М. Зарников: "Война и мир" Захара Прилепина
Поэт в России - больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
Лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
Кому уюта нет, покоя нет…
Весомые строки Евгения Евтушенко сегодня актуальны как никогда. Гражданский поступок известного писателя и общественного деятеля Захара Прилепина породил в современном окололитературном, журналистском и писательском, словом, в интеллигентском сословии несмолкающий и непримиримый спор. Проявились, как самые светлые и искренние чувства сопричастности с происходящим, уважения к истории, к будущему Отечества, так и присущие очень горластой горстке ортодоксальных либералов ненависть к России с ее прошлым и настоящим.
Правильную точку координат в этом споре поставил сам Захар Прилепин в статье «Работаем, братья. Захар Прилепин» на сайте информационного агентства «Новостной Фронт»: «Не надо ни разоблачений, ни похоронных причтов, ни заздравных тостов. Я ничего нового не делаю». И делает так, как и все в своей жизни. По-русски, с размахом, от души…
Информационно-аналитическая служба «Русская народная линия» и другие источники опубликовали информацию о том, что русский писатель, филолог, публицист, а на сегодняшний день еще и заместитель командира батальона Вооруженных Сил Донецкой Народной Республики Захар Прилепин отмечен Крестом «Доброволец Донбасса».
«Долгое время писатель всячески помогает жителям Донбасса, организовывает медицинское лечение раненым добровольцам и ополченцем, больше года является советником Главы ДНР, а с недавних пор - встал в один строй с защитниками Донбасса, получив звание майора и став заместителем командира батальона Вооруженных Сил Донецкой Народной Республики», - говорится в заметке. «За проявленное мужество и честность, за вклад в развитие и становление государственности молодой Республики Союз Добровольцев Донбасса вручил знак отличия Крест «Доброволец Донбасса» Захару Прилепину, приняв его тем самым в боевое братство «Крестоносцев Донбасса».
Вот достойный ответ всем злопыхателям о роли и месте истинного патриота, ответственного перед собой и своим Отечеством Писателя и гражданина. Как у хрестоматийного Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, а Гражданином быть обязан»!
Об этой роли и первостепенной важности гражданской позиции для русских писателей и
новая книга Захара Прилепина «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы». Детальный анализ произведения разместила на своей авторской странице электронной версии газеты «Завтра» доктор филологических наук, член Союза писателей России, член комиссии по культуре Общественной палаты Российской Федерации Ольга Воронова.
Вот одно из ее очень емких обобщений: «За тонким и глубоким филологическим анализом, связующим эпоху Державина с именами поэтов других времен – вплоть до Маяковского с его могучими гиперболами, взрывающими грубую плоть стиха, и еще дальше – Бродского – с его величественной одой «На смерть маршала Жукова», – следует ключевой тезис главы о «поручике Державине»: «Патриотизм мог тогда носить религиозный характер – приверженность вере православной, мог иерархический – приверженность русскому царю, мог родовой – любовь к отеческим могилам, мог обрядовый, песенный, языковой… Державин сплел все это в единый венок: историю, государственничество, религиозность, верность престолу, верность культурным кодам, гражданское чувство, чувство моральное и чувство воина, росса-победителя». Этот обобщающий вывод, сделанный Захаром Прилепиным, он про вчера, про сегодня и про завтра…
Еще одно знаковое интервью Захара Прилепина, подготовленное Дарьей Ефремовой для электронной газеты «Культура» Захар Прилепин: «Когда разделяют Отечество и государство - результат известен»:
«Прилепин: Военный литератор - изначально самый обычный литератор. Антивоенных просто не было. Сумароков, Херасков, Державин, Давыдов, Батюшков, Баратынский, Бестужев-Марлинский, Грибоедов, Чаадаев, Катенин, Лермонтов, Полежаев, Фет - все военные. Пушкин хотел им быть и всю жизнь так или иначе рефлектировал по данному поводу. Они же были аристократами с аномально высокими представлениями о чести. Именно честь отстаивалась в первую очередь на поле боя. Если Отечество воюет — поэт занимается ровно тем же, чем и остальные русские люди. Периодом надлома явился Серебряный век. Тогда добровольцами на фронт ушли лишь два поэта: Николай Гумилев и Бенедикт Лившиц. А накануне революций 1917 года стало модным разделять Отечество и государство — результат общеизвестен…
Культура: Продолжая тему военной поэзии и прозы, можно ли говорить о литературной традиции? Симонов, Муса Джалиль, прозаики Бондарев, Астафьев в какой-то мере - преемники корнетов и генералов XIX столетия?
