двойной клик - редактировать галерею
Море стонало от неопределённой скопившейся в нём ярости, как приглушенным ударом грома било волной в пустынный берег и сердито ворчало её откатом, для того чтобы проявить эту свою сердитость снова и снова, казалось до тоскливой и безысходной бесконечности.
Штормило уже третьи сутки и почти не сомкнувшая глаз за три дня и три ночи Мария, переживала страшную беду - невозвращения мужа и сына, Петра и Серёжи, ушедших на рыболовецкий промысел и затерявшихся где-то в жестких объятиях бушующей стихии. Краешек надежды говорил ей, что такое случалось и раньше. Тогда рыбаки успели добраться до бухты у медвежьева острова и на четвёртые сутки пришли домой. Но гадкое ощущение беды не уходило из сознания. Любое дело валилось из рук и случайно, скользнув взлядом по зеркалу, Мария вдруг с удивлением заметила появившиеся пряди седых волос на своих висках. Ну и шут с ними – мелькнула на этот счёт её вялая мысль.
Медленно и тускло, как бы нехотя, забрезжил поздний рассвет, выявляя низкие лохматые облака несущиеся с моря на пустынный берег и пустынный посёлок. Не выдержав больше домашнего одиночества, Мария оделась и направилась к берегу на свое излюбленное место к камню, вросшему в небольшую площадку под обрывистом берегом. Отсюда далеко просматривалось море и причал для рыбацких судов. Усевшись на привычное место и расслабившись, Мария смиренно отдалась могучему дыханию близкого моря и тревожному терпеливому ожиданию неизвестно какому приговору судьбы.
Вслушиваясь в монотонный чередующийся рев и шопот моря, Мария вдруг почуствовала какой-то смысл звуков моря. Ей стало казаться, что море хочет сказать ей, что-то важное, такое важное, что оно выше её забот и переживаний. А могучее море, как молотом вбивают в доску гвозди, пыталось вбить в сознание окружающего живого мира великую тайну о вечности жизни, о необходимости постоянной борьбы за существование, преодолении всех трудностей жизненного пути, о торжестве обязательной Победы в этой борьбе. Жизнь, это взлёты на вершину волны, это скользкое падение вниз, для того чтобы снова и снова подниматься наверх и заслужить, наконец штиль – временный отдых и пожинание плодов успеха.
Море внушая мысль о необходимости борьбы за жизнь и как следствие Победы, стало успокаивать нервы Марии. Она верила в способности и силу своих мужчин. Фортуна надежды стала ярче сиять в её сознании. Бессонные ночи не дали о себе забыть и загнали расслабившуюся Марию в дрёму с короткими отрывистыми картинками снов. Почему-то в её сознании появлялись только радостные сцены прошлой жизни – заграничное путешествие в медовый месяц после свадьбы. Сильные руки мужа, несшие её на руках, вместе с ребёнком в дом при возвращении из родильного дома.
Как в калейдоскопе память выхватывала из прошлого и сцены повседневной жизни рыбацкой семьи. Подросший рано повзрослевший Сергей, в путину стал уходить в море, вместе с отцом и Мария всегда прильнув к окну, следила за отходом от пристани старенького моторного баркаса, оглядываясь на икону в углу, крестилась и молила Господа послать уходящим свою благодать и хранить их от всяческих напастей. Не только она, но всё жены рыбаков, со временем, неизбежно становились верующими и наверное, также как она провожали взглядами и молитвой своих уходящих на дело мужчин. Возвращение рыбаков было всегда внезапным и незапланированным по времени. Иногда оно происходило даже ночью и тогда радостная Мария, грея поздний ужин и одновременно взором дорогих ей мужчин, посылала в уме благодарение Богу за его благость.
Сидящая на камне, прислонившись к стенке обрыва Мария вздрагивая, возвращалась из коротких сноведений в тяжелую явь и снова, под равномерный рокот штормящего моря, возвращадась к приятным сноведениям.
Она видела как среди высоких пенистых волн вдруг показался знакомый до последней доски баркас и направился не к причалу, а прямо к ней. Он рос на её глазах в размерах и Мария увидела их обоих спокойного и деловитого Петра сидящего за штурвалом и весёлого, как никогда, Сережу приветливо машущего ей рукой. Очнувшись, Мария вытерла слёзы обманчивой радости и оглядела вновь свинцово тяжелое море бьющее пустынный берег вздыбленной волной. Никаких изменений на море не было. Лишь прилетели чайки предвестники скорого окончания шторма.
Чайки летели над береговой отмелью и кричали. Звук их криков печальный, тревожный и загадочный никогда не расшифруют люди. Наверное, хочется верить, это знак не прощания, а надежды на продолжение жизни, неутомимых и рискованных тружеников моря.
