проф. ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
КАЛИКИНО - ДОНБАСС: ФЕНОМЕН
ЗАХАРА ПРИЛЕПИНА-2
П У Ш К И Н С К А Я П Р А Р О Д И Н А…
КАЛИКИНСКИЕ СТОРОЖИ,
ДОБРОВСКИЕ ФОРТЕЦИИ: КРЕПОСТИ
ДРЕВНЕЙ Л Е Б Е Д И И
«…начинался посад, который во времена оны назывался
острожком, несколько позже фортецией… крепостью…
в крепости этой стрельцы да казаки пограничные от
татар и от своих разных воров отсиживались: в Елец да
в Рязань их, разбойников, не пускали. И после уж, когда
этот острожек фортецией назван был, когда могучая
рука, всему миру известная, из липецких дебрей стуком
топоров, рубивших лес для Воронежского флота, воров
и зверей распугала, около этой фортеции мужичишки и
всякие посадские люди в е с ь м а селиться стали…»
А. И Л Е В И Т О В.
«НА КАНУНЕ ХРИСТОВА ДНЯ».
Родники и истоки отчие…
До 1954 года многие липчане были р я з а н ц а м и. При образовании Липецкой
области в её состав Рязанщина «делегировала» десять своих («есенинских») районов: С О Д Е Р Ж А Н И Е Берёзовский, Воскресенский, Данковский, Добровский, Колыбельский, Лебедянский, Лев-Толстовский, Троекуровский, Трубетчинский, Чаплыгинский.
Современный поэт, обращаясь к «большой» и «малой» родине, отразил судьбоносное, связанное с животворящими святынями, алтарями и очагами («Русь моя, Рязань моя, Россия, Отсветы берёзовой коры… Я люблю тебя с времён Батыя, С древней, незапамятной поры, Я люблю тебя светло и свято. Ты навек смутила мой покой Удалью Евпатья Коловрата Вечною есенинской строкорй»).
Авторитетный источник по русской истории «Повесть временных лет» сообщает о жившем в бассейнах Оки и верховьях Дона древнейшем племени вятичей.
Старая Рязань и Муром соперничали между собой, кому быть главным городом княжества. С берегов Оки «выезжал удаленькой дородний добрый молодец», «славный, сильный богатырь» Илья Муромец. Героиня «Повести о Петре и Февронии» жила в рязанской деревушке Л а с к о в о, сохранившей до наших дней нежное и доброе имя. Здесь рождались тревожные и гневные строки Софония Рязанца… В названиях селений, починков, городов запечатлелось желанное, близкое, родное: Д о б р ы й С о т, Д о б р ы й, Д о б р о е, Д о б р и н к а, Т е п л о е, Л е б е д я н ь…
Для меня, как и наших земляков, с раннего детства эти названия становились «землячески»-с в о и м и, задушевно-трепетными, одухотворёнными светлой энергией близости, уюта, радушия.
Из глубин столетий - крылатая озарённость, добродушная осердеченность,
несказанная желанность этих топонимов, гидронимов, омонимов, «кличек».
Кораблино, Ряжск, Михайлов, Данков, Урусово, Буховое, Делеховое, Кривополянье, Ратчино, Каликино, Гудово, Гусятка, Крутое, Дубовое, Густый, Дальний, Тимохин Угол, Аксюткина Яма, Сосенки… В «нацеленных» названиях, исторических «номинативах» - быт и бытие земляков-степняков, их былое, психология, логика, пристрастия, оценки: Волчье, Прорва, Большак, Рогачи, Татарский Брод, Становой Бугор, Блинный, Мокрый, Заречье.
Работая в Тамбовском, Рязанском, Московском, Ленинградском архивах, конечно же, с особым «пристрастием» вчитывался в строки древних актов, старинных «бумаг», почтенных периодических изданий, где встречались упоминания родных («есенинских») мест, поясняющих «земли родной минувшую судьбу» топонимов, омонимов, псевдонимов.