Прилепин: Золотой век, вы правы, был воспроизведен в сталинские тридцатые. Тихонов и Луговской - из чуть более старшего поколения, из молодого — Симонов, Долматовский, Слуцкий, Коган, Луконин и многие-многие иные практически след в след отображали гусарство поэтов-предшественников. В сущности, они и воевали почти в одних и тех же местах с разницей в сто лет: Польша, Украина, Белоруссия, Финляндия, Кавказ, Азия. Культ дружбы,
новая книга Захара Прилепина «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы». Детальный анализ произведения разместила на своей авторской странице электронной версии газеты «Завтра» доктор филологических наук, член Союза писателей России, член комиссии по культуре Общественной палаты Российской Федерации Ольга Воронова.
Вот одно из ее очень емких обобщений: «За тонким и глубоким филологическим анализом, связующим эпоху Державина с именами поэтов других времен – вплоть до Маяковского с его могучими гиперболами, взрывающими грубую плоть стиха, и еще дальше – Бродского – с его величественной одой «На смерть маршала Жукова», – следует ключевой тезис главы о «поручике Державине»: «Патриотизм мог тогда носить религиозный характер – приверженность вере православной, мог иерархический – приверженность русскому царю, мог родовой – любовь к отеческим могилам, мог обрядовый, песенный, языковой… Державин сплел все это в единый венок: историю, государственничество, религиозность, верность престолу, верность культурным кодам, гражданское чувство, чувство моральное и чувство воина, росса-победителя». Этот обобщающий вывод, сделанный Захаром Прилепиным, он про вчера, про сегодня и про завтра…
Еще одно знаковое интервью Захара Прилепина, подготовленное Дарьей Ефремовой для электронной газеты «Культура» Захар Прилепин: «Когда разделяют Отечество и государство - результат известен»:
«Прилепин: Военный литератор - изначально самый обычный литератор. Антивоенных просто не было. Сумароков, Херасков, Державин, Давыдов, Батюшков, Баратынский, Бестужев-Марлинский, Грибоедов, Чаадаев, Катенин, Лермонтов, Полежаев, Фет - все военные. Пушкин хотел им быть и всю жизнь так или иначе рефлектировал по данному поводу. Они же были аристократами с аномально высокими представлениями о чести. Именно честь отстаивалась в первую очередь на поле боя. Если Отечество воюет — поэт занимается ровно тем же, чем и остальные русские люди. Периодом надлома явился Серебряный век. Тогда добровольцами на фронт ушли лишь два поэта: Николай Гумилев и Бенедикт Лившиц. А накануне революций 1917 года стало модным разделять Отечество и государство — результат общеизвестен…
Культура: Продолжая тему военной поэзии и прозы, можно ли говорить о литературной традиции? Симонов, Муса Джалиль, прозаики Бондарев, Астафьев в какой-то мере - преемники корнетов и генералов XIX столетия?
Прилепин: Золотой век, вы правы, был воспроизведен в сталинские тридцатые. Тихонов и Луговской - из чуть более старшего поколения, из молодого — Симонов, Долматовский, Слуцкий, Коган, Луконин и многие-многие иные практически след в след отображали гусарство поэтов-предшественников. В сущности, они и воевали почти в одних и тех же местах с разницей в сто лет: Польша, Украина, Белоруссия, Финляндия, Кавказ, Азия. Культ дружбы,
органичное соединение некой внутренней вольности и уважения к государственности, высокая милитаризированность сознания — все очень похоже. Чтобы не слишком усложнять эту огромную тему, я скажу вот что. Поэт может сидеть дома, а может лазить по горам, может пить и распутничать, а может жить в аскезе. Но когда литераторы не делают вид, что они отдельная секта, у которой какие-то, непонятно кем выданные высокие права, а разделяют со своим народом горесть и радость — это славно. А то заладили: поэту не место на войне, поэту не место на войне. Да кто вам сказал? Пушкин так не думал, и когда писал «Люблю войны кровавые забавы», он понимал, о чем говорит, умел пользоваться оружием.
