двойной клик - редактировать изображение
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПАМЯТНИКА
История льнопрядильной фабрики, еще недавно располагавшейся в географическом центре нынешнего Нижнего Новгорода, типична для десятков предприятий города, а по стране таких, пожалуй, наберутся многие сотни. Построенная в конце 1800-х годов в селе Молитовка Балахнинского уезда Нижегородской губернии по типу английских фабрик известными по всей стране промышленниками Бугровым, Башкировым и Блиновым, она должна была обеспечить нужды мукомольной отрасли. Ее продукцией были льняная пряжа, ткань (в том числе брезент), мешки и т.п.
При открытии на фабрике было занято 39 человек. В 1901 году работало уже 1322 человека, а в дальнейшем эта цифра увеличилась до 5500. Среднемесячная выработка мешков достигала почти 5 миллионов, не считая тысяч пудов пряжи и ниток. Больше половины работающих составляли женщины, поэтому и получила она в народе название «Дунькина фабрика». Чтобы «облегчить» работникам и работницам расставание с сельским образом жизни, было даже построено жилье, из-за тесноты названное каморками, а построенные из красного кирпича фабричные корпуса выделялись на фоне скромных домиков молитовцев.
Энерговооруженность фабрики обеспечивали шесть паровых котлов, паровая машина мощностью 1200 лошадиных сил, две паровые машины поменьше, два нефтяных двигателя, три динамомашины и турбогенератор.
На этом мои дифирамбы в адрес упомянутых предпринимателей кончаются. Потому как не дремали и конкуренты. Одним из главных рычагов у капиталистов для своей выживаемости было повышение эксплуатации, на которое рабочие отвечали стачечным движением. На Молитовской фабрике крупные стачки произошли в 1900, 1905 и 1911 гг. В августе 1911 года фабрика остановлена как убыточная. Рабочие выброшены на улицу. Забегая вперед, скажу, что этот путь фабрика повторит в 1990-е. Из-за наплыва продукции из Турции, Китая и других зарубежных стран легкая промышленность всей страны, и в частности Нижегородской области, вступила в полосу затяжного кризиса…
Надо сказать, что этой фабрикой я заинтересовался случайно, лет 5–6 назад. Провожая свою внучку в первый раз в гости к подружке-однокласснице, мы проходили вдоль заброшенного парка. Бросив взгляд через проломы в изгороди, я заметил в глубине парка вертикально стоящую плиту, очень похожую на могильный памятник. Доведя внучку до нашей цели и воспользовавшись тем, что мое присутствие на детском торжестве было необязательным, я заспешил обратно. Предчувствие не обмануло меня: вертикальная плита имела надпись – Шальнов Михаил Сергеевич. Можно было различить даты жизни: 1885–1923 – и часть текста: «член КПСС с 1905 года. Организатор и первый председатель нижегородского губернского Всероссийского профсоюза текстильщиков». Впрочем, буквы и цифры на плите были едва различимы и довольно большой текст полностью прочитать мне удалось не сразу. Тогда едва-едва разглядел дату установки памятника – декабрь 1925 года.
Выглядело всё это загадочно. Я немного знал историю революционных событий в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии, но это имя мне не встречалось. Да и парк, расположенный среди жилых домов, не очень подходящее место для захоронений. К тому времени наш город уже пережил волну исчезновений металлических скамей в парках и скверах, да и вообще всего «плохо лежащего», что можно было пустить в оборот. А вот эта - то ли мраморная, то ли гранитная плита вместе с таким же основанием-постаментом вполне могли послужить заготовкой в стенах ритуального заведения. То, что она сохранилась в парке в течение десятилетий после захоронения, кажется удивительным, а то, что она пережила перестройку, было просто необъяснимым.
Теперь я понимаю, что в тот раз мне крупно повезло. Пожилая женщина из числа редких прохожих смогла частично удовлетворить мое любопытство: «Это первый красный директор Дунькиной фабрики, которую несколько лет как продали. Но я слышала, что тела под плитой нет, и где этот человек на самом деле похоронен, сказать не могу. Вообще-то я поселилась в этом районе недавно и могу добавить лишь то, что приезжали как-то новые хозяева с техникой, хотели этот памятник увезти. Но вышли жители близлежащих домов и попросили его оставить».
