О “Брекзите” и британском своеволии, разделившем нацию по социальному, географическому и возрастному признакам, о последствиях сделанного выбора и его реальных победителях жители нескольких дальнеевропейских островов будут долго ещё вспоминать. Возможно, десятилетиями — если это время у кого-нибудь вообще будет. Кто-то до старости сохранит в уме образ “сакральной жертвы” в лице бедняжки Джо Кокс, депутата парламента, противницы выхода страны из Евросоюза, убийство которой за неделю до референдума было совершено столь театрально, что хоть сейчас на подмостки. Иным втемяшатся в голову бесполезные попытки пересмотреть итоги референдума или совсем не джентльменская злоба, с которой спорщики о судьбе нации мутузили друг друга на каждой удобной площадке.
А для кого-то из островитян символом всей кампании стала “битва на Темзе”. В этой бутафорской, но оттого не менее ожесточённой схватке на речных водах сошлись две Британии: финансово-гламурный Сити, космополитичный “центр Вселенной”, точка притяжения Больших денег, эмблема “состоявшейся жизни” у доброй половины человечества — и английская глубинка с исчезающим белым пролетариатом, не изменившим национальному духу потомков мореплавателей и рыбаков, шахтёров и сталеваров. Именно показательная “баталия” на Темзе, по признанию многих тамошних “антиевропейцев”, помогла им окончательно определиться с решением.
Тогда, 15 июня, в акваторию Лондона вошла флотилия сторонников “Брекзита” из нескольких десятков больших и малых рыболовецких судов, ведомая лидером изоляционистской партии UKIP Найджелом Фаражом. Однако Сити не пожелал сдаваться на милость рыбакам с восточного побережья, бунтующим из-за брюссельских квот. Наперерез им двинулись прогулочные яхты, арендованные столичными денди и их напомаженной челядью в леопардовых нарядах. Возглавляла пёструю процессию селебритиз ирландская рок-знаменитость Боб Гелдоф, прославившийся в пинкфлойдовской “Стене”, где он сыграл бунтаря-одиночку, восставшего против тоталитарного порядка вещей. На Темзе мультимиллионер Гелдоф, известный филантроп и многолетний борец с нищетой в Африке, куражился над рыбаками, как только мог. Всю британскую прессу облетело фото, на котором престарелый сноб троллит бедняков оскорбительным жестом, в то время как его сикофанты, смеясь и дурачась над работягами, выглядят живым воплощением слогана “Денег нет, но вы держитесь там!”.
Конечно, само нашествие рыбацкой армады на Лондон тоже было весьма дешёвым пиар-трюком изоляционистов в духе того цирка, который был устроен в России с “забастовкой дальнобойщиков”. И всё же у нас, при всем цинизме политической жизни, никто бы не решился выпустить против дальнобойного конвоя условную Ксюшу Собчак в компании со сферическим Андреем Макаревичем, чтобы они, перекрыв МКАД “мерседесами” со стразами перед самым носом у трейлеров, прогнали “факами” шоферюг вон из надменной столицы. Цинизм цинизмом, а берега знать надо. Не то — в Британии, в которой, при всей условности национального раскола “города” и “деревни”, “молокососов” и “старпёров”, “лефтишей” и “расистов”, — спор тех и других вышел из берегов, дошёл до кровопролития, отставок и спалённых репутаций.
Уже после голосования многих в России привычно смутили стенания наших собственных “освободителей”, заклеймивших победу английских евроскептиков в стиле “опять народ не тот попался” и “быдло демократии не достойно”. Так вот, вся эта “белая кость” с “Эха Дождя” выглядит жалкими эпигонами на фоне той истерики, что разразилась в лагере противников “Брекзита” после объявления результатов референдума. Их социал-дарвинистские требования лишить права голоса всех британцев старше 50-ти лет, “привыкших крутить свиные хвосты” в своих “вонючих дырах”, трогательно оттенялись предсказаниями неминуемой кары Господней, которую Небо нашлёт на это “безмозглое стадо провинциальных тупиц”, лишивших будущего собственных деток. В общем, королевство сполна испытало на себе действие лозунга “Купи еды в последний раз” с агитлистком “Не дай Бог!” в одном флаконе — даром что, по российским меркам, это уже прошлый век какой-то.
Тем интереснее выглядит объективная сторона дела: похоже, если кто-то в Британии и правда заинтересован в освобождении из-под тоталитарного гнета брюссельских бюрократов, то это не столько даже английские рыбаки, имеющие 30%-ю квоту при “жалких” 13% морских владений в ЕС, сколько те самые Большие деньги из лондонского Сити, а точнее старые кошельки британской элиты, отнюдь не желающие бросаться вместе с остальной Европой в омут “финансового передела мира”, затеянного Вашингтоном под видом “трансокеанских партнёрств”.
Весьма убедительным выглядит здесь признание бывшего лондонского мэра Кена Ливингстона, данное им в интервью RT. На вопрос ведущей, не пойдет ли теперь британский парламент против народной демократии в попытке дезавуировать решение подданных, “Красный Кен” уверенно заявил, что такое попросту невозможно: в противном случае, мол, народ непременно выкинет таких депутатов вон из парламента — через выборы, разумеется. При всей кажущейся наивности подобного высказывания складывается впечатление, что “неожиданный” результат референдума, достигнутый, в том числе, благодаря нарочито оскорбительным акциям вроде “битвы на Темзе” или беспардонной эксплуатации образа убитого депутата, вызвавшей в народе аллергию вместо слёз, — что такой результат вполне устраивает британский истеблишмент.
Чтобы удостовериться в этом, стоило бы уделить внимание не газетной перепалке разряженных клоунов и не предсказаниям букмекеров, а позиции Букингемского дворца. В отличие от шотландского референдума, потребовавшего от Елизаветы II вмешательства и речи, голосование о выходе из ЕС не стало поводом для демонстрации монаршей воли. Королева молчала — до самого конца. Никаких “Подумайте хорошенько о своём будущем!” Лишь один-единственный раз, за три дня до голосования, Бабушка Лиза, по уверениям таблоидов, попросила своих гостей на обеде перечислить ей “три веские причины”, почему Британия должна остаться в Европе.
Такое молчание со стороны хозяйки триллионного состояния и официального владельца британских офшоров, испытавших не так давно кавалерийский наскок со стороны американских фискальных ведомств, говорит о многом. Да и сами итоги голосования, при всех изъянах английской традиции народного волеизъявления подведённые именно так, а не иначе, принуждают согласиться с гипотезой: чего британский лев хотел — то он и получил.
Рис. Геннадия Животова
