная мышиная возня неудовлетворённых активистов, кандидатов в вожди; вечная нехватка денег – не за что содержать РКЦ, этот единственный центр влияния русской культуры в обширном, недружественном регионе. Всех подобных проблем не счесть. В пользу того, что историю РО им. А.Пушкина можно назвать успешной, утверждает тот факт, что ОБЩЕСТВО, несмотря ни на что, СУЩЕСТВУЕТ до сих пор. И ни одна местная Кассандра не берётся предсказать его конец.

А почему так получилось? Что в нём было такого, что обеспечивало жизненную силу? Мне думается, здесь сыграла роль своевременная, по обстоятельствам (не по букве Устава), ротация принимающих решение лиц. Новый лидер оказывался к месту и вовремя, «был с веком наравне». А пуще того, он и его деятельное окружение черпали силы для отпора из энергии самого вызова. Если последний слаб, то организация, в чью сторону он направлен, выделяет для его нейтрализации также слабый импульс. Череда подобных вызовов способствует притуплению мобилизационной воли, развитию ослабляющего самомнения, мол, нечего обращать внимание на комариный писк, лучше направить усилие на более приятные занятия, например на демонстрацию собственной значимости в красочных шествиях и обильно рассылаемых «универсалах». Такая позиция превращает организацию в тяжёлую, ожиревшую от второстепенных успехов массу, которую хоть и трудно сдвинуть с места, тем более, уничтожить, но можно методической векторной работой шаг за шагом превратить в покорное тело, которое, бывает, пыхтит недовольно, ворчит от дискомфорта, однако при этом теряет главный ориентир. Такое мы видим на юге и востоке Украины, где подавляющее русскоязычное большинство не вылезает из лабиринта ходов, искусно проложенных «титульными» кротами.

Во Львове описываемых лет вызовы «титульного» большинства были недостаточно организованы и не столь смелы, чтобы уничтожить руську меншину в лице её авангарда-Общества. Но достаточно ощутимы и впечатляющи, чтобы это реальное меньшинство (действительно, меньшинство) осознало необходимость крайней мобилизации для действий за языково-культурное выживание. И так длится по меньшему счёту с 1991 года. Осознание членами общества и его выборными лидерами уровня опасности части Русского мира в специфических условиях, умение нейтрализовать силы зла подручными средствами - и есть залог долголетия Русского общества им. А.Пушкина в Галиции.

Продолжение следует

*экстремистские организации, запрещённые в РФ

1.0x