Сейчас уже трудно рассказать, каким путем шли мои «исследования». Не один десяток часов в общей сложности провел я в областной библиотеке, среди жителей в окрестности старого парка, в разговорах с немногими бывшими работниками фабрики, за телефоном со справочником в руках. Обращался в районную администрацию, в областной профсоюз текстильщиков, в районное отделение Нижегородской областной организации КПРФ. Результаты каждый раз были не только мизерными, но и противоречивыми. Мной двигало чувство, солидарное с тем, которое ощущали молитовцы в своей благодарности к человеку, удостоенного ими этого памятного знака.
С учетом того, что название КПСС (Коммунистическая партия Советского Союза) появилось только в 1952 году, можно сделать вывод: памятник, первоначально установленный в 1920-е годы, был обновлен в 1950-е годы. Партстаж «с 1905 года», скорее всего, означает начало революционно-защитной деятельности Шальнова. И вообще партийная принадлежность его осталась для меня невнятной, так как в прижизненных источниках вплоть до смерти он фигурировал и как беспартийный. Позднее в своих опубликованных воспоминаниях ветераны фабрики причисляли его к лидерам большевиков среди текстильщиков области, в качестве партстажа, кроме 1905-го, значился также 1914 год. На конференции 1923 года в докладе о своей дореволюционной работе по организации рабочих комитетов он говорил о себе в третьем лице и именовал большевиком.
В своих исследованиях я пришел к выводу, что в настоящее время увиденный мной раритет является памятником не только Шальнову, но и самой фабрике. Потому вернусь к её истории, соответствующей периоду, к которому Шальнов имел самое непосредственное отношение.
Начало Первой мировой войны явилось для российских промышленников обещанием крупных прибылей. Наверное, как раз в то время родилась поговорка «Кому война, а кому мать родна». Не обошла капиталистическая фортуна и Молитовскую фабрику. Как я писал выше, она была остановлена в 1911 году. С началом войны не без прибыли для ее основателей выкуплена и переориентирована под госпиталь.
Перекупленная в 1915 году Льняным, стекольно-лесным торговым и промышленным товариществом, она в числе большинства производств страны с успехом была полностью ориентирована уже на нужды военного времени. Прибыли были гарантированы. У хозяев появился дополнительный рычаг воздействия на недовольных работников – увольнение с последующим лишением военной брони и отправкой на фронт.
Внушаемая царской властью с началом войны ура-патриотическая эйфория в стране после 1915 года уменьшилась, а отношения между рабочими и капиталистами обострились. Увеличилась конкуренция, все сильнее сказывались другие противоречия капиталистического производства. В январе 1916 года на Молитовской фабрике снова крупная забастовка, вызванная резким снижением заработной платы при общем росте цен.
Февральская революция 1917 года, охарактеризованная большевиками как буржуазная и встреченная поначалу трудовым народом с восторгом, вскоре перестала внушать оптимизм. Анархия охватила армию, промышленность, сельское хозяйство. Созданные в процессе Первой мировой войны Военно-промышленные комитеты и Особые совещания фактически играли роль коллективного эксплуататора. С октября 1917 года эту анархию дополнило противостояние власти с эксплуататорскими классами.
Выходом из этого противостояния по марксистской теории должна была бы стать реализация правительством национализации предприятий. Однако было бы ошибкой считать действия Советской власти голым догматическим подходом. В каждом отдельном случае решение принималось индивидуально, с учетом сложившейся на предприятии обстановки. Уже 17 (30) ноября 1917 года была национализирована Ликинская мануфактура во Владимирской губернии. Сделано это было по инициативе местного совета «в интересах народного хозяйства, широкой массы потребителей и 4000 рабочих и их семей». Отношение центральной власти к этой инициативе было настороженным, а само Постановление СНК на значительное время было задержано к публикации.
В январе 1918 года была осуществлена конфискация фабрики военного обмундирования Маркушевича. В актах «Собрания узаконений» читаем:
«О конфискации фабрики Маркушевича
Ввиду того, что владелец фабрики военного обмундирования Маркушевич (Петроград, Забалканский пр., № 75) скрылся бесследно, равно как и его доверенные, и тем оставил фабрику на произвол судьбы, СНК постановил конфисковать все имущество фабрики, в чем бы это имущество ни состояло, и объявить его собственностью Российской Республики. Весь служебный и технический персонал обязан оставаться на местах и исполнять свои обязанности. За самовольное оставление занимаемой должности виновные будут переданы революционному суду...».