Очень искренняя и, на мой взгляд, взвешенная и точная оценка Поступка Захара Прилепина в статье Андрея Бабицкого «Молитва» («Взгляд. Деловая газета»):
«Мне как человеку, знающему Захара, кажется, что его решение явилось суммирующим действием, когда взрослому мужику в атмосфере, сотканной из тысяч воль тех, кто явился на эту войну – как местных, так и добровольцев из России – уже нечем было дышать.
Отчаянная решимость мобилизованных собственной совестью воинов не оставляла выхода – надо было идти вослед и не просто повторить их выбор, но и дать знать городу и миру о том, что это лучший шаг мужчины в сегодняшней России.
И вот здесь событие распадается надвое: сделать самому – это совершить действие, имеющее значение только для совершившего, ему нужна тень и тайна, прикровенность, чтобы сохранить экзистенциальную подлинность.
Но поднять из безвестности (а некоторых – еще и из могил) тысячи русских мужиков, сражающихся и сражавшихся за Родину, направить на них луч света, сделать их жизнь и судьбу частью современной русской истории – уже задача писателя, который саму свою жизнь превращает в книгу и тем самым лишает собственный выбор той основательности и спонтанности, когда правая рука не знает, что делает левая Увы, нам приходится жить в мире, где совесть иногда не может позволить себе оставаться только самой собой, ей нужна объективация и оперативный простор – прошу прощения за канцелярит.
Ей приходится конвертировать себя в повышенное внимание к трагическим событиям, которые людям хочется все время вытеснить из зоны комфортного потребления новостей…
Именно на этой разнице между значением поступка и формой его проникновения, с подачи самого Захара, в медийное пространство и играют его критики, утверждая, что он ищет дешевой популярности, незаслуженной славы.
Даже поклонникам кажется, что устроенное Захаром буйное веселье – это недобранные аплодисменты, улыбки и восторженные взгляды, которых артисту вообще никогда не бывает достаточно.
Я так не думаю. Прилепин собирает средства для помощи пострадавшим от войны детям, теперь вот и на амуницию для батальона, заместителем командира которого он стал.
Ему банально нужна узнаваемость, ему необходим скандал, который разворошит общество и заново прикует к нему внимание всех тех людей, которым небезразлична судьба Донбасса и защищающего его русского человека...
Я бы предложил сделать во всей этой чересполосице ставку на человека, человека веселого, отчаянного, отбрехивающегося от всего мира, за три года десятки и десятки раз бывавшего на передовой, помогающего, пишущего постоянно о тяжелой, кровавой войне, обличающего, колесящего по городам и весям, выступающего сегодня в одном городе, завтра в другом, на человека неуемного и желающего сделать то, это, десятое, пятнадцатое, чтобы отвести беду от ставшего домом и Родиной Донбасса, от России, как он понимает неизбывную связанность одного и другого».
И эту неизбывную связь с судьбой своего Отечества испокон веков ощущали истинные поэты и патриоты. Об этом – «Взвод» Захара Прилепина, об этом чеканные строки Владимира Высоцкого: «…Краткий век у забав - столько боли вокруг! Постарайся ладони у мёртвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, Что почем, что почем! Разберись, кто ты - трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы. И когда рядом рухнет
Я так не думаю. Прилепин собирает средства для помощи пострадавшим от войны детям, теперь вот и на амуницию для батальона, заместителем командира которого он стал.
Ему банально нужна узнаваемость, ему необходим скандал, который разворошит общество и заново прикует к нему внимание всех тех людей, которым небезразлична судьба Донбасса и защищающего его русского человека...
Я бы предложил сделать во всей этой чересполосице ставку на человека, человека веселого, отчаянного, отбрехивающегося от всего мира, за три года десятки и десятки раз бывавшего на передовой, помогающего, пишущего постоянно о тяжелой, кровавой войне, обличающего, колесящего по городам и весям, выступающего сегодня в одном городе, завтра в другом, на человека неуемного и желающего сделать то, это, десятое, пятнадцатое, чтобы отвести беду от ставшего домом и Родиной Донбасса, от России, как он понимает неизбывную связанность одного и другого».
