Георгий Павленко. Зима на Сенатской площади. — М., 2019. — 184с.
За последнее время исторические исследования на темы "декабризма" как-то вышли из "научной моды"… Исчезновение идеологического "заказа" на ореализацию "декабристов", пожалуй, нельзя не поприветствовать, а вот потерю исследовательского "интереса" к данной теме — поприветствовать нельзя… Книга исторической эссеистики Георгия Павленко, увидевшая свет в декабре — едва ли не в очередную годовщину "восстания на Сенатской площади" — доказывает, что некий "свежий" и нетрафаретный взгляд на данный сюжет отечественной истории — возможен…
"Эта небольшая книжка, — с вызовом объявляет автор, — готова противостать не просто против книжных шкафов, а против целых библиотек, битком набитых монографиями, "научными" трудами, альманахами, поставившими перед собой цель выставить т.н. "декабристов" самоотверженными борцами за народную свободу, готовых самим влезть хоть в кандалы, лишь бы сбросить путы крепостной неволи с родного крестьянства. Попутно, разумеется, тепло говорится об их исключительных душевных качествах, об их уникальном образовании, наконец, и об их литературных дарованиях, которые ставятся чуть ли ни в один ряд с А.С. Пушкиным…".
Автор не "проникал" ни в какие "сверхсекретные архивы", он лишь "поменял оптику" исследовательского взора на давно, казалось бы, обнародованные и изученные "вдоль и поперёк" материалы и документы… Подобная "перемена оптики" оказалась весьма продуктивной… Г.Павленко (не скрывая, впрочем, своих православно-монархических убеждений) стремится "без гнева и пристрастия" подходить к предмету своего исследования… Он "не тратит время на изрекание проклятий в адрес восставших и тех, кто поёт им дифирамбы. Он берёт исключительно основные, руководящие материалы (недоступные широкому читателю не в силу их засекреченности, а в силу того, что мы, как известно, "ленивы и нелюбопытны" (А. Пушкин)), и без особого труда показывает, на каком месте стоят в этих документах вопросы об отмене крепостного права, в какие сроки её планируется проводить, и к какому результату должно было прийти российское общество в результате реформ. И тут открывается одна очевидная, но неожиданная (для большинства из нас) картина — оказывается, и Государь и Правительство Империи планировали куда более радикальные, и — главное — продуманные и обоснованные преобразования, чем сами декабристы".
Не станем, впрочем, излишне идеализировать: Императорскому Правительству не удалось "окончательно" решить крестьянский вопрос (как и рабочий, кстати). Но сие никак не служит к "оправданию" всякоразных "революционных демократов" и прочих незваных "освободителей" Русского народа. Неумолимая логика ревдемовских прожектов (включая самые ранние средь них, "декабристские", скрупулёзно разобранные автором) вела к "раскрестьяниванию" и господству "династии кагановичей" (сей горький bonmot принадлежит Ив. Солоневичу). Тогда как логика "реакционных", консервативно-монархических проектов и преобразований имела целью "улучшить вещественное экономическое положение рабочего класса (не ошибёмся, ежели добавим: и крестьянства, ибо речь у наших консервативно-монархических идеологов и практиков идёт вообще о положении трудящихся классов — Р.Р.) настолько, чтобы при неизбежном (к несчастию) дальнейшем практическом общении с Западом русский простолюдин видел бы ясно, что его государственные, сословные и общинные "цепи" гораздо удобнее для материальной жизни, чем "свобода" западного пролетариата" (К.Леонтьев).
О "народолюбии" декабристов сказано достаточно (впрочем, их "солдатолюбие" тоже весьма специфично (а кто такие солдаты той поры? — тот же народ, но одетый в шинели): дабы вывести хоть какие-то солдатские массы на Сенатскую площадь, их пришлось… обмануть). Да и сам масштаб "декабристского" движения крайне преувеличен позднейшими "ревдемовскими" панегиристами: едва ли десятая часть офицеров, входивших в разное время в "тайные общества", приняла действенное участие в попытке переворота, а не в салонной "прогрессивной" болтовне. Об этом также подробно повествует Г.Павленко. Поистине точен приговор П. Чаадаева: "вся будущность страны… была разыграна в кости несколькими молодыми людьми, между трубкой и стаканом вина"…О фигуре Петра Чаадаева стоит сказать особо… Два очерка, посвящённые сему таинственному любомудру, поистине, составляют не только композиционный, но и смысловой центр книги… Философия Петра Чаадаева есть некое "der andere Anfang", "Другое Начало" для Русской Философии, Начало, "что зачалось, и быть могло, / И стать не возмогло" (Вяч. Иванов). Однако, то, что "не возмогло стать" в ситуации начала XIX века, весьма возможно, "быть сможет" в духовной ситуации начала века XXI… Мысль Чаадаева, хронологически предшествовавшая и западническому "тезису", и славянофильскому "антитезису", онтологически предсодержала их синтезис… Впрочем, се — отдельная, значительная тема, коей стоит посвятить отдельное рассуждение… Не покушаясь на сие в рамках книжной рецензии, заключим ея нашей искренней рекомендацией всем отечестволюбцам и ревнителям Истории наших Предков, "такой, какой нам Бог ея дал", доброполезной и занимательной книги Георгия Павленко…
***
Книгу можно найти в магазине редкой и малотиражной литературы "Русская деревня" (м. "Кузнецкий мост", Рождественка, 12)
