Год уходящий как-то особо урожаен на некрологи. Элизиум пополняется сонмом великих. Земля сиротеет, сереет, скучнеет.
Не стало Леонида Соломоновича Броневого. У нас на форуме принят жанр анти-некролога. Голубки, как я вижу, уж принялись загаживать ещё не установленный памятник. Что делать, таков удел обессмертивших себя. Если уж великого Булата приходится регулярно отчищать от завтрачного помёта, и это после всех белорусских вокзалов и бери-шинелей, так что уж там говорить о лучезарном ленкомовце?
Мне довелось лишь однажды видеть Броневого на сцене: он и Каневский привезли во Львов малофигурные «Сказки Старого Арбата.»
Много легендарных, запомнившихся кино-образов в послужном списке Броневого: и Велюров в Покровских воротах, и портной-градоначальник в горинском «Мюнхаузене», («в однобортном никто не воюет!») , и бесподобный доктор, пользующий Калиостро. А кто не помнит Манасевича-Мануйлова из «Агонии» (-Проститутка! – Это вы мне?... – вы хотите нейтрализовать Думу?? – Отпустите девушку и встаньте! Хороший человек ждёт!) А директор школы из «Если верить Лопотухину»? Это можно перечислять до бесконечности, разобрано на цитаты, стоит лишь кому-нибудь воскликнуть: «А кто не пьёт? Назови, я жду!» или «Коли доктор сыт, так и больному легче!» и перед глазами встаёт Леонид Соломонович.
Но как ни крути, а главной ролью стал бригадефюрер. Так Демьяненко навеки останется Шуриком, Каневский – Томиным, Броневой – дедушкой Мюллером.
Сам актёр этой роли чурался, сперва из профессиональных причин. А в пост-перестроечные годы, прослышав о доморощенных зигунах, свастиках на провинциальных заборах, и оборотах типа «мы-арийцы» в лексиконе наполно-серьёзных политиков с такими кондовыми лицами, что хоть Ницше из избы выноси, жалел о своём участии: «не надо было, лучше бы изображали фрицев карикатурно… как раньше…» Ничего не поделаешь, юношество так устроено: покажут Тарзана – качаются на ветках, после «Мушкетёров» выбивают друг дружке глаза рапирами из дранки. А если, после шукшинской кирзы и эстетики «Вечного позыва» покажут им элегантно курящих за рулём Хорьха мужчин в лайковых пальто, как тут не быть свастикам в школьном санузле и закосам под бундесовца в джинсах ВранГЕЛЬ?
Все это удручало Броневого до конца жизни.
-------------------
Помахав платочком ушедшему кумиру, есть повод вспомнить тот судьбоносный, самый главный советский фильм, который куда как намного больше, чем киношка.
70е годы в СССР видели взлёт Николая Анисимовича Щёлокова. Его роль выходит далеко за рамки пресловутого «взял милицию со свистком, оставил с рацией.» МВД претендовало на роль общественного стержня, и брало на себя функции, далёкие от охраны правопорядка.
Тут и спорт (Клуб Динамо), и эстрада (все знали, что ЛУЧШИЙ сборный концерт года в СССР – 10 ноября, в День Милиции. МВД учредило литературную премию, которой отмечались лучшие писатели страны, напр. братья Вайнер. Николай Анисимович окружил себя целым двором артистов, поэтов, спортсменов.
Большое внимание он уделял «важнейшему из искусств». Именно с его подачи снимались «Место встречи…», «Рождённая революцией», «Сержант Милиции» Г.Раппопорта. Но особенное значение придавалось телесериалу «Следствие ведут ЗнаТоКи.» Неофициальным гимном советской милиции стала … (нет, никакая не «Увезу тебя я в тундру!», это – песня прокуратуры). Стала песня Марка Минкова «Незримый бой» из сериала о ЗнаТоКах. На концертах её раньше неизменно исполнял Вадим Мулерман.
Всё это способствовало поднятию общественного престижа не только органов милиции, но и её многолетнего руководителя.
Однажды Юрий Владимирович включил телевизор, и, увидев на экране Леонида Каневского в роли майора Томина, сказал: «кто-то думает, что только МВД стоит на страже законности и порядка. Но это – не так!» И позвал Юлиана Семёнова «на кальвдос».
КГБ ТОЖЕ учредила свою премию, считавшуюся весьма престижной. В ответ на щёлоковскую культурную экспансию, в прокат пошли фильмы о «зорких и бдительных людях с горячим сердцем и чистыми руками.»
