Авторский блог Андрей  Яницкий 16:32 9 ноября 2015

Нестор Летописец

9 ноября – день памяти одного из выдающихся писателей древней Руси, преподобного Нестора Летописца. В противовес празднованию Дня славянской письменности и культуры с почитанием равноапостольных Кирилла и Мефодия, в Украине память Нестора возведена в ранг национального Дня украинской письменности и языка. Ничего научного в заявлении о сугубо украинской письменности в творчестве Нестора нет. Списки его творений делались на общем для всех великих территорий Киевской и Московской Руси языке. Да и в самой летописи автором выделено значение братьев-просветителей Кирилла и Мефодия. Так что делать такие противопоставления как минимум странно и противоречит позиции самого автора «Повести временных лет». Интересно другое. Множество работ о Несторе направлено и сейчас на нивелирование его значения в истории Руси.

9 ноября – день памяти одного из выдающихся писателей древней Руси, преподобного Нестора Летописца. В противовес празднованию Дня славянской письменности и культуры с почитанием равноапостольных Кирилла и Мефодия, в Украине память Нестора возведена в ранг национального Дня украинской письменности и языка.

Это сформулировано ещё при президенте Кучме в противовес не только русскому, но и всеславянскому единению, выделяя отдельно историю одой области Руси Киевской от всего остального славянства, просвещённого братьями из Солуни. Ничего научного в заявлении о сугубо украинской письменности в творчестве Нестора нет. Списки его творений делались на общем для всех великих территорий Киевской и Московской Руси языке. Да и в самой летописи автором выделено значение братьев-просветителей Кирилла и Мефодия. Так что делать такие противопоставления как минимум странно и противоречит позиции самого автора «Повести временных лет».

Интересно другое. Множество научных работ и пропаганды апологетов общепринятого среднестатистического знания о Несторе направлено и сейчас на нивелирование его значения в истории Руси.

Основные «подкопы» идут по таким направлениям.

1. Нестор – выдумка церковников. Подлинное его авторство никак не засвидетельствовано. Потому что первоисточники утеряны, а в разных списках не всегда указано авторство Нестора.

2. Автором «Повести временных лет» является вообще не монах Киево-Печерского монастыря.

2. Существует якобы два Нестора. Один, пришедший в Печерский монастырь, был пострижен Феодосием. Другой – был пострижен и пришёл в монастырь при следующем игумене Стефане. Один был агиографом – писавшим жития, второй – писал «Повесть...».

3. Подлинных мощей Нестора в Печерской Лавре нет. Это подлог. Потому как прошло столько времени, что сами эти мощи святых Печерских, вследствие погромов и разорений, перепутаны или утеряны. Что лежат они там, где лежали – нереально.

4. Есть также множество интернет-версий жизни Нестора, где тоже допускаются, мягко говоря, неточности и чрезмерные преувеличения в подлинности дат и событий. Как и в первом варианте полного отвержения Нестора, так и во втором случае чрезмерного восхваления есть свои необоснованные версии.

Поскольку все эти пункты много веков обсуждались, то неудивительно, что им посвящены многотомники. Анализировать их все нет смысла. Хочу только привести объективные факты, ориентируясь на которые каждый может прийти к своему выводу. Постараюсь изложить все доводы на контрдоводы максимально коротко и простым языком.

Для понимания - короткий перечень игуменов Печерского монастыря до 1124 года: преподобные - начальник Антоний, Варлаам, Феодосий, Стефан, Иоанн, Феоктист, Тимофей.

Итак, тезис, что Нестор Летописец – выдумка церковников. Можно с таким же успехом заявить, что отсутствие Нестора в церковной истории - выдумка атеистов. Главным реальным фактом является действительно уничтожение всех первоисточников, которые были в Киево-Печерской обители до разорения её монголо-татарами.