«Погружение» в таинственную глубину веков… Проезжавший через «наши»
территории в 1150 году испанский купец свидетельствовал: «Когда я прибыл в их земли, я увидел обширные местности с изобилием мёда, пшеницы и ячменя и больших яблок наипрекраснейшего качества…».
Страницы летописей донесли до нас из глубин истории: «…Князь же Святослав Ольгович иде в Рязань, и быв во Мченске, и в Туле, и в Дубке на Дону, и в Елце и в Пронске, и прииде в Рязань на Оку…». Из летописей: «…1147… прииде из Рязани с Ельца Андрей Ростиславич… В лето 1150… Того же лета в Рязани на Великой Вороне побиша Половец… В лето 1156… Того же лета придоша половцы на Рязань на Быструю Сосну, и многих пленивше… погоня же за ними… и полон отполони… Того же году приходили половцы в Рязанскую землю на реку Сосну… много около Ельца попленя… В лето 1160… идоша на половцы в поле на Дон далече…».
Ряжские и данковские земли… Раненбургские места… Лесной и Польный Воронеж… «Добровское городище». «Каликинское городище». «Гудовское городище». «Ратчинское городище»… Эти селения-крепости упорно сопротивлялись ворогу… Не раз их испепеляли дотла, но они возрождались вновь…
…Не заря течет за Коломною,
Не пожар стоит над путиною –
Бьются соколы дружинники…
Не березки-белоличушки
Из-под гоноби понарублены –
Полегли соколья-дружинники…
С. Е с е н и н. «Песнь о Евпатии Коловрате». 1912.
Для нас, данковцев, каликинцев, добровцев, лебедянцев, трубетченцев, колыбельцев, особенно важны авторитетные свидетельства уроженца Раненбурга, крупнейшего отечественного историка Дмитрия Ивановича И л о в а й с к о г о (1832 - 1920), который в своей знаменитой «Истории Рязанского княжества» определял границы «нашенской земли»: «…по речкам, впадающим в Дон, далее по правому берегу Дона, и оканчивались… около устьев Быстрой Сосны или Воронежа… …места по Воронежу составляли крайние Рязанские владения на юго-востоке… древний Червленый Яр… принадлежал к Рязанскому княжеству». В трудах Иловайского - уникальные факты, коллизии, достопамятные подробности; выдающийся знаток древностей говорит об «одном из торговых путей древней России: из Оки по Дону и Сурожскому морю в богатую Тавриду»; «русские князья должны были высылать войска для того, чтобы конвоировать греческие суда по Днепру, по Дону…». Эпоха Великого Княжества Рязанского, когда «считались за Рязанью» Дубок, Елец, Тула. В одном из эпизодов Дмитрий Иванович упоминает проявивших удаль и доблесть «рязанских казаков на лыжах с копьями, рогатинами и саблями». Кстати, на одной из сопровождавших летописный текст миниатюр изображены эти древние рязанские воины-лыжники.
Д.И. Иловайский напоминает, что в древности существовал торговый путь «из Оки вниз по Дону». Ссылаясь на внушающие доверие источники Дмитрий Иванович говорит о двух главных дорогах между Окою и Доном: западной сухопутной и восточной водной («с небольшою переволокою»). По сухопутному пространству суда везли на колёсах, их спускали на воду у Донкова (Данкова). Историк Герберштейн («Записки о Московии») уточнял, что делают это обыкновенно «осенью в дождливое время года, потому что в другое время Танаис на этих местах по мелководью не может поднимать нагруженных судов».