И эту неизбывную связь с судьбой своего Отечества испокон веков ощущали истинные поэты и патриоты. Об этом – «Взвод» Захара Прилепина, об этом чеканные строки Владимира Высоцкого: «…Краткий век у забав - столько боли вокруг! Постарайся ладони у мёртвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, Что почем, что почем! Разберись, кто ты - трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы. И когда рядом рухнет израненный друг, И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг Оттого, что убили его - не тебя,- Ты поймешь, что узнал, Отличил, отыскал По оскалу забрал: Это - смерти оскал! Ложь и зло - погляди, Как их лица грубы! И всегда позади - Воронье и гробы. Если, путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем,- Значит, нужные книги ты в детстве читал! Если мяса с ножа Ты не ел ни куска, Если руки сложа Наблюдал свысока, И в борьбу не вступил С пошлецом, с палачом,- Значит, в жизни ты был Ни пpи чем, ни пpи чем!» («Баллада о борьбе», 1975г.)
Провидческая «Песня о новом времени» В. Высоцкого про сегодня и про завтра.
«Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги,- Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов. По нехоженым тропам протопали лошади, лошади, Неизвестно к какому концу унося седоков. Наше время - иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи! И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед. Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей, На скаку не заметив, что рядом товарищей нет. И еще будем долго огни принимать за пожары мы, Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов, Про войну будут детские игры с названьями старыми, И людей будем долго делить на своих и врагов. А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется, И когда наши кони устанут под нами скакать, И когда наши девушки сменят шинели на платьица,- Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять»!
Завершающие строки Высоцкого перекликаются с пророческим «Что войны, что чума?..» Анны Ахматовой, написанном в 1961 году:
«Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен»?
Провидческие, пророческие черты присущи русской поэзии и прозе. Перечитываю стихи деда, писателя, краеведа-просветителя, почетного гражданина Липецкой области Бориса Шальнева, который в прошлом году отметил 80-летний юбилей. Любовь к Родине святая суть его поэзии и многочисленных краеведческих изданий. Переживший войну, полусиротское послевоенное детство (без отца), перестройку, в конце 80-х - начале 90-х он написал такие пронзительные и такие современные сегодня строки.
Поэтический ответ всем, кто задается шкурным вопросом, зачем мы помогаем «не своим»?
РОССИЯ
Ю. Бондареву
Отзывчиво сердце России,
Привычна Россия к добру.
С лихвою ей зла подносили,
Но зло не пришлось ко вору.
Завершающие строки Высоцкого перекликаются с пророческим «Что войны, что чума?..» Анны Ахматовой, написанном в 1961 году:
«Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен»?
Провидческие, пророческие черты присущи русской поэзии и прозе. Перечитываю стихи деда, писателя, краеведа-просветителя, почетного гражданина Липецкой области Бориса Шальнева, который в прошлом году отметил 80-летний юбилей. Любовь к Родине святая суть его поэзии и многочисленных краеведческих изданий. Переживший войну, полусиротское послевоенное детство (без отца), перестройку, в конце 80-х - начале 90-х он написал такие пронзительные и такие современные сегодня строки.
Поэтический ответ всем, кто задается шкурным вопросом, зачем мы помогаем «не своим»?
РОССИЯ
Ю. Бондареву
Отзывчиво сердце России,
Привычна Россия к добру.
С лихвою ей зла подносили,
Но зло не пришлось ко вору.
Своё обиходя раздолье,
Работой, заботой полна,
И светом, и хлебом, и солью
Готова делиться она.
К лицу ей самой бы обнова.
Да где ж ей заняться собой:
Родниться Россия готова
С любой горемычной судьбой.
Для тех лишь, кто, склонный к угрозам,
Безумствует, прах вороша,
Крещенским крещёна морозом
Российская наша душа.
И кровью крещёна, и пеплом,
И ладом, что кроны растил,
Берёзам - для памяти светлой,
Осинам - для вражьих могил.
От памяти некуда деться,
Ей правда превыше всего.
Отходчиво русское сердце,
Пытать бы не надо его.
Трагедия братоубийственного разлада, отречения от глубинного, корневого исторического родства…
ВРАЖДА
Братья, братья, опять у межи
Чаши брошены и пиалы.
Злобой выточены ножи,
Местью выхвачены кинжалы.
В ослепленье не вспомнит рука
Ни услуги, ни братской заслуги.
А до сердца - всего полвершка,
А и грудь-то сама -
без кольчуги
И от этой кинжальной игры
Что-то в лике земном изменилось:
Раскололась вершина горы,
Дно морей обнажилось.
А это прямо о сегодняшних попытках во всех смертных грехах обвинить Россию и ее всесильного Президента…
* * *
Для кого же мы стали обузой,
Свет надежды престольной - Москва?