Единственные дошедшие до нас древние списки с летописи («Повесть временных лет») – это Лаврентьевский список 1377 года и Ипатьевская летопись 1420 года. Первый список – от монаха Лаврентия, который оставил своё имя и дату написания. Второй – найден в Ипатьевском монастыре, и переписчиком указан монах Феодосиева монастыря. Без имени.

Ренессанс Петра Могилы

Позже, в 1806 году, Карамзиным была найдена Хлебниковская летопись (в библиотеке дочери купца Хлебникова) – имя Нестора как автора указано в колофоне (конечная запись автора). И дополнена она новыми событиями Галицко-Волынских земель. Уточню, что словом «написать» в древности считалось и дописать, и переписать (сделать список). Именно потому во многих списках указаны разные авторы, которые и переписали уже написанное и дописали то, чему свидетелями были сами. За основу бралась первоначальная киевская редакция – и дополнялась местными хрониками. Любой историк знает это.

Этот Хлебниковский список создан в 1550–1560-х годах. Написан на 386 листах. Часть листов была утрачена, другие листы перепутаны. Список был обретён под вниманием митрополита Петра Могилы, чьи собственноручные (как считают) пометки от 1637 года сохранились на полях рукописи.

Чтобы понять значение Нестора как автора, надо отдавать себе отчет, когда именно он стал известен широкой общественности как летописец. Это период после Брестской унии, во времена которой православные считали себя ущемлёнными (середина XVII века). Во времена Петра Могилы наступает возрождение Киево-Печерское и Могилянское. Обретение списка «Повести временных лет» с подписью одного из подвижников Печерского монастыря становится основополагающим. Потому что всё это время в богословских дискуссиях православные ориентировались на польские ренессансные хроники Мартина Бельского, Мацея Стрейковского и церковного католического историка Мартина Кромера.

Теперь же в руках у православных было сказание о первенстве именно православия на русских землях, начиная от давнейших времён, Аскольда и Дира, княгини Ольги, крещения Руси в Киеве – о былых славных временах правления исконно русских князей и воинов.

Кроме того, сам автор оказывается не светским автором, а монахом, вполне может и знавшим лично основателей Печерской обители. Нестор становится широко известным. Не исключаю, что Пётр Могила, митрополит Киевский, известный своей активной деятельностью на ниве Православного возрождения, провёл свои основательные исследования по поводу Нестора Летописца и его авторства. Могу даже предположить, что вышедший первый церковнославянский Патерик в 1661 году включал житие Нестора как летописца с подачи именно Петра Могилы. Хотя и был составлен уже после его кончины.

Тут, кстати, уместно заметить, что многие церковные писатели и православные сайты называют точный год рождения Нестора – 1056. Но если быть объективным, то кто, как не издатели Патерика с новым житием Нестора, были бы заинтересованы в таких «точных» датах? Однако многоразово отредактированный Патерик сегодня не имеет ни одной даты в житие Нестора Летописца, кроме возраста прихода в монастырь – 17 лет. Так что желательно быть более осторожным в таких точных заявлениях.

А вот что важно в Патерике – в его основание положена переписка между иноками Киево-Печерской обители. Нас интересует послание монаха Поликарпа к Киево-Печерскому архимандриту Акиндину и его ответы, где вспоминаются случаи чудотворные в монастыре. Среди прочей братии упомянут и монах Нестор, называемый Поликарпом-летописцем. Эта переписка датирована началом XIII века – 1219-м, что говорит о том, что на протяжении минимум 100 лет монастырская братия знала Нестора именно как писателя. А точнее, сам Поликарп пришёл в Печерский монастырь ещё в конце XII века и мог слышать о Несторе.

Если учитывать творчество Нестора или даже безымянного монаха по истории Киевской Руси (летопись), оконченное в самом начале XII века, – это не большой отрывок времени, чтобы что-то основательно забыть. Даже если первоисточники были позже уничтожены при разорении монастыря. Конечно, были и списки, были и дополнения. Но в любом случае, этот Патерик не изобретение православного постуниатского ренессанса. Он издавался ещё на польском языке, и также упоминался Нестор как автор летописи.

