Авторский блог Василий Шахов 19:12 5 ноября 2017

Октябрь. Русский космизм.Революция после-послезавтра

Великий Октябрь. Русский космизм. Революция после-послезавтра

ВАСИЛИЙ Ш А Х О В

ОКТЯБРЬ. РУССКИЙ КОСМИЗМ. РЕВОЛЮЦИЯ ПОСЛЕ-ПОСЛЕЗАВТРА.

«…Спектральное прочтение светил и заповедных глубин за ними. Моторы гравитационного давления. Перегонка солнечной энергии без проводов. Думающие машины. Собеседники с человеческим голосом. Лунные поселения для каторжников и мучеников науки. Подсобные божества механического обслуживания. Теория трансцендентального материализма. Алхимия без мистики и мистика без шарлатанства…

Иррациональные диковинки за пределами нашего воображения; школьные пособия для рассмотрения сущего с изнанки; световая ракета; башня радиовнушения гражданских добродетелей и приручения диких животных; пионерские могилы на Марсе и дальше кое-где, тоже не объединившие людей, несмотря на всечеловеческую общность героев»...

Л Е О Н И Д Л Е О Н О В. «Пирамида».

…………………………………………………………………………………………..

…Возможно ли е д и н с т в о взглядов на Февральско-Октябрьские события 1917 года? Достаточно ли столетия, чтобы объективно, достойно оценить то ли «переворот», то ли «мятеж», то ли какой-то цивилизационный вулканизм?..

Большое видится на расстоянии… Пирамиду нельзя разглядеть вблизи; ничего не увидишь, кроме грубо отесанного камня…

В цикле очерков и эссе повествовалось о раскалённом, всесокрушающем, кровоточащем «сгибе эпох» трёх революций… Иван Бунин и его автобиографический герой-повествователь говорят о себе как «свидетелях великого и подлого», «окаянных днях». «Плачем о погибели Земли Русской» откликнулся на «окаянство» цареустранения Алексей Ремезов. «Россия, кровью умытая» трагично вочеловечится у Артёма Весёлого. «Неслыханные перемены, невиданные мятежи» всколыхнут чуткого Александра Блока. «Да здравствует революция на земле и на небесах»- провозгласит Сергей Есенин, восхищаясь человеком как «чашей космических обособленностей». «Не Новогодья нужны миру, а нужен новый человек», - провозгласит «липецкий Есенин» (А.Каменский-Липецкий).

… В чём у р о к и Февраля-Октября 1917 года?.. Грянет ли революция после-послезавтра?..

……………………………………………………………………………………………..

Леонид Максимович ЛЕОНОВ – великий русский писатель; его перу принадлежат ставшие классикой отечественной и мировой литературы жанры эпоса, публицистики, драматургии, философии, культурологии.

Более полувека работал он над романом-эпопеей «П и р а м и д а». В эпиграф очерка вынесены леоновские слова из этого произведения.

Автор философско-художественной эпопеи как бы воссоздаёт грандиознейшую панораму развития человека и человечества:

«…Винт, рычаг, колесо. Огонь и Евангелие. Нож, пила, игла, топор.

Лодка, парус, весло. Подшипник, бумага, стекло. Компас, линза, часы.

Алфавит, иероглиф, сигнальные азбуки и коды. Библиотеки и музеи, университеты и храмы. Мосты, плотины, стадионы, кремли, тоннели, города. Канализация, водоснабжение, электросвет. Условная цифровая система мышления для оценки и приспособления немыслимого к бытовым потребностям. Плавка, ковка, литье, золоченье, а также электронно-лучевая и термомагнитная обработка металлов. Книгопечатание и музыка. Цветные радиоигры и развлечения. Связь без проводов.Синтетические алмазы в куриное яйцо. Оптические счетные приборы. Летающие обсерватории. Вакцина и антибиотики. Незримое ухо для подслушивания врага на расстоянии. Искусственные луны. Океанские, воздушные и подводные лайнеры любого погружения. Ультракороткое дальнозрение по обе стороны от нуля. Катапульты для орбитального заброса на инопланеты механизмов и людей. Овеществлённая память. Термоядерные реакторы безопасного действия. Круглосуточная горячая вода. Спектральное прочтение светил и заповедных глубин за ними. Моторы гравитационного давления. Перегонка солнечной энергии без проводов. Думающие машины. Собеседники с человеческим голосом. Лунные поселения для каторжников и мучеников науки. Подсобные божества механического обслуживания. Теория трансцендентального материализма. Алхимия без мистики и мистика без шарлатанства…»