Основной же политикой в отношении фабрик и заводов был рабочий контроль. Первым документом в этой политике стало Положение о рабочем контроле от 14 (27) ноября 1917 года. Оно относилось ко всем промышленным, торговым, банковским, сельскохозяйственным и прочим предприятиям с числом рабочих и служащих не менее 5 лиц. Этим Положением, в частности, безусловно воспрещались приостановка предприятий, сокращение и изменение в производстве без разрешения выборных представителей рабочего контроля. Решения этих представителей объявлялись обязательными для владельцев предприятий, а сами представители объявлялись ответственными за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества.
Как видим, Советская власть учитывала интересы как рабочих, так и владельцев предприятий и приглашала их к сотрудничеству.
Молитовская фабрика не была исключением. Особенно тяжелое положение сложилось на ней в начале 1918 года. Хозяева сворачивали производство, отказывались платить долги по зарплате, ссылаясь на отсутствие сырья и топлива. В мае фабрика окончательно встала. Для многих рабочих она была единственной возможностью обеспечить себя и семью. Отчаявшись получить какую-либо помощь на месте, молитовцы снарядили делегацию в Москву к земляку-нижегородцу Я.М. Свердлову, который направил их к Ленину. После продолжительной беседы, в которой обсуждались необходимые для работы фабрики средства, сырье, топливо, было определено количество продукции и значение фабрики для обороны страны.
Посланники рабочего комитета отлично знали, что хозяева в целях саботажа скрывали сырье и уже готовую продукцию. Делегаты предлагали и свое решение в условиях топливного кризиса. Выход был найден – национализация, выплата долгов по зарплате и скорейший пуск фабрики в ход, хотя бы не на полную мощность. Для многих рабочих и их семей это было спасением.
Для молитовцев было совершенно естественным, что в состав делегации входил и Шальнов. Как отмечали современники, он хорошо знал проблемы и фабрики, и всей отрасли в Нижегородской губернии, был зубастым защитником интересов рабочих, отличался образной, живой и вдохновенной речью. Надо сказать, что вплоть до начала НЭПа во всей стране именно не национализация, а рабочий контроль, как и было записано в советско-партийных документах, играл важнейшую роль в руководстве предприятиями. Позднее Шальнов зарекомендовал себя и в качестве одного из главнейших руководителей текстильной промышленности в Нижегородской губернии.
Смерть Шальнова после тяжелой и продолжительной болезни была значительной утратой для всех жителей Молитовки. Память его была увековечена установкой памятника в парке при фабрике. Подробности, к сожалению, выяснить пока не удалось, по крайней мере больше в парке в настоящее время могил нет.
Позднее партийная организация и профсоюз фабрики выходили к властям Нижегородской губернии с предложением о переименовании деревни Молитовка в поселок имени Шальнова. Это предложение не было реализовано, но уважение и память о беззаветном защитнике интересов рабочих, как мы видим, остались в виде сохранившегося памятника.
Главным является то, что Шальнов то ли интуитивно, то ли под воздействием теории видел выход из создавшегося положения в совместном участии рабочих в управлении жизненными процессами и, в конечном виде, в марксистском лозунге «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
Возвращаясь к истории Молитовской фабрики, отметим, что с ее национализацией трудности не исчезли, но она, хотя и не сразу, восстановила свое производство.
В 1922 году она была переименована в фабрику «Красный Октябрь», в последующее время при ней были построены: Дворец культуры, получивший имя Луначарского, посетившего фабрику в один из своих приездов в Нижний Новгород, стадион, родильный дом, электроподстанция, организован парк, активно строилось жилье. Интересно, что всё это было достигнуто вопреки принадлежности фабрики к непервостепенной отрасли.
Бывшие работники фабрики, с которыми мне удалось поговорить, очень неохотно вспоминали обстоятельства, по которым фабрика прекратила свое существование. У большинства из них в разговоре на глаза наворачивались слезы. Причисленная одно время к элите нижегородского бизнеса, она ждала льготного решения финансовых вопросов, но неожиданно для нижегородцев прекратила свое существование.
По официальной информации, ПО Горьковский льнокомбинат «Красный Октябрь» в 1992 году был преобразован в ОАО Льнокомбинат «Техноткань», который в 2005 году был признан банкротом и ликвидирован. К настоящему времени на этой территории развернут «Бугров Бизнес Парк», – как говорится в рекламе, «единый концептуальный комплекс, предлагающий полноценные и комфортные условия для ведения бизнеса».