Другое дело, что первоисточники Патерика также не сохранились, а только списки. Дошедший до нас список 1406 года назван Арсеньевским, по имени епископа тверского Арсения, заказавшего себе копию.

И вот перед нами два сохранившихся самых старых списка: один – летописи (Лаврентьевский список 1377 года) и Арсеньевский патерик 1406 года. В Лаврентьевском списке автора не указано, а в Арсеньевском патерике – указано, что некий Нестор-подвижник был в монастыре летописцем. Вот на них и ориентируются.

А что же остальные списки и копии? Они датируются или по времени их обретения (что позже двух упомянутых) или по... возрасту бумаги. Я не хочу ориентироваться на возраст бумаги. Может, это и научный метод, но для меня это несерьёзно.

Свидетельство автора

Более серьёзны писания, под которыми Нестор поставил своё свидетельство. Например, житие игумена Феодосия Печерского начинается со слов Нестора, (где он себя называет по имени). Он уведомляет, что, написав «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» в связи с перенесением их святых мощей в Вышгород в 1072 году, теперь приступает к житию одного из основателей Печерской обители. А именно «сначала написал я о житии и о погублении и чудесах святых и блаженных мучеников твоих Бориса и Глеба; побудил я себя взяться и за другое повествование… вспомнил я об этом, грешный Нестор, и, укрепив себя верой и надеясь, что всё возможно, если есть на то Божья воля, приступил к повествованию о житии преподобного Феодосия, бывшего игумена этого монастыря святой Владычицы нашей Богородицы, которого ныне чтим и поминаем в день преставления его. Я же, братья, вспоминая о жизни преподобного, никем не описанной, всякий день предавался печали и молил Бога, чтобы сподобил меня описать по порядку всю жизнь Богоносного отца нашего Феодосия».

А теперь обратите внимание: старший из известных историкам списков «Чтения о Борисе и Глебе» относится только к XVI веку. Оригинала тоже нет. И никто не оспаривает авторства человека, который называет себя Нестором. Никто не допускает, что что-то дописано кем-то позже, чтобы прямо-таки навязать миру авторство мистического писателя. Это – к слову.

Имеем уже два свидетельства о писательском таланте монаха с таким именем. Напоминаю: в Житии Феодосия и в Патерике, где в переписке упоминается летописец Нестор. А если более точно, «Нестор, явившийся составителем Летописи». И третье свидетельство – ведущий переписку (что вошла в основу патерика) монах Поликарп пишет «блаженный Нестор поведал в летописи о блаженных отцах (Печерских) – всего их четыре, и называется произведение «Словом о первых черноризцах печерских», которое входит в летопись под статьёй 1074 года датировки. Имеем уже три свидетельства об авторстве четырёх произведений: «Чтение о Борисе и Глебе», «Летопись», «Слово о первых черноризцах» и «Житие Феодосия».

Автор «Жития Феодосия» пишет в конце: «Это записано мною, грешным Нестором, нижайшим из всех в монастыре нашего блаженного отца Феодосия. Я был принят в него преподобным игуменом Стефаном. Он же совершил надо мною и постриг, облачив в монашескую одежду, а ещё позднее возвёл меня также и в диаконский сан».

Два «Нестора»

И тут нас ждёт «противоречие», за которое цепляются апологеты существования Нестора. В «Повести временных лет», в «Сказании о начале Печерского монастыря» читаем такие слова: «И жил Феодосий в монастыре, и вёл добродетельное житие, держался чернеческих правил и принимал любого к нему приходящего. К нему же пришёл и я, худой и негодный раб. Он принял меня. Мне было семнадцать лет от рождения моего. Я пишу это и называю, в каком году основан был монастырь, и почему он зовется Печерским». Но никакого имени не указано.

На каком основании некоторые историки доказывают, что в монастыре было два Нестора-писателя, – непонятно. Как непонятна другая крайность – в современном патерике, где это семнадцатилетие приписывают конкретно Нестору.

