Знаю одну даму, которая в бытность свою маленькой девочкой пела песню «Ах, Коля-Николаша…»
Пела везде, где только детской душе было угодно: дома, в общественном транспорте, говорят, и в школе тоже, а в садик она совсем не ходила, законченной индивидуалисткой росла. И напела — суженый-ряженый объявился, и, как водится, звали его Николаем.
Знаю одного мужа, который в ванной, во время водных процедур, систематически пел «По диким степям Забайкалья». И тоже напел на свою выю: тот самый край, который теперь у нас совсем переиначили (к Дальневосточной округе уже отнесли), предстал во всей красе хребта Яблонового и дикости местных нравов. Речь-то в песне шла о бродяге, судьбу свою проклинавшем…
Знаю одного литературного героя, который по воле Юрия Карловича Олеши до сих пор поёт по утрам в клозете странные песни без мелодии и слов с непонятным испусканием звуков «та-ра-ра». Логика исторических событий в России такова: напоёт себе этот колбасник Бабичев не что-нибудь — револьверные выстрелы 37-го.
Но вы не пугайтесь: что бы из того ни случилось, смело пойте, коли сердце просит. И даже не сомневайтесь: вас непременно оценят. Если не здесь, то в ином измерении, где всё видят и всё про всех знают, всю подноготную.
Там не ограничиваются слепыми прослушиваниями и воздают каждому по его спетым песням!
Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСК
Памятник бродяге на Байкале, в Ольхонском районе Иркутской области