…Вспоминается встреча с великим современником в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова. Читатели и слушатели Леонида Леонова как бы воочию видели грандиознейшую, сложнейшую, трагичнейшую картину развития, становления, преображения человеческой цивилизации. Леонид Максимович вводил в философское повествование своеобразный «номинативный» перечень будущих «достижений» человека и человечества (здесь и такие «иррациональные диковинки за пределами нашего воображения», как «школьные пособия для рассмотрения сущего с изнанки», «световая ракета», «башня радиовнушения гражданских добродетелей и приручения диких животных», и «пионерские могилы на Марсе и дальше кое-где, тоже не объединившие людей, несмотря на всечеловеческую общность героев»).

……………………………………………………………………………………………..

«ВСЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ ГЕРОЕВ»

…Листаю страницы сочинений мастера-философа, автора «Русского леса» и «Пирамиды». В своё время меня поразило его психологическое, на уровне «диалектики души», наблюдение, которое он адресовал в приветствии писателю старшего поколения: «Оказывается, что это совсем, совсем не страшно - вступление в новую, уже вторую полосу жизни с её предельно сухим и прозрачным воздухом зрелости, с её ясными, безмиражными горизонтами. При разумном использовании первой половины для накопления духовного и профессионального опыта именно эта достигнутая, наконец, торжественная долина с кромкой снежных вершин впереди нередко дарит нам наиболее значительные наши открытия и достижения. Воистину благословенно пребывание наше под этим добрым старым солнцем, потому что каждая цифра на циферблате дня содержит неповторимые и недоступные другим фазам хмель и мёд, мудрость и очарование».

Есть в памяти сердца воспоминания о днях, часах, порой даже минутах, которые стали самыми дорогими, «звёздными», для твоей жизни. Таковы для меня воспоминания о первой встрече с Л.М. Леоновым.

Профессор Фёдор Харитонович Власов (крупный леоновед, автор фундаментальных исследований о Леонове - «Эпос жизни», «Эпос мужества»; кстати, в годы Великой Отечественной служил в штабе маршала Жукова) сообщил как-то группе вузовских преподавателей литературы, что Леонид Максимович ждёт нас. И вот - Переделкино. Возможность встречи с классиком русской литературы волновала и воодушевляла. Ведь это о нём ещё в 20-30-ые годы говорил Максим Горький: «Леонов - замечательно и весьма по-русски талантлив: он, несомненно, способен написать потрясающие вещи…».

Как заветная реликвия - фотографии, запечатлевшие майский день 1972 года. Групповой снимок. Любительские фотографии - эпизоды бесед с писателем на веранде переделкинского дома. На одном снимке крупным планом - леоновские руки, чуткие, узловатые руки, написавшие романы «Барсуки», «Вор», «Соть», «Скутаревский», «Дорога на Океан», «Русский лес», «Пирамида». Леонид Максимович говорил, что руки, пальцы должны «мускульно» попробовать каждое слово, каждую фразу, отобрать лучшее, самое нужное.

28 декабря 1947 года в «Известиях» было опубликовано публицистическое обращение Л.М. Леонова «В защиту друга»: «Когда мы думаем о родине, взволнованный строй мыслей встаёт перед нами. Никто не перечислит их даже с приблизительной полнотой. Пришлось бы вспомнить всю, битва за битвой, историю страны и наши собственные, удар за ударом, усилия, создавшие её нынешнее могущество. Однако не одни лишь курганы поля Куликовского или индустриальные накопления пятилеток возникают в памяти при упоминании о родине, - пишет Леонов. - В воображении предстают и спелые нивы в синих перелесках, заветная рощица детства, где безгонорарно концертирует какая-то милая пичуга, и островерхие хоромы дремучих лесов, наконец, в тишине которых созревают благодетельные дожди, поильцы урожаев… И кто знает, что было предсмертным видением советского солдата, сраженного при взятии рейхстага, - заплаканная мать, или дымный призрак Днепрогэса, или одинокая русская берёзка на колхозной меже?».

