Валерий Скрипко мне симпатичен, поскольку поэтичен. Недавно опять уделил внимание моей скромной персоне, за что - признательность ему.
Поглядите, как он описывает состояние послевыборной эйфории:
И призвал нас вновь избранный лидер: совершить прорыв в экономике и в развитии всей России на будущий шестилетний период. И воспряли мы. И почувствовали себя сильными и талантливыми. И слово «русский» - стали говорить вслух. И обнялись на площадях с нашими бизнесменами и рабочими, программистами и дворниками : мы один народ! Правда? Да, один! Давайте, возьмёмся! Давайте!
И опять Валерий второпях не закончил мысль:
Давайте ЧТО? Возьмёмся за ЧТО?
То ли дворники должны вместе с программистами засесть за С++, и, отставив метлу, писать код.
А может, наоборот, программисты должны дружно подметать вместе с дворниками? «ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, в земле-то всё едино, апатиты и навоз».
КУДЫ они собрались совершать прорыв, тоже не сообщается. «Главное - искать пути, а вовсе не найти».
И появилась у Валерия интересная мысль: вызвать меня из Америки на комиссарство.
Должен признаться, что я - человек тщеславный, как и все сочинители. Но среди моих многочисленных грехов никогда не было стремления к политической власти. Я - бонвиван, жуир, эпикуреец, люблю вкусную еду и аппетитных бабцов, сопрано на бэкграунде и пленительный пейзаж за окном в стиле «Италия. Вечерелло».
Перед насмешкой не дрожу я
И не меняю амплуа:
Приемлю прозвище «буржуя».
Я — буржуа, я — буржуа!
так пел когда-то в театре «Кривой Джимми» Натан Абрамович Дактиль, известный широкой публике по «Маршу Будённого», романсу «Две Розы» и «Всё хорошо, прекрасная Маркиза».
Так что, явись ко мне ходоки, упрашивая на комиссарство, на манер Фрумки Склянского либо Реувена Двоскина, я бы, конечно, сперва отнекивался, строил из себя скромную барышню.
Но в конце-то концов, снял бы свой блестящий, в некоторых местах, костюм, зачесал всё, что осталось, наверх, надел бы кожАнку, галифе (непременно!), пристегнул бы к портупее деревянную кобуру с Астрой, которую в России называют Маузер, а на западе - «ручкой от швабры» (по рекламе – “незаменимая вещь для отважных путешественников”) и ужо бы я накомиссарствовал: пух и перья.
Заломил бы я набекрень кептарик с пентаграммой.
Все мои детские мечты уж исполнились. Дальше можно только повторяться. Мне лично для себя ничего не надо (разве что похудеть фунтов на 40), чтоб женщина орловский рысак не прогибался под тяжестью.
И такой бы прорыв устроил, трепещите лукавцы! У меня не забалуешь!
Ибо, глядя на Рассею, и несчастных русских людей, прихожу в негодование.
Кто-то на русских людей клевещет, мол лодыри и пьянчуги. Но я-то знаю, что это не так, из первейших рук. Повидал немало русских людей заграницей: как пчёлки трудятся, аж в три смены. Покажи человеку ЦЕЛЬ, какая ЛИЧНО ДО НЕГО касается, не до Эфиопии и Альфа-Центавры, а ДО НЕГО, его детей-жены - БУДЕТ человек работать и учиться. УБЕЖДЁН!
Растли его уравниловкой, социальной завистью - тут тебе и пьянство, и хулиганство, и свинство. Апатия, одним словом.
Все говорят «русская идея, русская идея. У грэческом зале-у грэческом зале! Ах, селёдку, вы селёдку...» Темнота!
Русская идея давно уж сформулирована: Сколь славен Г-дь во Сионе, не может высказать язык!
Русский народ просвещали дважды: приносили свет Торы, и затем - мудрость Маркса. Но до конца просветить не удалось. И Библию сумели извратить язычеством, и «Капитал» запакостить народничеством. Получился местами карго-культ.
