Назначение Кириенко, слухи о котором воспринимались как обычный либеральный фейк (вроде бесчисленных предварительных отставок Якунина и бегства тогдашнего директора СВР Фрадкова от жены и Путина в индийский ашрам), оказалось реальностью.
Резкая смена характера работы вряд ли была связана с желанием самого Кириенко (хотя он достиг определенного "потолка" в Росатоме и вполне мог захотеть разнообразить свою деятельность).
Историческая близость Кириенко к либеральному клану (включая создание СПС, являющееся исключительно и только его заслугой) была сугубо ситуативной. Он выделялся на общем фоне как предельно прагматичный и рациональный в рамках понимаемых им задач менеджер. При этом, что весьма ценно, руководство им Росатомом показало способность самостятельно выявлять и исправлять свои ошибки (так, назначенный им главой одного из ключевых НИИ человек со специальностью методолога младших классов был им же и уволен). Контракт с Ираном о достройке Бушерской АЭС показал не только профессиональную эффективность, но и полную идеологическую независимость Кириенко как от самого либерального клана, так и от его американских хозяев (для которых этот контракт был равно неприемлем). Росатом стал проводником стратегических интересов России (что представляется причиной ряда соглашений о строительстве АЭС за рубежом, коммерческая эффективность которых вызывала споры и которые затем были заблокированы США), а сам Кириенко в последние годы зарекомендовал себя сторонником концепции "русского мира".
Дефолт 1998 года на этом фоне уходит в прошлое, но, что более важно, - по мере выявления тогдашних обстоятельств становится очевидна полная несамостоятельность Кириенко в первые месяцы его премьерства (оказавшиеся единственными). Он был назначен премьером именно как "телец на заклание" для прикрытия уже подготовленной тогда помимо него аферы, - и с точки зрения уготованной ему роли вел себя совершенно блестяще.
[[rbloc]]
Насколько можно вспомнить, вскоре после дефолта он отказался от предложения возглавить Сбербанк, заявив своему буквально рыдавшему окружению, что "мы не за тем шли во власть", - и сделал все возможное для политической реанимации своих тогдашних друзей, цену которым он, судя по последовавшему его поведению, он понял в ходе сотрудничества с ними слишком хорошо.
Назначение Кириенко является проявлением не благодарности (история о том, что он-де назначил В.В.Путина директором ФСБ, свидетельствует лишь о патологической безграмотности рассказчиков), а деидеолоизации (то есть освобождения от либерального морока) власти, - в которую начинают привлекать, исходя в первую очередь из управленческих способностей кандидатов. Об этом свидетельствовали замены С.Б.Иванова и Ливанова, об этом свидетельствовало превращение В.В.Володина в четвертого человека в государстве, а теперь об этом свидетельствует назначение Кириенко.
Жесткость и эффективность Кириенко как менеджера востребована еще и потому, что куратору внутренней политики предстоит разбираться с осознанным восстанием партхозноменклатуры, сформировавшейся на региональном и местном уровне в ходе праймериз "Единой России", против федеральной власти, вправду пытавшейся сделать выборы более честными, а их результаты - более разнообразными, чем обычно. (Внешним наблюдателям, считающим возможность осмысленного взаимодействия различных управленческих групп конспирологией, в этой связи стоит обратить внимание, например, на фактическое игнорирование рядом облизбиркомов установок и пожеланий Центризбиркома, на что обращали внимание самые разные кандидаты в самых разных регионах.)
