Магический неоклассицизм (вспоминая Павла Корина)

Признаться, не мо­гу спо­кой­но от­но­сить­ся к то­му, что имя Пав­ла Ко­ри­на зву­чит в со­вре­мен­ном ми­ре ис­кус­ст­ва как-то ти­хо, буд­то бы этот ху­дож­ник и всё его твор­че­ст­во ото­дви­ну­ты на зад­ние пла­ны. Про­шло три юби­лея, ко­то­рые не по­влек­ли за со­бой зна­чи­тель­ных, мас­штаб­ных вы­ста­вок, из-за ре­с­та­в­ра­ции на без­вре­мен­ный срок за­крыт дом-му­зей Ко­ри­на. В мо­ей по­пыт­ке ра­зо­рвать уп­лот­ня­ю­щу­ю­ся пе­ле­ну заб­ве­ния я по­ста­ра­юсь ска­зать не­сколь­ко слов об этом твор­це, всю жизнь вдох­нов­ляв­шем ме­ня. 

Па­вел Дми­т­ри­е­вич Ко­рин ро­дил­ся в 1892 го­ду в Па­ле­хе. Вы­хо­дец из се­мьи по­том­ст­вен­ных ико­но­пис­цев. По­зд­нее ему суж­де­но бы­ло стать од­ной из са­мых зна­чи­тель­ных фи­гур в изо­б­ра­зи­тель­ной ис­то­рии СССР ХХ ве­ка. Но путь Ко­ри­на на­чал­ся с со­труд­ни­че­ст­ва с Ми­ха­и­лом Не­сте­ро­вым, с их сов­ме­ст­ной ра­бо­ты над рос­пи­сью Мар­фо-Ма­рь­ин­ской оби­те­ли. Быть мо­жет, имен­но из это­го со­ю­за про­изо­ш­ло ми­ро­ощу­ще­ние Ко­ри­на, где ис­кус­ст­во — это слу­же­ние, это по­слуш­ни­че­ст­во и по­двиг.
Обу­че­ние Пав­ла Ко­ри­на про­шло в Мос­ков­ском учи­ли­ще жи­во­пи­си, ва­я­ния и зод­че­ст­ва. Вско­ре слу­чи­лась ре­во­лю­ция, об­ру­шив­шая всю ок­ру­жав­шую ху­дож­ни­ка со­ци­аль­но-бы­то­вую струк­ту­ру. Это со­сто­я­ние кол­лап­са и, воз­мож­но, не­кая от­ре­шён­ная ра­дость ре­кон­ст­рук­ции ми­ра по­ро­ди­ли мо­дер­нист­ские те­че­ния, ме­то­ды. Но в то тём­ное, бур­ля­щее вре­мя Па­вел Ко­рин из­брал дру­гой путь, по­вер­нув­шись спи­ной к аван­гар­ду. Воз­мож­но, ху­дож­ник чув­ст­во­вал, что все вдруг по­явив­ши­е­ся из ни­от­ку­да изо­б­ра­зи­тель­ные ме­то­ды не рас­ши­ря­ют гра­ни­цы, не да­ют в ру­ки но­вые ме­то­ды экс­прес­сии и тво­ре­ния, а на­обо­рот, су­жа­ют рам­ки, от­ни­ма­ют у твор­ца пла­с­тич­ность — та­ин­ст­во, хра­ни­мое клас­си­циз­мом. По­сле ре­во­лю­ции Ко­рин не­сколь­ко лет вёл жизнь прак­ти­че­с­ки за­твор­ни­че­с­кую. Не­удов­ле­тво­рён­ный сво­и­ми ра­бо­та­ми, он каж­до­днев­но вгры­зал­ся в фун­да­мен­таль­ный ху­до­же­ст­вен­ный ма­те­ри­ал, от­та­чи­вая тех­ни­ку, изу­чая тво­ре­ния ма­с­те­ров про­шло­го.
Бы­ва­ет, что та­кие уси­лия пре­вра­ща­ют­ся в одер­жи­мость, ко­то­рая в свою оче­редь при­во­дит к кра­ху и бе­зу­мию. Но в слу­чае Ко­ри­на, по­сле мно­го­лет­не­го при­не­се­ния се­бя в жерт­ву ис­кус­ст­ву, про­изо­шёл его рас­цвет как ху­дож­ни­ка, ме­та­фи­зи­че­с­кое пре­об­ра­зо­ва­ние из гу­се­ни­цы в ба­боч­ку, из кам­ня в огонь.