Только что отгремели кровопролитные бои Великой Отечественной… «И хотя много у нас иных, первоочередных задач, поговорим о б е р ё з к е!.. - предлагает публицист. - Ни один начинающий поэт не миновал описания её прелести, ни один ребёнок не обходится без новогодней ёлочки, да и мы сами, пожилые хозяева нашей земли, страстно любим спеть на пирушке про то, как одна рябинка клонилась на грудь старого дуба. Таким образом, разговор распространяется и на всех березкиных родичей…».

Леонов уважительно говорит о л е с н о м богатстве Руси-матушки. «На протяжении прошлых веков мы черпали из этой зелёной чаши без всякой опаски, что когда-то обнажится дно. Мы не церемонились с лесным соседом… - с горечью замечает автор эссе «В защиту друга». Леонов намечает конкретные задачи, позволяющие компетентно помочь «честному, молчаливому Другу» («И дело это надо начинать с детства»): «Пора всю систему воспитания, от букваря до вузовской скамейки, пропитать действенной, хозяйственной привязанностью к родине и её природе… Прямой долг педагогов, юношеских организаций и прессы найти острое, доходчивое слово к сердцу и разуму подростка. Надо внушить ему понятие ответственности за клочок родной земли вокруг его дома, школы или хаты. Надо ввести это в кодекс обязательных доблестей нашего молодого человека»(«Наверно, все замечали, - говорит Леонов, -что чувство родины в каждом гражданине соразмерно его личному творческому вкладу в общенародное дело; отсюда легко объясняются как патриотизм истинного гения и труженика, так и политическое безразличие бродяги и дармоеда. Пусть же юные граждане с малых лет привыкают вносить свою посильную долю в большую рабочую семью, пусть понемножку пробуют себя на чудесном поле настоящей государственной деятельности, - воспитательные последствия этого неисчислимы»).

Не потеряли своей актуальности и злободневности леоновские педагогические у р о к и: «Юные друзья, думы о зелени - думы о будущем. Вам бесконечно долго жить в этой прекрасной стране. Она богата и обширна, но не всегда она была такой. Всё, чему радуется наш глаз, есть громадная копилка предков. Преемственность - основа прогресса, создание простого железного гвоздя потребовало кропотливой работы сменяющихся поколений… Есть поговорка на Востоке, которая годится и в заповеди: каждый обязан в жизни вырастить дерево, выстроить дом, воспитать человека. Начало этой мудрой программы человеческой деятельности доступно вам уже теперь - посадкой деревца на школьном дворе. Сделайте это в ближайшую весну, без спешки, навечно. Может быть, по прошествии вереницы лет, ставши знаменитыми врачами, зодчими или - кто знает - астронавигаторами межпланетных глубин, вы зайдёте вечерком да мимоходом на тесный дворик посидеть под тяжелой зелёной кровлей своих любимцев. Другие, ещё более счастливые дети будут играть и шуметь под сенью этих растительных великанов, и в перспективе времён вам откроется весь гигантский разбег родной страны в её Грядущее».

Преемственные связи… Уроки разумного, доброго, вечного…

……………………………………………………………………………………………………………………..

Звезда полей во мгле заледенелой,

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром…

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей… -

исповедальное раздумье «Звезды полей» Николая Рубцова.

Преемственные связи… Уроки прекрасного… Уроки патриотизма…

Звезда полей, звезда полей над отчим домом

И матери моей печальная рука…» -

Осколок песни той вчера за тихим Доном

Из чуждых уст настиг меня издалека.

И воцарился мир, забвенью не подвластный.

И воцарилась даль - во славу ржи и льна…

Нам не нужны слова в любви настолько ясной,

Что ясно только то, что жизнь у нас одна.

Звезда полей, звезда! Как искорка на сини!

Она зайдёт? Тогда зайти звезде моей.

Мне нужен чёрный хлеб, как белый снег пустыне,

Мне нужен белый снег для женщины твоей.