Вот Александр Андреич проповедует нам о «сакральности государства». Допускаю, что по теме «оранжевых революций» главред желал как лучше. Я и сам смутьянов на дух не переношу. НО! До абсурда зачем доводить? Может, соорудить иконостас с отраслевыми министерствами: Сколь славен Вторчермет во Сионе, не может высказать язык!» Или, как предлагал режиссёр Мамин, прославлять должности: «встречаем новую зарю мы все в предельной ясности, благодаря секретарю Совета Безопасности!» А чё? Традиция, однако! Чем хуже «святых» Ушакова, Нахимова, РАВНОАПОСТОЛЬНОГО княза Владимира и Александра Невского?
Уверен, настанет (нескоро!) час, и повалит народ поклониться нетленным мощам воителя Шойгу, и исцелятся калики, прозреют слепые, дотронувшись до серебряной раки Рогозина (благочестивый вклад семьи Матвиенко). И местночтимых, Делягина, Фурсова, Глазьева тоже нельзя сбрасывать со счетов. Благодати слишком много не бывает, как известно.
А как же: оно же ж всё сакральное, до печатей ЖКХ.
Мне возразят, а что тут плохого? Отвечу, всмотримтесь и вчитамтесь!
У нас тут стока патриотов, что хоть камин растапливай. И все радеют за Русь. И все в - прорыв. Но в прорыве должен участвовать один человек: ПУТИН. Он должен совершать какие-то повороты, тех - уволить, этих - назначить, повысить тем, у кого мало, отнять у тех, у кого много, поставить тем, у кого не стоит, а также трудоустроить (высокотехнологично!), привить высокую мораль, поднять рождаемость.
Крепить оборону супероружием (в Российской Армии вводят новый род войск - Боевая комьпютерная графика 5го поколения).
Как он это всё будет осуществлять? Издавать Майские Указы (вроде Костюшки).
Никто из горячих патриотов и словом не обмолвился, что ЛИЧНО ОНИ собираются сделать... нет , не для страны и человечества, ДЛЯ СЕБЯ хотя-бы, для жены, детей и друзей. Как они собираются сделать самый великий социальный вклад: избавить дальних от заботы о себе и своих ближних.
Какое-там! ПРАВА НЕИМУЩИМ! Слыхали? НЕИМУЩИЕ должны иметь права! А за что? За свои неоценимые заслуги перед обществом. Сколько они своей «неимущностью» подарили радости и счастья окружающим, сколько пользы принесли!
Я бы ввёл две новые государственные награды: «за отсутствие дедушки-еврея» и «за неналичие счетов в Швейцарии». По статуту - младшие после «Отец-герой». Не имеешь счетов в Швейцарии, а лучше - вообще нигде, значит ты - энергичный, инициативный, творческий человек, которому можно доверять дело. Наливай, трубы горят!
Процитирую моего любимейшего Феликса Кривина:
— Мальбрук, ты в поход собрался?
— Собрался! — сказал Мальбрук.
— Тогда возьми свою шпагу.
— Давайте! — сказал Мальбрук.
— И пику возьми, и мушкеты.
— Давайте! — сказал Мальбрук.
— Винтовки и пистолеты.
— Давайте! — сказал Мальбрук.
— И бомбы, и пушки, и мины.
— Давайте! — сказал Мальбрук.
— И всякие эти машины… Мало ли что — а вдруг…
— Вдруг? — посерьезнев взглядом, тихо спросил Мальбрук. — Машин, пожалуй, не надо…
— А как же бомбы, Мальбрук? И пушки, и к ним снаряды? Ведь мало ли что — а вдруг…
— Снарядов тоже не надо. И пушек, — сказал Мальбрук.
— Винтовок и пистолетов?
— Не надо, — сказал Мальбрук.
— А копий, пик и мушкетов?
— Не надо, — сказал Мальбрук.
— Но ты же в поход собрался?
Мальбрук возмутился:
— Ну вот! Когда это я собирался? Когда? Да еще — в поход!
