ГЕНЕРАЛИССИМУС ИОСИФ СТАЛИН
О ГЕОРГИИ ПЛЕХАНОВЕ
«…И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животного имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации
П л е х а н о в а и Л е н и н а, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова».
И.В. С т а л и н. Выступление 6 ноября 1941года.
Задача создания новых учебников, новых учебных хрестоматий, новых методических и методологических разработок… Не декларативная, коньюнктурно-лицемерная «борьба» с фальсификацией истории Государства Российского; решительное, действенное, всеохватное обращение к фактам, только фактам, объективным реалиям…
Имена и деятельность Иосифа Виссарионовича Сталина и Георгия Валентиновича Плеханова… Можно ли без них представить себе Русскую Историю?..
Даже Н.К. Крупская “почти суеверно” протестовала против оголтело-вульгарного унижения личности Плеханова, которого “подминали” и “чистили” “под Ленина”: “Господи, помилуй! Господи, помилуй! – горестно причитала ошарашенная соратница вождя: - А того, что Ленин о Плеханове писал, не читали явно…”
А потом “умники” (как это ни парадоксально, и левые, и правые, и центристы) вообще Плеханова “сбросили с корабля современности”. Вот, к примеру, “Основы марксистско-ленинской теории культуры” (подобные издания были десятилетиями “допущены в качестве учебника”): в этих “Основах…” 37 ссылок на “труды” Л.И. Брежнева и… ни одного упоминания о сочинениях Г.В. Плеханова. К сожалению, это отнюдь не единичный случай…
А.К. Воронский писал ( в мае 1920 года): “Имя Плеханова должно быть поставлено на ряду с именами Белинского, Герцена, Чернышевского. Плеханова нужно изучать; нужно, чтобы каждый сознательный рабочий знал лучшие сочинения Плеханова. Будет тягчайшим преступлением, если из-за ошибок Плеханова начнут проходить мимо целого ряда его блестящих работ, до сих пор не превзойдённых”.
«Свобода есть не что иное, как утверждение самого себя», - это гегелевское положение Георгий Валентинович часто цитировал.
Неистощимая вера в человека труда: «Кто разрушил Бастилию? Кто сражался на баррикадах в июле 1830 и в феврале 1848 года? Чьё оружие поразило абсолютизм в Берлине? Кто сверг Меттерниха в Вене? Народ, народ, народ, т. е. бедный трудящийся класс, т. е. преимущественно рабочие… Никакими софизмами нельзя вычеркнуть из истории тот факт, что решающая роль в борьбе западно-европейских стран за свое политическое освобождение принадлежала народу и только народу».
А.К. Воронский, рисуя «силуэт» философа-мыслителя, убежденно говорил: Плеханов – отец не только русского марксизма, а марксизма вообще. Он ученик Маркса и Энгельса, он правоверный, ортодоксальный последователь их, но он принадлежит к разряду тех учеников, которые идут дальше своего учителя, одевая теорию в плоть и кровь новых явлений, событий и фактов, разрабатывая, совершенствуя и углубляя построения своего учителя. Плеханов в совершенстве владел духом, методом учения Маркса. Под его пером революционная доктрина оживала во всей своей гибкости, глубине и беспощадной строгости…»
Л.Г. Дейч вспоминал, что Плеханов иронично говаривал: «Я больший марксист, чем сам Маркс» («Группа «Освобождение труда», сб. 8, 1925, с. 190). «И надо подивиться дальновидности Плеханова, который, вооружившись методом Маркса, оказался большим марксистом, чем сам Маркс, в отношении русской общины, и гениально предвидел её судьбы, изучая процессы её капиталистического развития», - заметил автор 1920-х годов.
Один из наиболее глубоких и обстоятельных трудов о Плеханове – монографическое исследование С.Я. Вольфсона. Его вышедшая в Минске двумя изданиями книга «Плеханов» отличается привлечением обширного фактического материала, серьёзными выводами и обобщениями. «Наши дни – дни исключительного интереса к личности и творчеству Плеханова. Среди пролетарского студенчества, учащейся молодёжи, марксистской интеллигенции наблюдается огромная « тяга к Плеханову», - констатирует минский автор. С.Я. Вольфсон полагает, что те три миллиона печатных листов сочинений Плеханова, которые, по его подсчёту, были выпущены издательствами СССР за один только 1923 год, «могут служить внешним показателем того, как глубок в настоящее время интерес к Плеханову в Советской России».
Воссоздавая «образ основоположника русского марксизма», исследователь убежденно говорит:
«Плеханов не нуждается в канонизации. Мы не позволим себе творить «Святого Плеханова», слагать ему дифирамбы, - тем паче, что хорошо помним любимые Георгием Валентиновичем слова Чернышевского: «есть такая степень уважения и сочувствия, когда всякие похвалы отвергаются, как нечто не выражающее всей полноты чувства»…О Плеханове – борце и мыслителе, ученом и революционере, - будут ещё долго и много писать. То будут не только венки на могилу покойного, но большая и нужная работа по вручению в руки пролетариата оружия, которое упорно и стойко ковал для него великий социалист…»
«Я родился в России и горячо люблю эту страну…», - говорил Георгий Валентинович.