Подруга, мать, земля, ты тленью не подвластна.

Не плачь, что я молчу: взрастила, так прости.

Нам не нужны слова, когда настолько ясно

Всё, что друг другу мы должны произнести, -

лирико-психологическое размышление Владимира Соколова «Звезда полей»

( сборник «Здравствуй, поле русское!»).

* * *

…Примечательна философско-психологическая, нравственно-этическая «перекличка» суждений Леонида Леонова в его полувековой давности речи, посвященной 50-летию со дня смерти Л.Н. Толстого, с «Освобождением Толстого» Ивана Бунина («Уход Толстого… выглядит как запоздалое освобождение, когда, порвав истончившиеся путы, он осуществил старинное намерение раствориться в своей бесхитростной России и, тем самым, в рядовую былинку запрятать свою непомерно огромную, ему самому непосильную личность»).

«И даже на смертном ложе в астаповской каморке, когда все житейские привязанности, спутники жизни, также избранная им котомка странника – всё осталось позади, с мертвенных губ Толстого срывается последняя его, зарегистрированная газетной хроникой, пронзительной тоски полная фраза: …нет, мужики так не умирают! И в этом предсмертном, сквозь зубы, сожалении выражена вся житейская философия Толстого – строить жизнь так, чтобы уходить из неё безбольно, как все эти немудрствующие счастливцы – деревья, птицы и труженики земли: без лжи, без боязни, без оглядки, без жалоб, без попреков совести. Отсюда – несколько в ином свете предстает уход Толстого из дому в ту глухую предзимнюю ночь».

«Вера Толстого вела не в отшельнический затвор, не в пустыню эгоистического уединения от суетной житейской толкотни, а, наоборот, к деятельности на пользу ближних, во имя добра и мира, к простым людям – в том исчерпывающем сближении, к которому тянется всякая крупная, общественно мыслящая личность»

«Корень их лежит в разности воззрений – бытие ли определяет сознание или наоборот… Но ведь на протяжении тысячелетий небо над людьми и просторы вод океанских у их подножья так прозрачны и громадны. Что каждый по собственному складу и росту находил там своё отраженье. Не состоит ли весь путь философии как раз в непрестанной полемике – откуда же берётся в нас этот священный пламень жизни и мысли? Добывает ли его человек посредством трения деревяшек, родится ли с ним, предвечно зажженным в душе, или бедняге приходится всякий раз похищать его у богов?»

«Итак, он был вполне сыном Земли, Лев Толстой, упорный труженик и гордец, который в полную нагрузку принял на свои плечи добровольное и пленительное бремя борьбы и тревоги за людей и не следует считать зазорным недостаток если подобные Толстому, при своём ростене в меру часто достают головою небо. По его собственным словам, он принадлежал к тем людям, которые, может быть, и рады бы не мыслить и не выражать того, что заложено им в душу, но не могут не делать этого, к чему влекут их две непреодолимые силы внутренняя потребность и требование людей. Великий художник, он в то же время был ненасытного жизнелюбия человек, который в пятьдесят лет уселся за изучение древних языков ради ознакомления с первоисточниками общеизвестных истин. Всякий звук жизни вызывал гулкое эхо в его душе, ничто не ускользало от его нетерпеливого и деятельного внимания – философия истории, сословная архитектура государства, задачи педагогики и воспитания, смертная казнь, голод в Поволжье, деньги и землевладение в России, духоборческая эпопея, вопросы веротерпимости, бессмертия, любви и веры… Всё касается гения в его эпохе…»

Л.М. Леонов вводит наследие Толстого в контекст мировой культуры: «Облик этого человека не умещается в рамки даже выдающихся литературных судеб. Подобно тому как о Пушкине, по слову Белинского, стыдно говорить смиренной прозой, имя Толстого требует сегодня праздничного словесного обрамления. Имя это входит в список едва ли полной дюжины великих мастеров слова, начиная с античной колыбели нашей. Самый труд его представляется нам поистине Геркулесовым подвигом, - он весь, как гора на столбовой дороге прогресса, с высоты которой видна вековая, иссеченная тропами даль человеческой мысли. Все они, от самого Фалеса, - собеседники Толстого!..» «Даже во внешнем облике его сквозят знакомые и вечные черты другого, столь же ненасытного исследователя жизни – Леонардо, который вот так же шествовал по своей эпохе, вызывая завихренье творческой мысли вокруг себя»

