Натуралистическая антропология. «Поборником разума и науки, предвосхитившим многие идеи просветителей XVIII века, был современник Рабле французский писатель и философ Мишель Монтень (полное имя – Мишель Эйкем де Монтень) (28.02.1533- 13.09.1592)» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.101).
Философ прожил довольно интересную жизнь. Родители с двух лет начали учить его латыни и греческому, и попав в колледж в Бордо, «благодаря своему отличному знанию латыни Монтень мог окончить учение раньше обычного срока» (И. А. Мусский. Сто великих мыслителей. Москва, «Вече», 2004, стр.204). Двадцати пяти лет он стал советником бордоского парламента. « С самого начала Монтень был поражён обилием и неслаженностью французских законов. «У нас во Франции, - писал он впоследствии в «Опытах» (своём самом известном сочинении – Н.Д.), - законов больше, чем во всём остальном мире… Наиболее подходящи для нас - и наиболее редки – самые из них простые и общие. Да и то я считаю, что лучше обходиться совсем без законов, чем имееть их в таком изобилии, как мы» (И. А. Мусский. Сто великих мыслителей. Москва, «Вече», 2004, стр.205). Последняя цитированная мной фраза как нельзя лучше подходит и к современной России. В горе ненужных, а подчас и вредных законов, напридуманных за последние 25 лет, мошеннику легко отыскать для себя лазейку, и уйти от ответственности.
Но вернёмся к Монтеню. После смерти отца он некоторое время жил в своём замке, а затем отправился путешествовать по Европе. Он побывал в Германии, Швейцарии и Италии. В 1581 году Мишель получил королевское извещение об избрании его мэром города Бордо. И два срока занимал эту должность. Далее в его жизни начались настоящие приключения: по дороге в Париж он был ограблен, а через некоторое время посажен в Бастилию лигистами. Екатерина Медичи ходатайствовала за него, и, наконец, его выпустили из тюрьмы.
С сорока лет философ страдал каменной болезнью, и здоровье его постоянно ухудшалось, и, не дожив до 60 лет, он умер.
Монтень был хорошим другом, после ранней смерти своего лучшего друга Ла Боэси, автора трактата «Рассуждение о добровольном рабстве», он опубликовал все его стихотворения. А после смерти самого Монтеня почитательница его таланта, Мария де Гурне, взяла на себя заботу о посмертном издании его сочинений.
Предметом изучения философа Монтеня был Человек.
Вначале Монтеню, как философу, были близки стоики: Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет. Затем он обратился к скептикам, а ещё позднее к Эпикуру и Лукрецию. «Как некогда Эпикур, Монтень тоже пришёл к убеждению, что человек должен пользоваться всеми радостями бытия…» (Е. К. Васильева, Ю. С. Пернатьев. 100 знаменитых мудрецов. Харьков, «Фолио», 2003, стр.160). «Вместе со смертью тела гибнет и его душа. Кстати, в этом пункте французский мыслитель расходился со многими греческими мудрецами и прежде всего Платоном» (Е. К. Васильева, Ю. С. Пернатьев. 100 знаменитых мудрецов. Харьков, «Фолио», 2003, стр.160).
«Центральная идея Монтеня (в отличие от Рабле и Ронсара) – изменчивость сущности человека в меняющихся политических, социальных, географических и житейских обстоятельствах» ( Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.101).
«Главным инструментом борьбы за счастье человека он полагает эпикурейскую мудрость гармонии бытия, разума и воли личности, свободной от оков религии, сознающей суверенитет природы и естественных влечений» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.102). Монтень пишет: «Лучшее наше творение – жить согласно разуму» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.102). «В народном укладе, в трудовой морали, обогащённой «обширными познаниями в области полезных наук», видит он единственно верный залог будущего избавления от социальных зол» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.102).
«Для Монтеня крестьянин и философ равны» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987,, стр.102). « «Крестьянин и король отличаются друг от друга только штанами», - ехидно замечает великий скептик. Такой афоризм в XVI веке - вещь просто неслыханная» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.102). Совсем не плох и другой афоризм Мишеля: «Царь – всего-навсего человек. И если он плох от рождения, то даже власть над всем миром не сделает его лучше…» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.132).
«Человек, по Монтеню, не более чем часть природы. Он не может претендовать на особое попечительство Бога-промыслителя» (Гусев Д. А. и др. История философии. Филологическое общество «Слово», издательство «ЭКСМО», Москва, 2004, стр.155). Отсюда возник очень миленький фундаментальный парадокс Монтеня: « «Когда я играю с кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она со мной, нежели я ею» (Гусев Д. А. и др. История философии. Филологическое общество «Слово», издательство «ЭКСМО», Москва, 2004, стр.155)
«…мыслитель указывал на ограниченность человеческого разума» (Гусев Д. А. и др. История философии. Филологическое общество «Слово», издательство «ЭКСМО», Москва, 2004, стр.154). «Доказательства «темноты, низменности и невежества» человеческого разума у Монтеня тождественны полному отрицанию доказуемости религии: религия, по Монтеню, не имеет ни разумных, ни внеразумных доказательств» (Гусев Д. А. и др. История философии. Филологическое общество «Слово», издательство «ЭКСМО», Москва, 2004, стр.154).
«Спустя почти сто лет после выхода в свет знаменитых «Опытов», в 1676 году папа римский вдруг «прозрел» и проклял «еретические писания»» (Геннадий Гусев. Странствия великой мечты. Москва, «Молодая гвардия», 1987, стр.102) Мишеля Монтеня.
