О богатстве и братстве

Казахстан — богатая республика

О несметных запасах полезных ископаемых в недрах которой повторяться не буду.

Убери их в сторону, тут и без них есть чему восхититься.

Судите сами.

Два президента.

Первый. И действующий.

Три столицы.

Нур-Султан, Алма-Ата, Кзыл-Орда.

А начитанный обыватель и завсегдатай сетей, добавит с многозначительно-понимающей улыбкой, что еще одной столицей Казахстана (титульный народ его до некоторых пор был народом кочевым — многочисленность их нужно видимо этим и понимать) — был Оренбург.

Хотя я об этом еще задолго до Интернета слышал не раз от ушлого обывателя. И тогда ведь мы не все были беззаветно продвинутыми интернационалистами.

Три языка.

Четыре алфавита.

Руническое письмо, арабская письменность, кириллица, и вот теперь — латиница.

Зацените размах богатства и духовной мощи возрождающейся державы.

….

Далее — лыко в строку.

И была на юге Казахстана Южно-Казахстанская область. С областным городом Чимкент, симпатичным, современным и одновременно тут же патриархально восточным, в котором мне в молодости выпало счастье пожить.

Это был в современной его части с иголочки отстроенный в советское время город, современной с изыском постройки, которой мог позавидовать, а порой и завидовал, иной областной город России. Это был город современных заводов.

Положенных ныне, как это и водится теперь везде, в прах.

Свинцовый, фосфорных солей, пресс-автоматов...

Это припоминаются самые крупные из них. Союзного значения.

Устами гордого и непреклонного капитана степного корабля было озвучено, что промгиганты теперь независимой державе как бы и ни к чему. И я тут елбасы более чем в его возрасте и с его широкой и щедрой душой степняка понимаю: привольная со цветущими до горизонта маками степь, тут и там вперемежку с юртами белоснежные каменные дворцы, джайляу с наездниками с притороченными к седлу подарками со всех стран мира, в ней дастархан для сильных мира сего размером в гектар, а то и более, кумыс рекой... Благостная и милая сердцу патриархальщина.

Теперь в городе (да в нем ли только одном) вместо заводских труб тянутся в высоту хрустально чистого голубого неба вдохновенно и целеустремленно купола и минареты духовности. Как весомое и зримое подспорье ко всему вышесказанному.

Далее, сообщение в СМИ в тему.

Первый президент встречается с послом Турции, именуемой как братская республика.

Да именно так!

А мне-то, казалось, что после 1991 года эпоха братских республик канула в небытие.

Ан, нет! Может быть на просторах СНГ между бывшими республиками СССР и минула. А где-то, как видим — нет. Только ветер перемен там стал дуть в ином направлении.

…

Но продолжим речь об Южно-Казахстанской области. Обеззавоженный город делают городом республиканского подчинения.

А областным городом делают на севере ее в засушливой степи заштатный-призаштатный городок Туркестан. Братская республика строит там огромный университет. Помогает в строительстве инфраструктуры. Причем университет не из тех, что нацелен на решение каких-то там банальных текущих народно-хозяйственных проблем, как это водилось в разные там годы того же застоя, а прежде всего на подъем духовности и самобытности.

Это всюду теперь, в какую державу СНГ не ткни пальцем — первоочередная задача.

И еще рядом с новым областным центром с таким броским и запоминающимся названием братская республика возводит огромный международный аэропорт.

Можете себе представить — хорошо живет братская республика и населяющий ее электорат.

Если видим в наш век-то коммерции и расчета такие вот примеры братства.

Под боком у Ташкентского мегаполиса, бывшего когда-то тоже городом братства и тепла не только для родного советского пространства, но и всей Азии.