Разрываются братские узы,
Распадаются звенья родства.
Кто в тебе прозревали мессию,
За кинжалы взялись, за кольё.
Так заманчиво плюнуть в Россию,
В материнские очи её!
И о скрытой вражде, и о явной
Горько брат размышляет старшой.
Что ж нам делать с великодержавной
Бывшей некогда -
русской душой?
С той душой, что от горя крепчала,
В ослепленье не вспомнит рука
Ни услуги, ни братской заслуги.
А до сердца - всего полвершка,
А и грудь-то сама -
без кольчуги
И от этой кинжальной игры
Что-то в лике земном изменилось:
Раскололась вершина горы,
Дно морей обнажилось.
А это прямо о сегодняшних попытках во всех смертных грехах обвинить Россию и ее всесильного Президента…
* * *
Для кого же мы стали обузой,
Свет надежды престольной - Москва?
Разрываются братские узы,
Распадаются звенья родства.
Кто в тебе прозревали мессию,
За кинжалы взялись, за кольё.
Так заманчиво плюнуть в Россию,
В материнские очи её!
И о скрытой вражде, и о явной
Горько брат размышляет старшой.
Что ж нам делать с великодержавной
Бывшей некогда -
русской душой?
С той душой, что от горя крепчала,
Шла к добру, от разлада скорбя.
С той душой, что других выручала,
Под удар подставляя себя?..
А вот поэтический пост Захара Прилепина в «Живом журнале», размещенный еще в 2014 году, но гиперактуальный и сегодня. Стихи нового поколения, написанные тем, кто был в эпицентре горячих точек, натуралистично, жестко, зримо… «Всё о том же, но в стихах» (прим.: авторский стиль, где строки начинаются не с заглавных букв, сохранен):
«Тут был массовый перепост Блока («Скифы») - с вашего позволения я приведу свой текст, написанный 13 лет назад примерно о том же. Иными словами.
…уж лучше ржавою слюной дырявить наст,
лицом в снегу шептать: «ну, отстрелялся, воин...»,
не звать ушедших на высотку, там, где наш
кусок земли отобран и присвоен,
и лучше, щурясь, видеть ярый флаг,
разнежившийся в небесах медово,
и слышать шаг невидимых фаланг,
фалангой пальца касаясь спускового,
и лучше нежить и ласкать свою беду,
свою бедовую, но правую победу,
питаясь яростью дурною, и в бреду
нести в четверг то, что обрыдло в среду, -
вот Отче, вот Отечество, и всё:
здесь больше нет ни смысла, ни ответа,
листьё опавшее, степное будыльё,
тоска запечная от века и до века,
для вас Империя смердит, а мы есть смерды
Империи, мы прах ее и дым,
мы соль ее, и каждые два метра
ея Величества собою освятим,
здесь солоно на вкус, здесь на восходе
ржаная кровь восходит до небес,
беспамятство земное хороводит
нас от «покамест» и до «позарез»,
здесь небеса брюхаты, их подшерсток
ослизл и затхл, не греет, но парит,
здесь каждый неприкаянный подросток
на злом косноязычье говорит,
мы здесь примерзли, языками, брюхом, каждой
своей ресницей, каждым волоском,
мы безымянны все, но всякий павший
сидит средь нас за сумрачным столом, -
так значит лучше - лучше, как мы есть,
как были мы, и так как мы пребудем,
вот рёбра - сердце сохранить, вот крест,
вот родины больные перепутья,
и лучше мне безбрежия её,
чем ваша гнусь, расчёты, сплетни, сметы,
ухмылки ваши, мерзкое враньё,
слова никчемные и лживые победы...»
http://prilepin.livejournal.com/93770.ht
Я, безусловно, в самом начале творческого пути. Но вот после Дня поэзии, как то совсем нелирично навеяло…Триптих о войне и мире…
***
Без напутственного дрына
За ленивою спиной
Заболела Украина
Империи, мы прах ее и дым,
мы соль ее, и каждые два метра
ея Величества собою освятим,
здесь солоно на вкус, здесь на восходе
ржаная кровь восходит до небес,
беспамятство земное хороводит
нас от «покамест» и до «позарез»,
здесь небеса брюхаты, их подшерсток
ослизл и затхл, не греет, но парит,
здесь каждый неприкаянный подросток
на злом косноязычье говорит,
мы здесь примерзли, языками, брюхом, каждой
своей ресницей, каждым волоском,
мы безымянны все, но всякий павший
сидит средь нас за сумрачным столом, -
так значит лучше - лучше, как мы есть,
как были мы, и так как мы пребудем,
вот рёбра - сердце сохранить, вот крест,
вот родины больные перепутья,
и лучше мне безбрежия её,
чем ваша гнусь, расчёты, сплетни, сметы,
ухмылки ваши, мерзкое враньё,
слова никчемные и лживые победы...»
