Я ожидал, когда уйдёт на работу мама, чтобы скорее, тяп-ляп сделать уроки и поиграть с Маринкой. Она всегда приносила новые диски с играми, мультики и комиксы… Наконец, мама зашуршала пакетом и вышла, тихо притворив дверь. Поскольку учился я во вторую смену, времени утром было – завались. Схватив с тумбочки сотовый, я позвонил. Маринка не спала, из трубки донёсся её весёлый голос:
– Валька ты? Щас я, доем и забегу!
Она примчалась через пять минут. В руках держала два диска без этикетки. В приподнятом настроении она казалась даже выше и милей – блестели тёмно-зелёные глаза, улыбалась беззаботной улыбкой. Откинув русую вьющуюся чёлку с прямого лба, Маринка не торопясь скинула туфли. Две косички на голове причудливо вплетались одна в другую и походили на корону. Босиком пройдя в комнату к зеркалу, девочка со скрытым восторгом некоторое время рассматривала себя.
– Ты один?
Она любила, когда дома у меня никого. Оживлённая, включала компьютер, и мы с великим азартом играли с ней в какие-нибудь прикольные стрелялки-догонялки. Но сегодня она пришла не играть. Или играть, но как-то не так, как я привык… Выпрямившись в полный рост, девочка загадочно кивнула мне и с таинственным видом включила бесперебойник, питающий мой dvd-плеер и телевизор.
Марина была старше меня на три года и на правах дочки маминой ненормальной подруги приходила в наш дом часто – помогала делать математику, в которой я мало что понимал. Я всегда бурно поддерживал её, принимал все её идеи. Вложив диск и запустив плеер, она присела, положив ногу на ногу, глянула на меня зорко и хитро исподлобья. – У мамки стащила! Ей доктор дал, хи-хи-атрический, а я нашла. Зырь!
Я присел рядом… и тоже посмотрел. Ого, «взрослые игры»! И так мне стало здорово!
Пристально наблюдая за действом на экране, где наряженные в кожу и латекс актёры – мужчины и женщины – друг-дружку почти натурально истязали в пыточной какого-то рыцарского замка, я немного покраснел, сдвинул коленки… потому что они целовались, и... Исторические фильмы про королей и героев я любил, но такого ещё не видал ни разу. Она, заметив мой румянец на щеках, иронично улыбнулась.
– Это… Валька… – глаза её расширились и потемнели сильней, приподнялись редкие тёмные брови. – Давай поиграем в игру?
– Давай, – восторженно согласился я.
Я не знал, откуда мы возьмём такие же доспехи и всякие штуки, но Маринка ведь хитрая. Она всегда придумывала разные захватывающие занятия, интересные мальчишкам, а совсем не девчоночьи. Чего только стоила «войнушка» вокруг здания детского садика, а марш-бросок по гаражам наперегонки?!
– Будем как в фильме, – сияя, она мечтательно закатила глаза. – Хозяйка – я! – провозгласила она, гордо подняв острый, как полумесяц, подбородок. – А ты – мой враг и пленник. И я тебя хочу замучить… конечно, понарошку.
Маринка властно поглядела на меня, улыбаясь самодовольной улыбкой победительницы. Светло-оранжевая футболка облегала её крепкую фигуру – она увлекалась фитнесом, даже занимала неплохие места на соревнованиях по городу. Сложив изящные и сильные свои руки на груди, она дала понять, что подходит на эту роль как нельзя лучше. – Валька, давай ты будешь мой предатель-слуга! Ты, не знаю, что ты сделал этакого гадкого, но был спалён моими стражниками и сейчас предстал передо мной.
Поглядев на экран, она хищно улыбнулась и предложила, что я как будто убежал бы от неё. Затея мне понравилась – значит, поиграем в догонялки!.. Только я задумал пуститься в побег в другую комнату, как Маринка поймала меня за шиворот и легонько уронила на пол. Действия, которые она потом производила, нависнув надо мной, вызывали у меня одновременно неописуемый восторг и тревогу. Она так вошла в образ Хозяйки, выглядела такой жестокой и злобной, что я сперва даже испугался не на шутку!
– Не смей сопротивляться, раб!!! – шипела она мне прямо в лицо.
Лёжа на лопатках на ковре, я ни в коем случае и не хотел сопротивляться, казалось, своей покорностью я смогу защититься от ЕЁ звериной ярости. Что-то со мной происходило такое, чего я от себя никак не ожидал, даже подумать не мог, что такое вообще бывает. Внутри меня зародилось какое-то отдельное от моего существа, мучимого этой фурией, незыблемое ядро, убежище, в которое скрылась моя душа. Оно приятно вибрировало, когда я подчинялся власти старшей подруги,… я ведь понимал, что она не всерьёз! Или всерьёз?!!
В эти удивительные минуты необычной Игры подруга была для меня больше, чем человеком, она стала для меня Богиней, смыслом моего существования, владеющей источником великого блага. Она помыкала мной в своё удовольствие, а мне казалось, что я – орудие чего-то великолепного и управлять мной могла лишь Она. Но стоило мне воспротивиться чему-либо, как Маринка капризно отворачивалась, и мне становилось стыдно и тоскливо.
Разочарование подруги я переносил с трудом, и дабы не нарушить возникшую между нами гармонию, я снова поддавался ЕЁ магической силе. Только слушаясь, я чувствовал блаженство; рабское повиновение приводило в трепет каждую клетку моего организма, а сам я благоговел, испытывая лучшие, незабываемые чувства. Послушно исполняя ЕЁ желания, я ощущал наслаждение. Она делала со мной такое, что с трудом поддавалось разумному объяснению, а я терпел и радовался. Меня бросало то в жар, то в холод, в глазах стояли слёзы, но я словно не имел права нарушить нить, связывающую наши трепетные сердца.