Выступая на торжествах по случаю 800-летия Рязани, Дмитрий Иванович Иловайский высоко оценивает составленный Рязанской учёной архивной комиссией «Список имён замечательных деятелей и уроженцев Рязанского края»:
- Признаюсь, такой список возбуждает во мне следующее пожелание. Что, если бы какой-либо талантливый и достаточно к тому подготовленный писатель, или несколько писателей вместе, выделили из массы лиц данного списка наиболее замечательных уроженцев края и оживили бы их имена хотя бы краткими биографиями и возможно беспристрастными характеристиками; тогда можно было бы сделать любопытные выводы и дать ответ на следующий важный вопрос: какими отличительными чертами надобно отметить духовный или моральный тип собственно-рязанский и какую живую струю внесли рязанцы в общественный строй и характер всего русского отечества…
Д.И. Иловайский поясняет свою мысль: «До исполнения же этой задачи мы можем, на основании более или менее известных исторических данных, только заключить, что рязанцы принадлежат к в еликорусскому типу, составляют часть могучего великорусского племени; но что от коренного Московского населения они отличаются или отличались если не меньшею даровитостью, то меньшею гибкостью и упругостью, т.е. более жестокими чертами, большею, так сказать, прямолинейностью своего духовного склада. Во время их самобытности неприязненные им суздальские и московские летописцы изображают рязанцев людьми буйными, свирепыми и гордыми, легко поддающимися самомнению». Иловайский обращается к европейским авторитетам: «Беспристрастный иностранец Герберштейн замечает только, что это народ отважный и воинственный… Почти тоже повторяет другой иностранец Кампензе. Если мы проверим такие отзывы по известным историческим личностям, то едва ли найдём большое с ними противоречие…»- заключает Иловайский, указывая также на исторические перспективы изменения рязанской «ментальности» («В последующие века с успехами общественности и образованности эти черты должны несомненно смягчиться и подвергаться разнообразной обработке, причем дерзость и самомнение обращаются в энергию и предприимчивость, упрямство в устойчивость, грубость в прямодушие и тому подобные более или менее хорошие черты»).
Раненбуржцам, каликинцам, добровцам, лебедянцам, данковчанам предстоит ещё по-новому п е р е ч и т а т ь художественно-документальные тексты Василия Дмитриевича
Р я х о в с к о г о (1897 - 1951). В 20-30-ые годы минувшего столетия в качестве газетчика-журналиста он основательно изучил Подстепье. Мною обнаружены в столичных архивах письма В.Д. Ряховского в Доброе, где работал его сотоварищ (в частности, Василий Дмитриевич просил земляка- добровчанина разузнать подробнее обо всём, что связано с именем и биографией выдающегося мастера лирико-философской и психологической прозы - Александра Ивановича Левитова).
Уроженцу Данковщины В.Д. Ряховскому принадлежит талантливая историческая повесть «Евпатий Коловрат»(1945-1946). Прозаик-земляк поэтически «реконструирует» былые события, факты, биографии. Вот, например, половецкое «торжище» на Рясском Поле; вместе с другими «товарами» (косяки коней, диковинки из Персии, Индии, из арабских и тюркских стран, венецианские зеркала, самоцветы и благовонные масла) - русские пленники, за которых назначались крупные выкупы. Захватывающее историческое повествование (главы «Злодеяние в Исадах», «Княжой пестун», «На конях, с копьём и луком», «Булат пытают огнём», «Красная Горка», «На отчий удел», «Черниговская княжна»): «Ещё помнили старые люди рязанские и рассказывали, как шла Русь по Сейму и верхнему Дону, по Рановой и по Проне на быструю Оку, мечом прокладывая путь себе в тёмных и нехоженых лесах…»; «Русь ставила на реках и перепутьях городки, сажала в тех городках воинство, а за воинами шли теми путями торговые люди и дроворубы, углежоги, птичьи и звериные ловчие, рыбные ловцы и чернецы с кадильницами и с тяжелыми свитками священного греческого писания. Так родились в вятицких и мещерских землях Дубок и Пронск, Елец и Муром. А среди них и узорочье светлое - Рязань…».
