Понятие "свобода" сегодня затерто до дыр, а призывы к "освобождению" отдают дурным тоном и ложью. Недавно мне довелось наблюдать за митингом оппозиции. Призывы к освобождению звучали практически в каждом выступлении. В глазах едва ли не каждого выступающего и каждого присутствующего на митинге колыхалась надежда стать наконец-то свободным. Но, кажется, мало, кто мог с точностью сформулировать свои цели, мало кто мог определенно сказать, свободным от чего или для чего он хотел бы быть. Эта проблема таится в самом ядре мировоззрения революционных масс.
Существенной проблемой, которая всегда тревожила либералов, считается право индивидуального выбора между двумя видами свободы. Эта проблема базируется на двух аспектах: "свободы от", определяемой как негативная, и "свободы для", обозначенной как позитивная. Теперь проясним: "свобода от" — именно то, чем так дорожат многие политики и политологи Запада, на чем зиждется так называемое цивилизованное мировоззрение. Это свобода от любых посягательств, возможность развиваться без указки какой-либо сторонней идеи. Чем дальше общество идёт по этому пути, тем больше оно освобождается "от". Это та свобода, при которой человек, будучи рациональным агентом рынка, имеет возможность удовлетворять свои потребности, вне зависимости от каких-либо стереотипов, знакомая свобода перестройки. А "свобода для" трактуется многими либералами как ложная, как предлог стать марионеткой в чьих-нибудь руках, помимо "невидимой руки рынка". "Свобода для" — свобода ради идеи, ради цели, которая находится, как правило, за пределами индивидуального бытия. Та самая свобода, которая сбрасывала Орду после тяжелейшего ига, та, которая вилами и топорами, пушками и танками гнала интернациональные армии Наполеона и Гитлера с родных земель, та, которая восстанавливала страну после войны.
Мне интересно, ради какой свободы поднимают Россию Борисы Немцовы и Гарри Каспаровы, ради какой свободы открывают свои пункты приема постмодернизма Мараты Гельманы? Ради какой свободы рубят православные кресты оторванные от реальности феминистки? "Мы не можем жить без свободы!" — гневно взывал Алексей Навальный перед участниками "Марша миллионов".
А Дмитрий Быков объяснил, какая и зачем свобода им нужна, сказав очень интересную фразу: "В России есть три силы — власть; вы — те, кто собрались здесь; и трусливое большинство. Ребята, не бойтесь! Быть человеком не сложно, быть ничтожеством гораздо хуже! Выходите! Когда Россия будет свободной, вам будет стыдно, что вы пропустили важнейшие дни в истории!"
Эти ребята, которые уже не первый год кричат о демократии, которые отождествляют ее со свободой (что не приветствовалось многими теоретиками либерализма), заявляют: "Нас — меньшинство, но большинство и его выбор — никчемно, только нам — решать!" Истинно демократический посыл, а если серьезно, то это еще раз подчеркивает мнимость каких-либо ценностей и философских категорий, которые лидеры оппозиционных движений с особой страстью вворачивают в свои пылкие речи.
Есть стойкое убеждение, что все эти бойцы и лидеры "новых формаций" — очередные самозванцы, спекулирующие на вечной народной тяге к свободе. Впрочем, слова "свобода" и "демократия" изуродованы и оболганы вовсе не Навальным и Быковым — эти господа только повторяют зады американской пропаганды. Ради свободы и демократии бомбили урановыми бомбами Югославию, убивали беспилотниками ливийских граждан, забивали камнями невинных в Египте... Производство свободы и демократии — вот чем известен Западный мир, а точнее — политика тамошних финансовых элит. Порционно и небесплатно, под старой и всеми любимой маркой, они распространяют свой политтехнологический суррогат. Бартер всегда оказывается в пользу торговцев услугами предоставления свободы. Вы получаете свободу от "тирании", но взамен отдаёте всё остальное. Конвейер прав и свобод работает лицемерно, выбирая именно тех, чье лицо и ситуация позволит наиболее красочно спекулировать на вечной тяге человека к "разрыванию оков".
В заключение хочется сказать, что не нужно заказных статей против оппозиции, не нужно особенной пропаганды против "маршей миллионов", на которые собираются несколько тысяч человек — достаточно просто лицезреть этот театр политиканства и заезженных штампов, этот цирк избитых лозунгов и вранья, схожего с извечным враньем какого-нибудь ожиревшего чиновника на месте. Люди на трибуне призывали бороться, но никто, ни один не призвал созидать. Толпа пестрила своим творчеством, порывы которого, видимо, не были оценены в детстве; заблудшие сыны русского народа вторили людям со странными фамилиями, свирепо изрыгавшими что-то со сцены. Гомосексуалисты сливались с ярыми коммунистами, интернет-растения — с набитыми кулаками окраин, полиция лишь наблюдала за происходящим. А всё новые незнакомые мне лица требовали свободы.
Но знаете, господа, пожалуй, нет. Ваша "свобода от" дурно пахнет.