http://prilepin.livejournal.com/93770.ht
Я, безусловно, в самом начале творческого пути. Но вот после Дня поэзии, как то совсем нелирично навеяло…Триптих о войне и мире…
***
Без напутственного дрына
За ленивою спиной
Заболела Украина
Вновь бандеровской чумой.
Год идёт уже четвёртый
С той поры, как лёг туман
В головах людей упёртых,
Что собрались на Майдан.
Всяк скакал, а ну, кто выше,
«Хто не скачет – тот москаль!»
Да, мозги на ладан дышат,
Только им-то – не печаль…
Вот уже и Крым потерян,
И Европа к ним спиной,
Но любой «укроп» уверен,
Что нельзя кончать с войной.
Мол, ещё чуток покруче,
Да дружнее сигануть –
И в ЕС места получим
И кацапи не прийдуть!
А теперь, засев в руинах
И по горло встряв в долги –
Незалежна Украина
Знает, кто её враги.
То – донецкие ребята,
Что не приняли Майдан,
А взялись за автоматы,
Отодвинув балаган.
От домов своих подальше,
Не давая жечь и бить,
Тем, кто ради гнусной фальши
Рад чужую кровь пролить.
Из-за них же «сверхдержаве»
Преградили путь в ЕС,
Древних протоукров славе
Из-за них пришёл конец…
Повторяй, балда свидомый,
Что паны твои твердят.
Не по твоему же дому
Бьёт бандеровский снаряд.
Не твоих родных убили
Лишь за то, что «москали»,
И не ты лежишь в могиле,
А другие полегли.
Вот совет довольно важный:
Не ходи ты на Донбасс.
Там тебе в момент расскажут,
Кто ты есть – и без прикрас.
***
Скрыт от глаз Америки с Европой
Погрузился в ночь донецкий край
Лёг туман на фронтовые тропы
Закури, браток, не унывай!
Не в блокаде мы, а в обороне,
Чтобы злой язык ни привирал –
Не один товарищ похоронен,
Но и враг беды не миновал.
Рад чужую кровь пролить.
Из-за них же «сверхдержаве»
Преградили путь в ЕС,
Древних протоукров славе
Из-за них пришёл конец…
Повторяй, балда свидомый,
Что паны твои твердят.
Не по твоему же дому
Бьёт бандеровский снаряд.
Не твоих родных убили
Лишь за то, что «москали»,
И не ты лежишь в могиле,
А другие полегли.
Вот совет довольно важный:
Не ходи ты на Донбасс.
Там тебе в момент расскажут,
Кто ты есть – и без прикрас.
***
Скрыт от глаз Америки с Европой
Погрузился в ночь донецкий край
Лёг туман на фронтовые тропы
Закури, браток, не унывай!
Не в блокаде мы, а в обороне,
Чтобы злой язык ни привирал –
Не один товарищ похоронен,
Но и враг беды не миновал.
Не возьмут они Донбасс без боя,
Дальше этой не пройдут черты.
По рогам получат – и завоют,
Ни единой не отняв версты.
Не на тех они напасть решились,
Не по чину взялись унести.
Подожди… Слыхал? Закопошились!
Ну-ка, брат, свинцом их угости!
Лязгнули затворами «утёсы»,
Алой строчкой трассеры пошли.
За друзей, за близких, новороссы,
Бей врага, гони с родной земли!
За погибших Гиви с Мотороллой,
И за всех, кто в тяжкой битве пал,
Ради тех, кто живы и здоровы,
Чтоб до них огонь не долетал.
Ради чести жить на белом свете,
Не прогнувшись крепкою спиной -
Заревом седую степь отметив -
Беспощадный начинался бой…
***
Бывает так порой военных лет -
Тяжёлою и грозною порою,
Что будь ты хоть писатель, хоть поэт –
А надо стать бойцом. И быть героем.
Немало есть примеров на Руси
Таких преображений скоротечных.
И нынче те, кому не жалко сил –
Кладут перо, взвалив войну на плечи.