Когда мы говорим об уроках истории, воспитании Историей, то следует опереться на авторитет таких знатоков древностей как Д.И. Иловайский и В.Д. Ряховский. В «Евпатии Коловрате» немало вдохновенных строк посвящено Д у б к у - одному из древнейших городов нашего края. Жители Дубка, с Дона-реки, дубчане, первыми оповестили Рязань о надвигающейся угрозе (глава «Татары идут!»): «Ходили дубчане-бортники на промысел по Вороне и вышли на Польный Воронеж, что слывёт в народе Онузой-рекой. И тут они увидели стан… тьму войска… Погибель то идёт всей Русской земле»).
Определяя круг домашнего и семейного чтения, мы не можем обойти вниманием исторические жанры Иловайского и Ряховского. В том же «Евпатии Коловрате» многие главы («Мост калиновый», «Навстречу татарской орде», «Меч занесён», «Битва на Ранове», «Поют на Руси славу богатырскую», «Там, где пали храбрые») раскрывают перед нами ретроспективу судьбоносных событий; это - философско-провидческие «воспоминания о будущем». Мудрый Ополоница хранит кольчуги, щиты, наплечники, мечи, секиры, дротики, шестопёры («доспехи - свидетели первых походов и битв старого русского воина», с каждым из них было связано одно из тех «дорогих воспоминаний, которые отмечают лестницу жизни», заставляют сердце трепетать «забытым волнением», напоминанием о походах на Воронеж и Дон).
Липецким краеведам ещё предстоит освоить обширные материалы, накопленные Рязанской учёной архивной комиссией (в составе её были раненбуржец Д.И. Иловайский и уроженец села Королевщино под Грязями, издатель «Русского архива» Пётр Иванович Б а р т е н е в(1829-1912). В частности, будут прояснены многие «тайны», «загадки», связанные с эпохой Куликовской битвы.
…Многие современные рязанские краеведы мне лично знакомы, близки по совместной исследовательской работе, Вот передо мной (с тёплой дружеской надписью) солидный обобщающий труд Л.В. Чекурина «Историческое краеведение. Историография и источниковедение» (М., 1991), целиком основанный на р я з а н с к о м материале. Анализируя «Историю Российскую» В.Н. Татищева, умудрённый опытом десятилетий самой тщательной источниковедческой работы краевед отмечает: «У Татищева содержатся неизвестные по другим источникам подробности битвы в пределах Рязанской земли у реки Воронежа, где объединившиеся рязанские князья впервые увидели татарское войско, идущее против них в «великом и невероятном множестве». Заметим кстати, что это как раз - ратчинские, каликинские, добровские, колыбельские, раненбургские, козловские места.
…Каликинско-добровская тематика не раз возникала в диалогах и полемике с Игорем Николаевичем Гавриловым, крупнейшим знатоком Русского Подстепья, автором уникальных изысканий и публикаций о «малой родине». В 1979 году под моей редакцией и с моим предисловием Всероссийское общество любителей книги осуществило выпуск его биобиблиографического словаря «Литературная Рязань» (позднее «словарь» доработан и переиздан).
…На каликинский Становой Бугор (улица Комсомольская) приходили письма, телефонограммы, связанные с подготовкой и изданием «Рязанской энциклопедии». Рязанские краеведы активно сотрудничали со мной как составителем «Липецкого энциклопедического словаря», «Липчан - Великой Победе», «Липецка в солдатской шинели», главным редактором трёхтомной «Липецкой энциклопедии».
Напоминаю, что в составе отметившей полувековой юбилей Липецкой области - десять р я з а н с к и х районов. У Каликина и каликинцев - с в о и контакты (житейско-бытовые, экономические, культурно-духовные) с Добрым, Лебедянью, Астаповым (Львом-Толстым), Раненбургом (Чаплыгиным), Данковом, Берёзовкой, Воскресенским, Колыбельском, Тручетчиным, Троекуровым.
Воспоминание о будущем
Исторический герб Липецка «тамбовского» происхождения: «В верхней части щита - герб Тамбовский. В нижней - большое липовое дерево в золотом поле, означающем имя сего города». На гербе Тамбовской губернии - в лазоревом щите серебряный улей с тремя пчёлами. В гербах Лебедяни и Усмани верхняя часть тоже «тамбовская».