«… существует проблема Толстого; в ней и лежит разгадка – от жизни или, напротив, к жизни уходил Толстой из дому за полторы недели до кончины… Можно спорить, в какой степени правомерно столь вольное толкование ведущей толстовской темы. Но даже в ту насквозь скорбную неделю, ровно полвека назад, пока ещё не завяли цветы на свежей толстовской могиле, настолько расходились мнения современников о нём, что в один и тот же день погребения Гауптман провозгласил Толстого величайшим христианином, а Метерлинк – величайшим атеистом века: единственно правильное в обоих суждениях – эпитет. Тем более, на мой взгляд, - продолжил свою мысль Леонид Леонов, - потомок имеет право на самостоятельное понимание явления, предстающего ему во весь рос без досадных подробностей и в полувековой дальности, - пусть даже на толкование запоздалое и, верно, столь же несовершенное!

Леонов вводит наследие Толстого в контекст мировой культуры: «Облик этого человека не умещается в рамки даже выдающихся литературных судеб. Подобно тому как о Пушкине, по слову Белинского, стыдно говорить смиренной прозой, имя Толстого требует сегодня праздничного словесного обрамления. Имя это входит в список едва ли полной дюжины великих мастеров слова, начиная с античной колыбели нашей. Самый труд его представляется нам поистине Геркулесовым подвигом, - он весь, как гора на столбовой дороге прогресса, с высоты которой видна вековая, иссеченная тропами даль человеческой мысли. Все они, от самого Фалеса, - собеседники Толстого!..» «Даже во внешнем облике его сквозят знакомые и вечные черты другого, столь же ненасытного исследователя жизни – Леонардо, который вот так же шествовал по своей эпохе, вызывая завихренье творческой мысли вокруг себя»

«… существует проблема Толстого; в ней и лежит разгадка – от жизни или, напротив, к жизни уходил Толстой из дому за полторы недели до кончины… Можно спорить, в какой степени правомерно столь вольное толкование ведущей толстовской темы. Но даже в ту насквозь скорбную неделю, ровно полвека назад, пока ещё не завяли цветы на свежей толстовской могиле, настолько расходились мнения современников о нём, что в один и тот же день погребения Гауптман провозгласил Толстого величайшим христианином, а Метерлинк – величайшим атеистом века: единственно правильное в обоих суждениях – эпитет. Тем более, на мой взгляд, - продолжил свою мысль Леонид Леонов, - потомок имеет право на самостоятельное понимание явления, предстающего ему во весь рос без досадных подробностей и в полувековой дальности, - пусть даже на толкование запоздалое и, верно, столь же несовершенное!

«Чувство к Толстому – интерес, любовь, почитание –

сопровождает, по-моему, русского человека всю жизнь. Но как к гению человечества к нему обращаемся не только мы, связанные с ним одной историей, нацией, землями и дымом родного очага, - к нему обращается весь мир, каждый думающий человек, кто желает познать правду о роде человеческом…»

Л е о н и д Л е о н о в.

… Испытание временем… Леонид Максимович Леонов в своём «Слове о Толстом» размышлял: «Думы и вдохновения, преодолённые сомнения и надежды эпохи и составляют золото литератур, живучесть которых целиком зависит от того, насколько они обеспечены историческим опытом современников, для таланта – казной всенародной, для гения – общечеловеческой. Все наши произведения, даже любимцев и баловней века, опускаются вместе с их создателями в могилу. Книги должны отлежать свой срок в земле, которая там, впотьмах, пока наверху шумит и ликует молодое, безжалостно сдирает с них кудри и румяна моды, шпаклевку накладного оптимизма… … только чистому золоту дано выдержать испытание забвением… В числе немногих произведения Толстого вовсе не подвергались этой пробе временем, как и Пушкина, которого повсеместно народ наш как бы усыновил навечно…»

……………………………………………………………………

1.0x