На первый взгляд, 17 мгновений – добрый, уютный, прямо таки рождественский фильм. Что называется – для семейного просмотра. Гестаповцы с открытыми лицами пьют пиво в бабельсбергских кабачках, рассекая на мерсах и опелях по Швейцариям. От успокаивающего голоса Фимы Копеляна на душе становится светло и уверенно: мир логичен, добро восторжествует. И, наконец, шедевры таривердиевской музыки: у каждого мгновенья – свой Кобзон!
Фильм, образы и цитаты из него, так въелись в плоть и кровь нашего поколения, что его уж не вывести оттуда ничем.
Когда в середине 90х я работал над своей «Заочной дуэлью», то пытался сопоставить доступные мне материалы с фильмом. Никакой аналогии, ни малейшего сходства я не обнаружил. Нашёл РЕАЛЬНОГО Генриха Мюллера, обыкновенного бюрократа с «зеркальными глазами» (какой к чёрту Броневой!), предельно тупого уголовника Бормана (при чём тут Юрий Визбор с его чарующей улыбкой), да и между диверсантом-террористом Шелленбергом и обаяшкой Табаковым – ничего общего.
Более того, «машина Рейха» не только не «работала безупречно», но и не работала вообще. Там был – Кафка. При массе циркуляров и инструкций всё складывалось - в абсурд. Если с полицейскими функциями они ещё через пень-колоду справлялись (пока не пришло время «всем договариваться») то разведка у них … работала против них.
Так случается везде, когда из европейской системы изымают её авраамическую душу. Получается Замок, предсказанный Кафкой.
Нацисты НЕ МОГЛИ иметь ни дипломатии, ни разведки, поскольку обрубили сук, на котором держится всякая МЕЖДУНАРОДНОСТЬ: еврейство, масонство, космополитическая интеллигенция. В результате – взрывать и убивать с переменным успехом РСХАА ещё могло, а разведывать уже нет. Немцы воевали не просто вслепую. Их Канарисы и Шуленбурги работали на противника.
Похожая ситуация возникла в СССР после «бериевских» чисток, когда на смену Блюмкиным, Трилиссерам, Серебрянским стали приходить Серовы, Семичасные, Шелепины а потом и вовсе Крючковы, рыцари плаща и кинжала из колхозов и заводских парторганизаций. Единственным разведчиком от бога в руководстве КГБ оказался, увы, Олег Калугин.
Мне было удивительно: откуда же Юлиан Семёнов набрал всех этих «отличных спортсменов и семьян»?
Понимание пришло значительно позже. Мгновения – НЕ о разведке. Да и вообще не о Третьем Рейхе – всё это не более, чем декорации. Попробуйте фильм не смотреть, а СЛУШАТЬ. Внимательно слушать диалоги, и вы многое поймёте в другом свете.
Фильм был задуман и создан для того, чтобы «понять, в какой стране мы живём.» Чтобы проговорить весь тот комплекс социально-политических проблем, которые стояли перед СССР в 70е, и нащупать какие-то пути. В общем и целом, МНОГОЕ состоялось, либо уже шло на тот момент.
«Давно пора начать диалог с западом…»
«какая разница. Пусть бы и дед у него был трижды еврей, если он служил нам, и служил фанатично»
«идеологическая абракадабра партийных бонз»
«окно на границе»
«кто-то ищет контакты с западом через попов, Ватикан и пр.»
«золото партии» Вообще, слово ПАРТИЯ в фильме употребляется очень часто
«нижний чин, выкравший генеральские сапоги… он думает, что можно воевать по наитию, не обучаясь в академиях…»
«Значит, вы не верите в перспективу… - я верю. В перспективу скорой гибели…»
Крылатая фраза: «по-моему, настал тот момент, когда договариваться надо уже всем!»
«Идёт склока, обычная склока между разведкой и контр-разведкой»
В принципе, прототипы героев читаются легко: Мюллер – Андропов, Шелленберг – Щёлоков и тд.
Особого внимания заслуживает фигура «изменника Краузе» - в нём явно просматривается Александр Фёдорович Керенский. И это не пустая аллюзия. В своё время в Нью-Йорк, благословения Ю.В.А. ездил Генрих Боровик, пытаясь наладить контакты: «политики, живущие в эмиграции, пастор, должны пользоваться только проверенной информацией.»
В эпоху развитОго, конечно, нельзя было ничего этого сказать в открытую, да и не следовало. Но кому надо, тот понял.
Женщины грёзили о «том, кто в мгновеньях играет». Но – разведчики такими не бывают.
А Плейшнер уже в который раз выбрасывался из окна, но яд не действовал.