Уроженец Тамбовщины Евгений Боратынский (1800-1844) посвятил «малой родине», родному Подстепью проникновенные строки философско-психологической лирики («Судьбой наложенные цепи Упали с рук моих и вновь Я вижу вас, родные степи, Моя начальная любовь»).
Земли эти некогда входили в состав великого княжества Рязанского. Рязанско-липецкие, липецко-тамбовские земли стали свидетелями драматических событий, о которых повествуют летописи, «Повесть временных лет», «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Задонщина». К этим землям, судьбоносным событиям на них обращались историки Татищев, Карамзин, Тихомиров, Иловайский.
Вдумчивый краевед внимательно прослеживает «земли родной минувшую судьбу». Археологические свидетельства подтверждают и конкретизируют имевшие место в глубокой древности события, коллизии, факты ( напомним о г о р о д и щ а х, с е л и щ а х на месте современных Доброго, Каликина, Гудова, Ратчина, Кривополянья, Колыбельского, Крутого).
Недавно обнародованы уникальные материалы, связанные с историей наших земель. В частности, выступление в связи с 800-летием Рязани крупнейшего краеведа И.И. Дубасова, председателя Тамбовской учёной архивной комиссии. И.И.Дубасов говорил о Рязани как о «старинной метрополии Тамбовской украйны»: «Мы, молодший брат старшого брата Рязани, сердечно-искренно приветствуем его сейчас, братски уже приветствовали было княжой город, искренно радуясь его процветанию в сердце коренной Руси, горячо приветствуя его научно-исторические стремления в свойственном и нам, тамбовцам, направлении и от всего щирого русского сердца желая ему дальнейшего роста и всех благ от Господа Бога». Дубасов высоко оценил труды Рязанской учёной архивной комиссии (кстати, членами её были Иловайский и Бартенев). Тамбовский краевед констатирует:Были у нас исстари общие исторические годины радости и горя. Когда бывал мир, и рязанцы и тамбовцы одинаково утучнялись на своих пажитях, вволю пользуясь всеми угодьями былой раздольной жизни… Когда наступало размирье, а это бывало чуть не ежегодь, то и тут родные братья крепко стояли друг за друга, за Церкви Божии, за Царя и мужественно складывали свои честные головы за родину, утучняя родимые поля священною русскою кровью…».
Лесной и Полыный Воронеж, родниковые истоки которого - на Тамбовщине, течёт в отороченных лозняками-ракитами, окутанных туманами берегах мимо Дальнего, Ратчина, Крутого, Гудова, Каликина, Доброго, Хомутцов, Кузьминского и далее - к древнему Сокольску, Липецку, Романову в степи.
Страницы истории… Иван Биркин и Михаил Спешнев «отписывали» в столицу: «Ведомо нам учинилось, что степью меж Воронежских и Цнинских верхов мимо Урлапова городища, приходят в Русь войною крымские и ногайские люди на Шацк, и Ряжские и на Данковские места, и на Рязань, и православных крестьян побивают, и в полон емлют, и назад отходят той же степью. И Государь царь указал для береженья от татарских войн меж Воронежских и Цнинских верхов на Урлапове городище, или где пригоже, построить город». В строительстве новой крепости приняли самое деятельное участие жители города Добрый и его окрестностей ( Каликина, Махонова, Гудова, Ратчина, Бухового, Кривополянья). «Полковым воеводой в Козлове» в 1653-1656 годах был П.М. Пушкин, один из предков поэта. О своём пращуре, «тамбовском воеводе», писал сам Александр Сергеевич Пушкин.
«Реки Воронеж синева…»
При образовании Липецкой области в 1954 году в её состав из Воронежской вошли районы: Боринский, Водопьяновский (впоследствии переименованный в Донской), Грачёвский, Грязинский, Дмитряшевский, Добринский, Липецкий, Молотовский (переименован в Октябрьский), Талицкий, Усманский, Хворостянский, Хлевенский. Часть этих районов ранее входила (в качестве уездов) в состав Тамбовской губернии.