Среди числа писателей-борцов,
Что принял под крыло наш век нелепый –
Есть тот, кто отложил искусство слов –
И взялся за ружьё – Захар Прилепин.
Отец, глава семьи и патриот –
Он много подал нации примеров,
Теперь другие рубежи берёт.
Святому долгу, зову сердца верный.
Стоит его отважный батальон
На страже мирных жителей Донбасса.
Хвала и честь таким мужам, как он,
В кого Отчизна верит не напрасно.
Побольше бы таких же, как Захар,
Не утопающих в гражданской лени,
Среди которых каждый - кочегар
Локомотива новых поколений.
Когда пройдёт ужасная пора,
Развеются военные туманы,
Вернётся до родного он двора –
Растить детей. И сочинять романы.
А в завершении, думаю, вполне уместно будет привести слова о значимости гражданского поступка Захара Прилепина, о роли писателя и гражданина, тем более ценные, что написаны они человеком не со стороны а из самого эпицентра трагедии, слова писательницы из Донецка, к
Кладут перо, взвалив войну на плечи.
Среди числа писателей-борцов,
Что принял под крыло наш век нелепый –
Есть тот, кто отложил искусство слов –
И взялся за ружьё – Захар Прилепин.
Отец, глава семьи и патриот –
Он много подал нации примеров,
Теперь другие рубежи берёт.
Святому долгу, зову сердца верный.
Стоит его отважный батальон
На страже мирных жителей Донбасса.
Хвала и честь таким мужам, как он,
В кого Отчизна верит не напрасно.
Побольше бы таких же, как Захар,
Не утопающих в гражданской лени,
Среди которых каждый - кочегар
Локомотива новых поколений.
Когда пройдёт ужасная пора,
Развеются военные туманы,
Вернётся до родного он двора –
Растить детей. И сочинять романы.
А в завершении, думаю, вполне уместно будет привести слова о значимости гражданского поступка Захара Прилепина, о роли писателя и гражданина, тем более ценные, что написаны они человеком не со стороны а из самого эпицентра трагедии, слова писательницы из Донецка, которая написала пронзительное «Открытое письмо Захару Прилепину, писателю, общественному деятелю. Накануне Дня 8-е Марта», в котором есть такие проникновенные строки - «Люди на Донбассе, загнанные адом в свои 104 круга, помнят тех, кто разделили с ними свои судьбы. Ценой своих жизней. Имевших место быть и оставивших такой глубокий след на планете Земля».
Из переписки с земляком (малая Родина обоих – с.Каликино, Добровского района, Липецкой области) Захара Прилепина, писателем, краеведом, профессором Василием Шаховым, в комментариях к его статьям на авторских страницах газеты «Завтра»:
«…Проживая в самом центре Донецка, где как-то поддерживается иллюзия прежней мирной жизни, я вполне бы могла пережить нашу Донбасскую трагедию, спрятавшись с головой в перламутровую раковину своих милых и давних привычек. Забыться и с легким сердцем самоотстраниться от всего того, что происходит вокруг. Но, со дня самого начала всего этого ужаса, я неожиданно, и для самой себя тоже, слишком эмоционально отозвалась на происходящее. Очень сложное было время. Предстояло сделать свой выбор. Пожалуй, самый важный в жизни. В момент кошмарного конформизма. Когда все было непонятно. И когда мои первые строчки на предмет начавшегося безумия были почти повсеместно встречены словами: базар, вокзал, Россия. Чемоданы донести до автобуса поможем. А потом, когда на глазах разыгралась трагедия гибели Российских журналистов, остановиться было уже невозможно. Если честно, написав свою книгу, я никак не думала, что дальше писательство станет для меня жизненно необходимым. Жить в центре – это не значит ничего не видеть и не слышать. Обстрел окраин, как правило, ночной, идет с такой силой, что дрожит не только под ногами земля. Содрогается Вселенная. Невозможно уснуть. Но не потому, что взрывы потрясают город. А потому, что за каждым взрывом ощущаю чью-то жизненную трагедию. Вот так и появились мои публицистические статьи…
…С приездом Захара на Донбасс протянулась оттуда некая защитная аура и над нашей Землей… Ведь, все начинается со слова. А хорошими и действенными словами выстраивается смысл жизни, понятый особым образом. С глубоким уважением, Людмила Марава. Донецк».
Михаил Зарников
