О «потерянном поколении», или Почему в России «глубинное государство» не желает отстраивать качественную элиту?

1. Буквально на днях мне довелось побывать на одном из значимых мероприятий: в Академ-клубе Банкетной службы РАН отмечалась круглая дата со дня выпуска одного из курсов одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова. На данном мероприятии присутствовали отдельные выпускники и некоторых других курсов того же старейшего и престижнейшего факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, ввиду чего имелась прекрасная возможность увидеть и пообщаться со многими людьми, имеющими богатейший опыт жизни в постсоветском мире. Присутствовало более 160 человек из различных государств не только лишь постсоветского пространства, но и самого что ни на есть «коллективного Запада», а также несколько десятков выпускников, которые участвовали в видеоконференции, проживая опять-таки в государствах того же «коллективного Запада».

Конечно же, спонсоры и организаторы данного мероприятия прекрасно провели его, всё было прекрасно. Однако, несмотря на все положительные эмоции, полученные от участия в этом мероприятии, хотелось бы рассказать о некоторых феноменологических выводах, носящих скорее статистический характер.

2. Когда-то в 1996 году, незадолго до выборов под названием «Голосуй сердцем, а то проиграешь», мне довелось разговаривать с одной дамой, матерью несколько более молодой, чем я, дочери, учившейся в прошлом в той же весьма и весьма престижной школе. В разговоре мы затронули судьбу одноклассницы её дочери, очень умную и симпатичную молодую девушку, окончившую тот же самый старейший и престижнейший факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, что и я, о котором шла речь несколько выше.

Эта дама весьма прозорливо сказала, что все вы, как и её дочь, относитесь к «потерянному поколению», поэтому, несмотря на все таланты каждого из вас, никто или почти никто из вас не достигнет того, чего объективно заслуживает в силу своих талантов и уникальности ваших школ и университетов, так как вы родились не в то время и не в той стране, где это было бы кому-то интересно. Эта прозорливая дама имела в виду распад великого советского государства, примерно совпавший по времени с окончанием того же самого старейшего и престижнейшего факультета МГУ им. М.В. Ломоносова рядом упоминавшихся в этом разговоре людей, которых она и отнесла к «потерянному поколению».

С того времени у меня чётко отпечатался в голове новый термин моего словаря – «потерянное поколение», как когда-то ранее – другой термин «шестидесятники».

3. С поры того разговора прошло чуть более 22 лет, это примерно срок появления следующего поколения. Можно было бы и не вспоминать этот разговор, но опять-таки за несколько дней до этого замечательного мероприятия я стал свидетелем появления в нашем с моим уважаемым коллегой кабинете двух молодых особ: француженке с каталонскими корнями и россиянке, проживающей год во Франции, и предпринимающей всяческие попытки по закреплению на возможной новой родине. Обе девушки были милы, но на мир смотрели несколько разными глазами: француженка – самодостаточна, россиянка – страждущая. Целью их прихода было желание получить мастер-класс в сфере аграрно-экономической и общестатистической аналитики. Попутно мы вели с ними непринуждённый разговор об из представлениях о смыслах существования современного мира.

Мой уважаемый коллега окончил другое престижнейшее учебное заведение – МФТИ, но всё-таки не может быть отнесён к тому самому пресловутому «потерянному поколению», так как сумел некоторое время поработать в условиях реального социализма. Может быть, именно поэтому он и является профессионалом внекатегорийным. Мы всегда с ним находим множество общих тем для разговора, но главная из них – что такое «глубинное государство», реально ли оно в России в настоящее время.

После того, как наш кабинет покинули эти две прекрасные молодые особы, мой коллега не мог долго уняться, недоумевая и раз за разом задавая мне вопросы о том, почему эта молодая россиянка так желает остаться любой ценой во Франции, что, даже возвращаясь на время в Москву с новой подругой, пытается сделать всё в интересах, возможно, своей новой родины, хотя и чётко осознаёт, что шансов занять достойное место там у неё практически нет никаких. Вместе с тем, надо констатировать, что сама эта российская девушка действительно заслуживает объективно многого, но c’est la vie, life is life.

4. К тому времени, мы уже неделю обсуждали с моим коллегой историю другой россиянки, которая во второй половине мая 2018 года получила статус предпринимательницы в Барселоне, проявив инициативу в том, чтобы стать моим контактом в LinkedIn. Её можно отнести к наиболее младшим представителям «потерянного поколения», она представляет в России один героический город-миллионник.

Каждый день, общаясь с ней, я также уже заинтересовался тем вопросом, какой всё-таки бизнес она пытается продвинуть именно в Барселоне. Чтобы как-то ей помочь в этом в Каталонию поехал ещё один наш (с коллегой) хороший друг. Мой коллега задавал и продолжает задавать вопросы о том, почему эта более взрослая россиянка так же желает остаться любой ценой в Каталонии, ведь в Испании же – огромная безработица, особенно среди молодёжи, чего же там остаётся делать нашим соотечественницам, ведь законы государств Европейского Союза неумолимы по отношению к судьбам иммигрантов.

Глубоко понимая, что судьба у наших сограждан в наиболее развитых государствах Европы действительно не блестяща, я привёл пример старшей родной сестры другой моей знакомой, окончившей МГИМО в середине 2000-х годов и оставшейся там преподавать. Так вот её старшая сестра, проживая в коммуне Сен-Дени, в 9 км к северу от центра Парижа, этаком парижском Алтуфьеве, уже трижды возвращалась в Москву для замены заграничного российского паспорта, но всякий раз уезжала обратно во Францию, не создав пока своей семьи, но и не оставляя надежд получить французское гражданство.