Герб Воронежа: «Щит разделён надвое: в золотом поле двуглавый орёл, а в красном поле опрокинутый сосуд, из которого истекает Воронеж». Герб Воронежской губернии (утверждён в 1878 г.): «В чёрном щите золотая гора, исходящая с правого бока щита, на которой серебряный кувшин, изливающий такую же воду». Свою принадлежность к земле Воронежской отмечает герб Задонска: «В верхней части щита герб Воронежский. В нижней - за Доном-рекою построенная башня в серебряном поле, означающая подлинное положение сего города». – « Воронеж - корабельное строенье, Воронеж - Полю Дикому заслон? Былого древа глубоки коренья,Их омывает стародревний Дон. Хазарский брод - к какой стране уводит? Невдалеке - могильники славян… Воронеж то приходит, то уходит, Как плавающий осенью туман. Всё отшумело - скифы и хазары, Российский флот великого царя. Полночный город - кто тебе хозяин? И что ж былое? Или было зря, Коль в никуда хазарский брод уводит, И гул сполошный отзвонил давно, Коль флот петровский скоро стал негоден, Сотлел на суше иль ушёл на дно? И всё-таки! Что было, то - недаром, Пусть и была чреда одних потерь. Глаза закрою… Скифы и хазары. Петровский флот. Воронежская верфь» ( В. Б у д а к о в).
Да, «былого древа глубоки коренья…»… Река Воронеж - наиболее крупный левобережный приток Дона. Начинается от слияния Лесного и Польного Воронежа (их истоки - на Тамбовщине). Протяженность реки Воронеж в пределах Липецкой области 223 километра (всего его длина - 343 км). В Воронеж впадает на территории нашей области более 15 притоков. Крупными притоками являются Становая Ряса, Матыра, Байгора (приток второго порядка), Плавица. Воронеж - характерная равнинная река с весенним половодьем восточно-европейского типа. Воронеж - ландшафтно-гидрологический памятник природы Липецкой области.
Воронеж летописный упомянут под 1177 годом. Древнейшие летописи (Лаврентьевская, Ипатьевская) сообщают о рязанцах, «ехавше в Воронежь». О древнем Воронеже упоминает Никоновская летопись. «Повесть о разорении Рязани Батыем» говорит о Воронеже как месте вражеской стоянки накануне гибельного вторжения в пределы княжества. Исследователь А.Амелькин указывает на два возможных расположения Воронежа летописного: Романово городище под Липецком и окрестности села Ратчино (Раненбургского, ныне Чаплыгинского, района). Воронежем называлась древняя территория, где, вероятно, была крепость Воронеж. Можно только предположительно говорить о локализации области «Воронеж». Согласно археологическим данным, в Х11-Х111 веках в бассейне Верхнего Воронежа, на берегах Лесного Воронежа, собственно Воронежа, Рясы, Матыры существовали древнерусские укреплённвые поселения, которые и отождествляют с Воронежем летописным.
Наиболее интенсивно Воронеж развивался в конце ХУ11-ХУ111 вв. Особая страница в истории края - преобразовательная деятельность Петра Великого, рождение русского военного флота, строительство Козловской, Добровской, Сокольской, Воронежской верфей («О русской дерзостной отваге По всей Европе шла молва… Поныне есть на флотском флаге Реки Воронеж синева». Станислав Сериков. «Река Воронеж»).
Иван Никитин вдохновенно отразил события минувшей эпохи: «…Тому давно, в глуши суровой, Шумел тут грозно лес дубовый, С пустынным ветром речи вёл, И плавал в облаках орёл; Синела степь безгранной далью. И, притаясь за вал с пищалью, Зажечь готовый свой маяк, Татар высматривал казак, Но вдруг всё жизнью закипело, В лесу железо зазвенело - И падал дуб, он отжил век… И вместо зверя человек В пустыне воцарился смело, Проснулись воды, и росли Гроза Азова – корабли»…
…