Надо добавить, что парк с памятником был продан отдельно, что внушает серьезные опасения за их дальнейшую судьбу. Уже снесён памятник Ленину, стоявший на территории фабрики. Нет и памятника, посвященного участию молитовцев в Великой Отечественной войне. Незавидная судьба и у мемориальной доски, с 1963 года рассказывавшей работникам о том, что «В
Как было сказано выше, описанная история типична для многих учреждений.
В 2006–2007 годы Нижний Новгород лишился легендарного предприятия – фабрики имени Клары Цеткин по производству чулочно-носочных изделий. Основанная в 1930-е годы, 26 октября 1992 года она преобразована сначала в АООТ, затем в ОАО «ТОН». В 2006-м – процедура банкротства, назначение конкурсного управляющего, увольнение более 600 сотрудников, продажа за бесценок оборудования предприятия. Судьбу здания фабрики, по словам специалистов Комитета по управлению городским имуществом (КУГИ) Советского района Нижнего Новгорода, решал новый собственник. В том числе площади были сданы под мебельный салон, магазин «Бастион» и т.д.
Точно так же сложилась судьба знаменитого Горьковского завода шампанских вин, первую продукцию выпустившего 13 сентября 1940 года и обладавшего уникальной технологией. В 1971 году «Советское шампанское», выпускаемое на предприятии, удостоено Знака качества СССР. Продукция завода неоднократно награждалась на всесоюзных и международных конкурсах вин: в Ялте (1970), Братиславе (1971), Будапеште (1989), Софии (1996). В 1993 было зарегистрировано АООТ (позднее ОАО) «Нижегородский завод шампанских вин», в июле 2010 года предприятие признано банкротом, ликвидировано уникальное оборудование. Мимо территории бывшего завода горько проходить. Какую-то часть занимает очередной торговый центр, какие-то помещения сдаются в аренду.
Основанная в 1936 году Горьковская макаронная фабрика входила в тройку крупнейших в СССР производителей макаронных изделий. В 1968 году на фабрике было установлено оборудование «Брайбанти» (Италия) по производству длиннорезанных макаронных изделий (макароны, вермишель, лапша) общей мощностью 16 тонн в сутки. В 1992 году получила название АООТ (затем – ОАО) «Вермани». В 1996 году дополнительно установлена линия по производству короткорезанных макаронных изделий (перья, рожки) фирмы «Паван» производительностью 14 тонн в сутки; в 1998 году – аналогичная линия фирмы «Фава» мощностью 40 тонн в сутки. Выпускались также фигурные макаронные изделия («ракушки», «колечки», «звездочки»). В августе 2005 года приобретена московской агропромышленной группой «Аркада». Сейчас этой фабрики нет, зато с восторгом описываются проекты использования территории под жилищные комплексы.
Перечисление разрушенных предприятий можно продолжать и продолжать.
Надо сказать, что исчезают они вместе с тем, что в начале 1990-х презрительно называлось «социалкой» и на избавление от которой очень надеялись приватизаторы. Это Дворцы и Дома культуры, это библиотеки и музеи, это медицинские и спортивные сооружения, детские сады и ясли. Брошенными оказались и заведения, хотя и не принадлежащие производственным ведомствам, но просто бывшие подшефными. Кое-что, переданное городу и области, сохранилось, но в любом случае от этого процесса не выиграли ни новые хозяева, ни пользователи.
Нельзя сказать, что производственные предприятия только ликвидируются. Так, в 1991 году в Нижнем была основана группа компаний «АЛТЭКС», производящая компьютеры и серверы, мощностью более 18 тысяч компьютеров в год. Компании, входящие в эту группу, владеют типографией и осуществляют полиграфические услуги, занимаются изготовлением пластиковых окон, ремонтом компьютеров, ведут торговлю оргтехникой и канцелярскими товарами, владеют розничными магазинами и салонами. Вот только создаваемое не идет ни в какое сравнение по своим объемам с тем, что было разрушено и продолжает разрушаться.
В 1847 году В.Г. Белинский писал в одном из своих писем: «Я сказал, что не годится государству быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое в руках капиталистов, это люди без патриотизма, без всякой возвышенности в чувствах…».
Александр Ермошин,
Нижний Новгород