5. Но всё же хотелось бы возвратиться к выпускникам одного из курсов одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова из «потерянного поколения». Какие же всё-таки некоторые феноменологические выводы, носящие скорее статистический характер, можно сделать?

Современные российские женщины всё-таки имеют возможность хорошо сохраниться, несмотря на все российские невзгоды последних 27 лет. Да, можно констатировать, что некоторым из них, быть может тем, у кого существуют такие возможности, удаётся в 50 с небольшим лет выглядеть на 30 – 35 лет, хотя и не всем.

Прочность брака даже у выпускников одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова – не блестяща. Совместное воспитание детей у них же также не слишком сильно отличается от среднестатистических показателей россиян.

Некоторые из столь элитных по своим личным данным, способностям и образованию российских женщин так ни разу официально и не побывали в браке. Также и рождение ими детей не всегда происходило в официально зарегистрированных браках. Но они стоически и с достоинством переносили все невзгоды, выпавшие на представителей «потерянного поколения».

Кому-то повезло больше, так один из выпускников имеет одного ребёнка от первого брака и четверых – во втором. Его смыслом жизни стали «детские проекты», как он говорит сам.

Не так много в процентном отношении среди них оказалось и кандидатов наук по сравнению с их предшественниками на 10 лет старше. И уж совсем мало оказывается среди них докторов наук. Хотя чему тут можно удивляться? Даже выпускники одного из курсов одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова относятся к «потерянному поколению».

Вместе с тем, среди тех, кто когда-то поступил на этот курс одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова, оказался один обладатель престижнейшей Филдсовской премии – международной премии и медали, которые вручаются один раз в 4 года на каждом международном математическом конгрессе двум, трём или четырём молодым математикам не старше 40 лет (или достигшим 40-летия в год вручения премии). Сам её обладатель, достиг наиболее выдающихся прижизненных результатов из всех, кто оказался вместе с ним на этом курсе одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова, но, к сожалению, менее года назад скончался в возрасте 51 года, проживая с 1990 года в США.

Лауреат Филдсовской премии прожил нелёгкую жизнь, получив из-за сильной аллергии «белый билет» – освобождение от срочной воинской службы, отсрочку от которой не предоставляли прервавшим обучение в ВУЗе, взял академический отпуск, после возвращения из которого был отчислен, но впоследствии восстановился. Оказавшись на одном из более поздних курсов в 1989 году, по результатам I семестра четвёртого курса, несмотря на наличие опубликованных работ в ведущих журналах, окончательно был отчислен из университета за академическую неуспеваемость.

В 1989 – 1990 годы опубликовал несколько работ вместе с Михаилом Капрановым, вскоре иммигрировавшим в США. В 1990 году М. Капранов заполнил за него заявку на поступление в аспирантуру Гарвардского университета, и, несмотря на формальное отсутствие высшего образования, будущий лауреат Филдсовской премии был принят. Квалификационный экзамен, на сдачу которого отводятся первые три года обучения в аспирантуре, сдал уже через месяц после поступления, благодаря чему был освобождён от 4 месяца, жил прямо в офисе, отказываясь снять жильё, при этом американское руководство факультета во всех случаях содействовало сохранению перспективного учёного в Гарварде. Не останавливаясь на его научных успехах, скажем, что Лауреат Филдсовской премии умер у себя дома в Принстоне, обнаружен по обращению бывшей жены (с которой они расстались в 2008 году), которая некоторое время не могла с ним связаться и знала о тяжёлом заболевании; по её сообщениям, причиной смерти могла быть аневризма. Был похоронен 27 декабря 2017 года на Химкинском кладбище в Москве после того, как скончался 30 сентября 2017 года.

Также следует отметить, что из когда-то 450 поступивших вначале на этот курс одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова уже примерно полтора десятка человек покинули этот мир, большинство из которых не достигли возраста 50 лет, а некоторые – даже 40 лет. Не была сладка жизнь представителей «потерянного поколения», даже тех из них, кому посчастливилось попасть в весьма удачную его когорту из числа выпускников одного из курсов одного из старейших и престижнейших факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова. Да, они не попали в лихие разборки 1990-х годов, более того, некоторые из них получили возможность поискать себя уже в условиях наиболее развитых государствах «коллективного Запада», но и там смерть иногда настигала их даже в 40 лет.

6. Совокупность изложенных фактов ещё раз и раз заставляет задуматься над такими вопросами как, что такое «глубинное государство», реально ли оно в России в настоящее время.

Где было это отечественное «глубинное государство» в 1962 – 1991 годах?

Почему оно допустило то, что отличное советское молодое поколение людей, родившихся после 1962-е года, всё более и более становилось индифферентно к судьбе своего в доску советского государства?

Почему самые талантливые молодые люди буквально «выжигались», всячески «выталкивались» на обочину жизни, а то и – в эмиграцию не до конца понятной неформальной организацией, привычно называемой термином «система»?

Почему наиболее одарённые от природы люди, родившиеся в нашем Отечестве, становятся до такой степени невостребованными в нашем родном государстве?

Чей это был проект (или кто его субъект), результатом которого стало появление, в частности, «потерянного поколения»?

Что качественно могло измениться в отечественном «глубинном государстве» к настоящему времени?

До каких пор наиболее развитая в интеллектуальном и нравственном плане часть российского общества будет игнорироваться «глубинным государством» в части её вовлечения в участие в развитии общественных интересов?

По каким принципам формируется «глубинным государством» современная российская элита?

Каковы духовные основания «глубинного государства»?

Этот список возникающих вопросов не является полным, исключительным и исчерпывающим.