Игра закончилась, когда ЕЙ надоело измываться, и мне стало не по себе. Смутное ожидание чего-то болезненно неминуемого сильней сблизило нас.
– Никому не говори, – предупредила она серьёзно, заглядывая мне в глаза.
– Не скажу, – опустив голову, ответил я.
После Игры мы долго не встречались у меня дома, в школе не разговаривали, даже не смотрели друг на друга. Однако прошло время, и Маринка пришла ко мне и… попросила поиграть ещё один раз. Я обрадованно закивал…
«Безобидная» секретная Игра повторялась снова и снова, и переросла в нечто необъяснимое, но жутко волнующее и приятное. Играя со мной по-взрослому, Марина будто бы забывала, что она моя подруга, а я, страдающий, как обнаружилось, слабоволием и привязчивостью, я не отказывал ей, повиновался. Мне понравилось! Во мне тоже загорался огонь, обжигающий и верный, в груди словно напрягались струны лиры, искусно играть на которых могла только моя Хозяйка. И неповиновение сулило не только ЕЁ гнев, но и нарушение некоего душевного баланса, который я для себя не мог объяснить.
После целой серии наших Игр Маринка научилась быстро возвращаться в нормальное состояние – наверное, нашла себе оправдания; поизмывавшись над «рабом», она удовлетворённо улыбалась, а я не мог смотреть на неё. Она говорила радостно, освобождённо, а я чувствовал стеснение и тревогу. Всегда, когда она приходила, я, словно не принадлежал себе. Где-то в глубине само моё существо перестраивалось, и пропадал здравый смысл. Я одновременно и боялся, и стыдился и с нетерпением ждал её прихода. Она лишь появлялась на пороге, я облегчённо вздыхал, ощущал себя спасённым. Но стоило ей не прийти, я переживал, искал способы исцелиться в одиночку. И все они ненадолго гасили смятение, ненадолго помогали забыть... Моё тело и душу влекло к ней, неудержимо. Я не мог оставаться без Хозяйки. Мир, казалось, уменьшался, душил меня, краски в нём тускнели, свет мерк, и раздражали родные люди.
Особенно ночами… я спокойно не засыпал. Раскрывшись, тихо лежал в постели и глядел в окно на крохотные алмазы Млечного Пути. Полумесяц, чуть прикрытый тёмной дымкой облака, сиял чистым бледно-шафранным светом, отчётливо вырисовывал ближние ветви клёна и клочок тряпья на них, выброшенный с верхних этажей. Я в очередной раз поворачивался на кровати, пытаясь отыскать удобную позу. Мне не давали уснуть призрачные образы, которые заряжали моё изнемогающее тело сладким теплом, будоражащим нервы и сознание.
Однажды нам пришлось расстаться навсегда. В поисках качественного высшего образования мы разъехались по разным городам.
Когда судьба разлучила нас, я, уже молодой человек, долгое время испытывал страшную депрессию. Не хотелось ни есть, ни пить. Я жил надеждой, что, наконец, найду исцеление, но время тянулось лениво и ничего не происходило, сохраняющаяся надежда лишь усугубляла положение. Мне казалось, что оно, время, протухло, подобно залежалой рыбе, бытие потеряло смысл. Ненависть, будто проросшая во мне отравой, вездесущая и проклятая, она не давала покоя! Впуская свои мерзкие холодные проростки, она будто разлагала меня изнутри. Серели краски дней без Хозяйки, я превращался в сгусток больных нервов. Подруга, Маринка, Хозяйка… мне нужна была третья, и только она, только Хозяйка, которая вдохнула бы в меня радость жизни. Сладкие горячие иллюзии, призванные приводить в бурный восторг, теперь доводили до ужасного исступления. И внезапно я ощутил: ещё немного и случится непоправимое, ещё немного и я сорвусь и не вернусь…
Собравшись с мыслями, я решился на поиски новой Хозяйки, суровой, как стражник тюрьмы, крепкой, как сталь, неумолимой, как время. Зарегистрировавшись на сайте знакомств, я читал анкеты участниц, обращая внимание на многое. Отыскав подходящую, оставил сообщение, попросив номер телефона.
Это была высокая тридцатипятилетняя красивая женщина – гречанка, занимающаяся лёгкой атлетикой. Только услышав её голос, внушающий уважение, я понял: она – моя! Познакомившись ближе, убедился в этом. Я всмотрелся в её глаза, они могли быть мрачными, как свинцовые тучи, могли метать искры, отливая глянцем, могли становиться холодными, как зимний пейзаж, властными, обжигающими, которыми она притягивала, заставляя покоряться восторженно и самозабвенно. И в них вспыхивал весёлый огонёк настоящего друга.
Она стала моей Хозяйкой легко и оказалась другой, какой не была прежняя. Приходя к ней домой вечером или ночью, я как впервые испытывал противоречивое чувство. Страх и сладкое предвкушение моментов Игры терзали сердце, заставляя кровь то леденеть, то бурно кипеть. Моё давнее преклонение перед прежней Хозяйкой воскресло во мне перед столь чудесным её воплощением в новом человеке – Констандине.
Наконец-то я снова жил полной жизнью, вкушая её плоды! И очень редко навещали меня теперь отчаяние, одиночество и печаль.