Что понятно лично мне: Нестор приступил к «Повести...», уже имея на руках два предыдущих летописных свода. В 1037-м – монах Никон составил Древнейший свод. И в 1093-м игумен Иоанн – Начальный свод. Нестор включил их в «Повесть...» – точно так же, как потом включали написанное самим Нестором другие последующие переписчики. Вы представляете себе, чтобы Нестор выбросил из летописи, слова предыдущего автора – неважно, известен он ему или нет? Вполне может быть, что конкретно составителя одного из предыдущих сводов в самом деле принял в монастырь Феодосий и что автору было 17 лет. Но тот, кто написал это о себе, – точно не Нестор.

И этому мнимому раздвоению автора уделено внимание целого XIX века и его ведущих мыслителей. Если бы Нестор захотел указать себя как свидетеля, он бы указал. Разделились мнения настолько кардинально, что одни утверждают точно, что Нестор пришёл в 17 лет при Феодосии и принял постриг, а другие – что при Стефане. А третьи – что это два разных Нестора.

Но тот, кто пришёл к Феодосию в 17 лет, имени своего не назвал.

Никто почему-то не акцентирует внимание на том, что автор по имени Нестор пишет в житии Феодосия, что он «вспоминает житие Феодосия». Следовательно – он его знает. И, кроме того, – предаётся печали. Всякое можно предположить.

Давайте подумаем, что мешает Нестору знать Феодосия? Если в 1074 году при жизни Феодосий передал игуменство Стефану и в том же году умер. Что мешает послушнику Нестору прийти в монастырь к Стефану при ещё живом Феодосии? И видеть его живым, и знать (хоть месяц, хоть неделю, хоть год), и потом вспоминать и печалиться о смерти? Ничего не мешает.

Но те, кто хочет склеить факты о принятии Нестора Феодосием, обращают внимание на долгое послушничество – как минимум три года! Значит – по их логике – пришёл при Феодосии, Феодосий его принял, а посвятил в монахи – Стефан. Но это домыслы.

Время послушничества определяет игумен. Игуменом Стефан был с 1074 по 1078 годы. Он мог постричь Нестора в монахи как и через год, так и позже. Так что Нестор вполне мог прийти в Печерский монастырь в 1074 году к Стефану, застать в живых Феодосия и принять монашество от своего игумена на протяжении четырёх лет. Но Феодосий его в монастырь не принимал. Хотя и мог его знать. Вследствие чего Нестор вспоминает Феодосия и печалится. А позже – приступает к его житию. Логично? Как предположения – вполне. А если не сохранились оригиналы, также логично можно сказать: «Нестора выдумали и приписали его авторство»? Логично, но как домысел.

Хочу обратиться к людям церковным и не только. Не надо усердствовать в истине там, где истина говорит сама за себя. Кто сказал вам, что наличие в «Повести...» воспоминаний анонимного писателя о своей молодости в монастыре перечёркивает авторство Нестора? Не давайте повода ищущим повода.

Нестор, по всем его писаниям, предстаёт перед нами как максимально честный человек и писатель. Он нелицеприятно пишет о всех недостатках современных ему князей. И не надо приписывать Нестору то, чего он сам о себе не сказал. Если он написал, что пришёл при Стефане, – значит, так и было. А то, что застал ещё живого Феодосия, – это тоже наши предположения. Но, согласитесь, эти предположения более обоснованны, чем наличие двух Несторов или гибрид одного Нестора из двух разных авторов.

Итак, как автор Нестор-писатель в истории Печерского монастыря – был. И притом – один. Я имею в виду – Нестор-писатель, приступивший к третьему летописному своду, наиболее известному как «Повесть временных лет».

Цифры

Но мы ничего не знаем о его возрасте, дате и месте рождения. Когда я сталкиваюсь с такими датами, да еще подкреплёнными заявлениями, что был он из знатных или состоятельных киевлян, – я тоже не вижу никаких ссылок.