Шли стран­ные, ме­ня­ю­щи­е­ся го­ды. Нам го­во­рят, что цер­ков­ни­ков при­тес­ня­ли и ед­ва ли не ве­ша­ли на каж­дом стол­бе. Но кар­ти­ны Ко­ри­на, со­хра­нив­ши­е­ся с то­го вре­ме­ни, го­во­рят об об­рат­ном. Ху­дож­ник был сви­де­те­лем по­хо­рон па­т­ри­ар­ха Ти­хо­на, он был сви­де­те­лем то­го, как к Моск­ве по­тя­ну­лась вся пра­во­слав­ная Рос­сия, ог­ром­ные, не­ви­дан­ные по­то­ки лю­дей, ко­то­рые буд­то бы оч­ну­лись от ка­ко­го-то не­по­сти­жи­мо­го, ве­ко­во­го сна. И те ме­с­та, от­ку­да они при­бы­ли, словно ос­та­ва­лись не­тро­ну­ты­ми, хра­ня­щи­ми про­шлое, на­ко­пив­ше­е­ся за ве­ка. Слож­но ска­зать, что по­чув­ст­во­вал Ко­рин, на­блю­дая это дей­ст­во, но мы ви­дим, что со­бы­тие по­вли­я­ло на са­мые ос­но­вы его ху­до­же­ст­вен­но­го язы­ка, и по-сво­е­му ста­ло точ­кой окон­ча­ния его уче­ни­че­ст­ва и на­ча­лом про­цес­са тво­ре­ния.
Сра­зу же по­сле­до­ва­ли на­бро­с­ки, не­ус­тан­ная ху­до­же­ст­вен­ная ра­бо­та, по­езд­ка в Ита­лию. И в этом ви­х­ре буд­то бы са­ма со­бой сфор­ми­ро­ва­лась кар­ти­на, поз­же на­зван­ная "Русь ухо­дя­щая". Та­кое на­зва­ние дал Мак­сим Горь­кий, по ка­ко­му-то де­лу ока­зав­ший­ся в ма­с­тер­ской ху­дож­ни­ка. Сто­ит ска­зать, что ра­бо­та, но­ся­щая это имя, — то­же эскиз. На­сто­я­щее по­лот­но так и не бы­ло на­пи­са­но, хо­тя холст для не­го уже был за­го­тов­лен. Но да­же в том, что на­зы­ва­ет­ся на­бро­с­ком, вид­ны пла­с­ти­че­с­кая мощь, фи­ли­г­ран­ное вла­де­ние мас­со­вым пор­т­ре­том. Мне все­гда ка­за­лось, что ге­рои этой кар­ти­ны дей­ст­ви­тель­но про­ща­ют­ся с ухо­дя­щим в про­шлое ми­ро­зда­ни­ем, но в то же вре­мя они буд­то бы чув­ст­ву­ют, что про­ща­ют­ся не на­всег­да. В ка­ком-то смыс­ле так и слу­чи­лось. Ис­то­рия сде­ла­ла ог­ром­ный ви­ток и сно­ва ста­ла об­ре­тать зна­ко­мые чер­ты. Вос­ста­нав­ли­ва­ют­ся церк­ви, и Русь буд­то бы воз­вра­ща­ет­ся.
По­ми­мо глу­бо­ко­го ухо­да в ре­ли­ги­оз­ный ми­с­ти­цизм, Па­вел Ко­рин за­ни­мал­ся на­пи­са­ни­ем пор­т­ре­тов, в ка­ком-то смыс­ле пе­ре­ни­мая эс­та­фе­ту у сво­е­го учи­те­ля Не­сте­ро­ва. При этом все лю­ди вы­хо­ди­ли у не­го осо­бен­ны­ми, каж­дый об­раз ста­но­вил­ся чем-то боль­шим, не­же­ли про­сто де­таль­ной ко­пи­ей че­ло­ве­че­с­кой внеш­но­с­ти, вы­пол­нен­ной кра­с­ка­ми. Так Жу­ков пре­вра­тил­ся в веч­но­го во­и­на, воз­вы­шен­но­го ста­лин­ско­го со­ко­ла. Ко­рин с жад­но­с­тью ра­бо­тал над об­ра­за­ми, его ин­те­ре­со­вали лик, про­филь, ан­фас. Пор­т­ре­ты его ру­ки, с од­ной сто­ро­ны, с пер­во­го взгля­да уз­на­ва­е­мы, вот пе­ред на­ми Со­ко­лов, Ку­при­я­нов и Кры­лов, с дру­гой сто­ро­ны, как ра­зи­тель­но уни­ка­лен каж­дый из этих трёх че­ло­век, по­ме­щён­ный в гра­ни­цы ог­ром­но­го хол­ста. Та­кое ма­с­тер­ст­во да­но по­знать не каж­до­му. На­пи­сать пор­т­рет од­ной пер­со­ны — уже труд­но, но три ли­ца — при­знак ис­тин­но­го та­лан­та.