…

А неподалеку от нового центра за перевалом невысоких гор Каратау сегодня село, вчера райцентр — Сузак. Выдвинутый вглубь Великой степи. Чуть ли не к теряющемуся в песках низовью Чу. Где в начале тридцатых годов при поддержке тех же турок, был организован впечатляющий по всем показателям контрреволюционный мятеж. Многочисленные жертвы которого были похоронены после в Центральном парке города.

Об этом восстании известный писатель Федор Чирва, живший напротив Дворца культуры Свинцового завода и кинотеатра «России» написал в свое время хорошую, основанную на документах повесть.

Пару слов о Дворце культуры свинцового завода и кинотеатре «Родина», бывших когда-то знаковыми сооружениями в городе.

Элегантный и в чем-то несколько даже с изыском стильный кинотеатр снесен. На его весте выпорхнул-взметнулся из рук чьей-то прихоти и достатка вычурный зал для культурного проведения застолий — тоев. Во Дворце культуры грохнутого ныне в ноль свинцового завода, отстроенного с зашкаливающей роскошью социзобилия, с чудным изобилием декора, лепнины, бронзы и долго висевшего в неопределенном положении наконец-то открыли очередной торговый центр.

…

О Федоре Чирве.

Федор Чирва (а в наше время с ее толерантностью и с непременной примесью теперь всюду к ней титульности — надо непременно уточнить — украинец) писатель был красивый. И что особо стоит подчеркнуть в наше время, писателя всегда заточенного в своем твлорчестве на актуальность. Строили ли в городе завод фосфорных солей — писатель яркого пера написал об этом строительстве красивый броским языком роман. Стали осваивать в районе Чардаринского гидроузла массив поливных земель, и тут писатель не остался в стороне — написал о трудовом подвиге тех, кто его осваивал толковый и хороший роман.

И в этом, как мне кажется, и было–то настоящее призвание настоящих писателей шагать в одном строю и в ногу и с народом и со временем. А не заниматься выдумыванием всякой-там чепухи.

О мятеже в Сузаке он написал повесть. Читавшуюся на одном дыхании и с большим интересом. Главным действующим лицом которого был советский разведчик-казах, во время мятежа зверски убитый басмачами.

Роман этот печатали в областной газете «Южанке», в газете более чем провинциальный, но практика же публикаций в ней произведений местных писателей на животрепещущую тему меня всегда восхищала. Ибо это была великолепная смычка, о которой так исстрадались все пишущие и на что-то претендующие, и писателя и читателя. Помнится, весь город обсуждал захватывающие эпизоды этой повести, прочтя в очередном номере очередной отрывок из нее: «Ты Федора Чирву читал?»

Я такого живого интереса к произведениям того или иного автора после нигде не встречал.

…

А еще чуть в сторону от нового, спешно возводимого областного центра — город Кентау. Тоже советский. В предгорьях Каратау. Некогда промышленный. Большую часть населения которого составляли греки.

И которых там наверняка уже теперь нет.

Да и в СМИ я пока не видел сообщений, что Греция Центрально-Азиатской державе страна братская. Греция, в отличие от широко и с барского плеча делящейся щедрыми подарками в Центральной Азии Турции — страна небогатая. Тем самим бы кто что дал. И в союз щедрых тюркоязычных государств шансов у нее, учитывая греческих менталитет, шансов никаких вступить нет.

…

Вспоминаю в том времени турка Пашу. Фамилию которого призабыл. Невысокого роста, усатый. Медлительно неспешный. Настоящий турок. Глянешь на такого — не ошибешься. Отец большого семейства. Паша был турок-месхетинец.

Реформы большую часть не титульного населения и в этом городе вычистили более чем основательно.

В свете всех развивающихся событий, возникает такой вопрос: сам-то он теперь уже вряд ли жив — где теперь обитают Пашины потомки? При таком теперь развитии событий. И таком теперь необъятно широком размахе братских чувств между двумя странами?

А на завязку в конце этого рассказа — вот рисунки. Еще того запредельно далекого времени. Прежде всего сколом южной экзотики. Маленьким вернисажем.