Я понимаю, что заявления основаны опять на предположении, мол, «он же хроники переводил, был грамотным, знал языки». Конечно, Киев как средоточие столичной жизни мог вскормить грамотного и образованного человека. Но, во-первых, – до Нестора в монастыре уже трудились переписчики и писатели. Древнейший свод дополнил монах Никон в 1073 году. Его дополнил в 1093-м игумен Иоанн, назвав Начальным. И только в 1110–1112 годах к работе приступил Нестор.

Логично, что, поступив в монастырь в неизвестно каком возрасте, Нестор попал в окружение грамотных, образованных наставников. А если честно, ещё в VIII веке, во времена ереси иконоборчества в Византии на Русь бежали греческие и болгарские монахи, расселяясь в Крыму и далее, основывая общины. Традиция монашеской образованности к XI–XII веку уже имела свою историю. Многие в Киевской Руси знали греческий как второй, учитывая тот факт, что вместе с Владимиром Крестителем приехала царевна Анна и еёмногочисленная греческая свита. Связи с Византией были постоянные: и торговые, и человеческие. Люди говорили друг с другом. Ситуация была аналогичной теперешней, когда разговорными одинаково являются два языка – украинский и русский. В том смысле, что тогда греческий язык Византии был такой же пуповиной для Киевской Руси, как теперь – русский для Украины и Белоруссии.

А что до знания иностранных языков Нестором, то все значительные исторические произведения: византийские хроники монаха Григория Амартола, мировая история Мефодия Патарского и его труд «О свободе воли», 18 книг византийского историка Иоанна Малалы (от истории Египта по 563 год н. э) уже были переведены на славянский язык к Х веку. Их не надо было переводить. А стоило только внимательно прочитать и обобщить с историей Руси. Что Нестор и сделал. Именно в этом его первая заслуга: он не только переписывал, как другие лаврские послушники-переписчики. Он задумался о том, что русский народ и русская земля достойны таких же глобальных исторических писаний. А не просто исторических региональных заметок по каким-то отдельным поводам. И при его жизни она называлась просто Несторова летопись.

Итого: в Лавру пришел умеющий писать послушник неизвестного нам возраста, происхождения и имени. Даже если бы он не умел писать и читать – его бы научили. Надо же уметь разбираться в церковных службах и читать писания. Далее – он несёт послушание переписчика, знакомясь с увлекательными хрониками других держав, в первую очередь Византии. Далее пробует себя как писатель, расспрашивая о малоизвестных событиях старших монахов и мирян, о чём упоминает в своих первых произведениях.

В период от 1074-го по 1078-й он принимает постриг с новым монашеским именем Нестор от игумена Стефана. В каком возрасте – тоже неизвестно. Далее – он переходит в чин диакона, а потом и иеродиакона. Согласно летописным данным, произошло это тоже не раньше 1078 года. И продолжает послушание переписчика и писателя. Ощущая себя частью великой державы, этот монах систематизирует все известные ему племена в одну нацию русских. И делает это, что называется, одним росчерком пера: «Откуда есть пошла земля русская». До Нестора так не говорил никто. А тем более не написал. И не где-нибудь в письме к другу – а в глобальном историческом труде.

Когда он умер, тоже неизвестно. Ни год, ни месяц, ни число. Даже не известно, когда он закончил писать летопись. Я понимаю, что вступаю в конфронтацию не только с Патериком, великими историками или православными сайтами, а с самой «Википедией». Но надо быть честным: день памяти Нестора Летописца приурочен ко дню его небесного покровителя – Нестора Солунского. Близкого друга Димитрия Солунского.

Просто те, кто не может представить нашего летописца праздным, относят дату его смерти ко времени сразу после того, как он завершил (приблизительно) свою «Повесть...» – к 1113–1115 годам. Потом новые редакции дополнили Выдубицкий игумен Сильвестр в 1116 году и в 1118-м – состоялась ещё одна редакция по поручению Новгородского князя Мстислава Владимировича. А что уже там было специально (или нет) переделано или дополнено, я касаться не буду. Но факт остаётся фактом: болел Нестор и не писал или умер и потому уже не фиксировал события – мы тоже не знаем.