Кар­ти­ны Ко­ри­на те­а­т­раль­ны. Ху­дож­ник с осо­бой тща­тель­но­с­тью вы­ст­ра­и­ва­ет все фо­ны. О чёт­ко­с­ти его ком­по­зи­ции нет нуж­ды да­же и го­во­рить. При этом Ко­рин не бо­ял­ся гран­ди­оз­ных форм. Его пор­т­ре­ты, пей­за­жи ог­ром­ны, "Русь ухо­дя­щая" долж­на бы­ла стать кар­ти­ной не­ве­ро­ят­ных раз­ме­ров.
Кро­ме кар­тин, Па­вел Ко­рин ра­бо­тал над мо­за­ич­ны­ми пан­но для стан­ций ме­т­ро Ком­со­моль­ская-Коль­це­вая, Ар­бат­ская, Но­во­сло­бод­ская-Коль­це­вая, по его эс­ки­зам со­зда­ны всем из­ве­ст­ные цвет­ные ви­т­ра­жи Но­во­сло­бод­ской. Не­за­дол­го до на­ча­ла Вто­рой ми­ро­вой вой­ны в Моск­ве пла­ни­ро­ва­лась гран­ди­оз­ная строй­ка Двор­ца Со­ве­тов. В ито­ге ис­то­рия вне­сла свои кор­рек­ти­вы, про­ект не был во­пло­щён, но ху­до­же­ст­вен­ным оформ­ле­ни­ем двор­ца дол­жен был за­ни­мать­ся Па­вел Ко­рин, его про­ек­ты со­хра­ни­лись до на­ших дней. На мой взгляд, то бы­ли не са­мые вы­да­ю­щи­е­ся его ра­бо­ты.
В го­ды Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной Ко­рин ра­бо­та­ет над об­ра­зом Алек­сан­д­ра Нев­ско­го. Этот пор­т­рет зна­ком мно­гим, на­вер­ное, он яв­ля­ет­ся са­мой рас­ти­ра­жи­ро­ван­ной ра­бо­той ху­дож­ни­ка. По­сле вой­ны, вы­став­ка Ко­ри­на бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на в США. Аме­ри­кан­цы ви­де­ли на­пря­жён­ный, сжа­тый ху­до­же­ст­вен­ный про­цесс, бью­щий с кар­тин, ви­де­ли гра­цию и гар­мо­нию неоклас­си­циз­ма, ви­де­ли ак­ту­аль­ность это­го те­че­ния. И, как рас­ска­зы­ва­ют, вы­став­ка име­ла ус­пех. В ка­ком-то ро­де она да­же со­зда­ла для СССР оп­ре­де­лён­ный ста­тус в ми­ро­вом ху­до­же­ст­вен­ном ми­ре. Поз­же, в 1952 го­ду, Ко­ри­ну да­ли Ста­лин­скую пре­мию.
Ког­да я по­пал в Моск­ву, ху­до­же­ст­вен­ная по­ли­ти­ка уже ус­пе­ла сме­нить­ся. Сре­ди ху­дож­ни­ков по­шёл ощу­ти­мый про­цесс рас­слаб­ле­ния, раз­мы­тия гра­ниц доз­во­лен­но­го и по­валь­ная скры­тая ли­бе­ра­ли­за­ция. Воз­мож­но, то, что мы име­ем в со­вре­мен­ном ху­до­же­ст­вен­ном ми­ре Рос­сии, на­ча­лось имен­но с тех вре­мён.
И те­перь мы воз­вра­ща­ем­ся к са­мо­му на­ча­лу рас­ска­за, к со­сто­я­нию на­сле­дия Ко­ри­на. Его экс­по­зи­ция со­кра­ти­лась до не­сколь­ких кар­тин, юби­леи про­пу­ще­ны. По­ли­ти­ка со­вре­мен­ной Тре­ть­я­ков­ки, за­вя­зан­ная на со­мни­тель­ных ху­до­же­ст­вен­ных про­цес­сах, про­дол­жа­ет быть мне непо­нят­на.