Мощи

Но пролить свет на неизвестность смог московский судмедэксперт Сергей Никитин. Он пользуется методом Михаила Герасимова, разработавшего методику восстановления внешности по черепу. В отличие от антропологов, Никитин восстанавливает паспортизированные останки пропавших и неизвестных людей и знает реальный возраст умерших. Он приоткрыл одну тайну, которую не знают антропологи.

В своё время он восстановил лики некоторых преподобных Печерских по их останкам. Среди них и Нестор Летописец, мощи которого почивают в Ближних пещерах Киевской Лавры.

Так как некоторые пытаются утверждать, что за почти десять веков мощи святых перепутаны, или утеряны, или заменены, – мнение Сергея Никитина особо важно. Он утверждает, что антропологи определяют возраст по степени зарастания черепных швов. Чем старше человек – тем больше степень плотности. Если бы подменить останки Нестора или его череп хотели, то сделали бы это давно. А мощи Нестора неизменно лежат на своём месте с 1638 года. Это зафиксировано ещё в планах киевских Монашеских пещер авторства Афанасия Кальнофойского. Это вообще первый точный измерительный план на Руси. А реально мощи святых лежат там намного раньше. Потом измерительная картография развивалась в Печерском монастыре наравне с другими науками, и математическими в том числе. Издание Патерика 1661 года тоже содержит планы Пещер, с теми же святыми, что у Кальнофойского. На последующих планах некоторые святые исчезали, некоторые появлялись, но Нестор Летописец лежит там, где всегда и лежал.

Так вот, Сергей Никитин, имея опыт не только антрополога, но и судмедэксперта, который работает с паспортизированными останками, пришёл к выводу: реальный возраст человека определяется не столько по черепу, сколько по состоянию зубочелюстного аппарата. Он определил, что череп Нестора принадлежит глубокому старику за 80 лет и более, невысокого роста в пределах 1,60 м, правше с характерными признаками предрасположенности к высокому интеллекту – по форме лобной кости. И хотя степень зарастания черепных швов у останков Нестора несильная, но зубочелюстной аппарат говорит о значительном возрасте умершего. Это знают только узкие специалисты в медицинской экспертизе. И если бы череп Нестора хотели подменить, то скорее всего это были бы антропологи или специалисты, которые в массе своей ориентируются на степень зарастания швов. И подложили бы череп с почти незаметными заросшими швами – как у старика.

Но в нашем случае кажущиеся противоречия останков Нестора как раз говорят о их подлинности. Восстановив скульптурный портрет летописца, Никитин представил общественности подлинно интеллектуальное русское лицо. С высокой степенью напряжения и концентрации внимания.

Лично для меня – это лицо честного человека, упоминавшего своё авторство только в тех произведениях, которые сам писал. Это «Чтение о Борисе и Глебе», «Житие Феодосия Печерского», «Повесть временных лет» – третий свод/первая редакция (подлинник), «Слово о первых черноризцах Печерских» (летописная статья 1074 года).

Спорно «Слово о перенесении мощей прп. Феодосия», при игумене Иоанне в 1091 году. И в этом произведении автор себя не называет, но опять совершенно честно говорит: «Теперь я буду рассказывать не то, о чём только слышал, а при чём сам был первым». А в конце обретения добавляет: «Я же, грешный ученик и раб, недоумеваю, как восхвалить тебя, достойную твою жизнь и подвиги». Для тех, кто буквально цепляется к словам, – в этих высказываниях противоречие на противоречии: ученик Феодосия не знает, как о нём рассказать.

Господа, это тот случай, когда молчание – золото, тем более по сравнению с теми словами, которые сказал в вечности преподобный «Нестор, явившийся составителем Летописи».

1.0x