* * *
А.К. Воронский напоминает в очерке-«силуэте» о Плеханове («На стыке»,М., 1923): «Не всем известно, что в октябрьские дни Плеханов решительно высказался против попытки Керенского взять Петроград при помощи казаков Краснова. Когда Керенский, приближаясь к Петрограду, овладел Красным Селом, к Георгию Валентиновичу Плеханову был прислан в качестве посредника, или, может быть, явился по собственной инициативе известный революционер, приятель Плеханова, и предложил Плеханову взять на себя составление министерств, как только казаки войдут в Петроград. Плеханов ответил: «Я сорок лет отдал пролетариату, и не буду расстреливать его даже тогда, когда он идёт по ложному пути».
6 ноября 1941 года прозвучали слова руководителя государства: «…И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животного имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова».
В 1943 году , в Ленинграде, в серии «Гениальные люди великой русской нации» вышла брошюра Юдина «Г. В. Плеханов». Автор отсылает читателя к изданной тридцать лет назад статье Ленина «Критические заметки по национальному вопросу»(1913), где говорилось о «великорусской культуре, характеризуемой именами Чернышевского и Плеханова»; напоминает, что Сталин назвал Плеханова и Ленина «первыми среди величайших представителей русского народа». Им делается вывод: «Русский народ, выдвинувший из своей среды таких выдающихся деятелей, как Герцен, Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Плеханов, Ленин, которые определяют лицо, духовную природу нашей национальной культуры, непобедим. Он вечно будет жить и развиваться!»
К сожалению, имя Плеханова незаслуженно принижено и забыто.
* * *
…Природа-мать! когда б таких людей,
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
Н. А. Н е к р а с о в
«…И думается, что звезда Плеханова снова засияет со всем присущим ей блеском…»
А. К. В о р о н с к и й
Под Гудаловкой, при Гудаловке, в самой Гудаловке было несколько мельниц. Мельницы ветряные, мельницы водяные, мельницы конные, воловьи и ручные. Потом лишь появятся паровые мельницы, которые позволят молоть в любое удобное время, не поджидая ветра в поле, не надеясь на слепую лошадь, не боясь опасной прибыли или убыли воды в реках.
Меленкой, мельничкой ласково именовали самые маленькие из ветряных или водяных трудяг.
Любознательный Жоржик с самого раннего возраста знал, что различали гудаловцы, грязинцы и липчане мельницы хлебные и мельницы мукомольные. Крупорушки и круподирни. Крупчатки - красочные, пороховые, аптечные, костомольные, кофейные.
В о д я н ы е мельницы - почвенные, подливные и наливные. Как различить? Пара пустяков: смотришь: снизу ли вода течёт под колесо, или падает на него ручьем свеху.
В в е т р я н к е - свои, веками выверенные, многими поколениями испытанные, приспособления: с т о я ч и й в а л, он же с т о я к, он же с т о й ло. В концах его - о с е н ы. На стояке внизу приспособлено лежачее ( п о ч в е н н о е ) колесо. Колесо это ворочает ш е с т е р н е й. Через к о р ы т ц е сыплется ( через к о р ы т ц е - из к о в ш а) зерно. На особом железном в е р е т е н е неустанно «х о д и т» верхний жернов. В сложном мельничном механизме много важных снастей, узлов-деталей: здесь и втулка-кожулина, ячея, жабка, сусек, лоток, подлегчина, рычаг-«баран», здесь же и прочее, без чего немыслимо прямо-таки священнодействие рождения хлебной муки: всякие рули, лифты, столбцы, лунки, летки.
Одной мельнице - ветер необходим. Другая - от воловьей и конской тяги зависимость имеет. И конечно же - вода, текучая, могучая, постоянная… Гудаловские, сокольско- липецкие остроумицы и остроумцы говаривали: «Вода и мельницу ломает»; «Водой мельница стоит, да от воды ж погибает»; «Мельница сильна водой, а человек едой»; «Мельницу строить - за подтоп отвечать». Пословичный нравственно-былевой эпос наставлял-вразумлял: «Много хлеба - держи свиней, а много денег - заводи мельницу»; «Не по ветру мельница мелет, а против». Загадки-присловья тоже напоминали о мельницах-работягах: «Без рук, без ног, лапшу крошит?» В психологическую метафору включали особый подтекст: «Язык - безоброчная мельница»; «Эта мельница, только черту табак молоть». Народный юмор зашифровывал для отгадки омонимы, топонимы, гидронимы: «Затопали кони (п е с т ы)в кириловском поле, залаяла собачка (п о р х л и ц а) на муромском, заревел медведь
(ж е р н о в) на романовском». Житейско-рассудительное, иронично-лукавое: «Один глаз на мельницу, другой на кузницу» (косоглазый человек); «Что келья, то и мельня»; «Богат мельник шумом» (с т у к о м); «Не ворует мельник, а люди сами носят»; «Алёха Мелёха, Меля Емеля»; «Мелева много, да помола нет».
С интересом постигал Жорж земледельческую науку, сельскохозяйственное знание. Лучшая мука - крупчатка. Если же нужна крупа -
надобна мельница-круподёрня, толчея-крупорушка.
Пробовал мальчик только что смолотую муку на ощупь - разгоряченная она, требующая охлаждения. Рассыпают её на деревянном помосте, деревянной
лопатой переворачивают-перелопачивают, в холщевые кули-мешки пересыпают. И названий у мучных сортов множество: крупчатка, первач, подрукавная, межеумок, второй первач, другач, мелкие отруби и крупные отруби.
«Не молот хлеб, так и не мука, не толчено зерно, так и не пшено, не крупа»… Из ржаных зёрен, примечал мальчуган, выходит крупа черная, из неспелой ржи - зелёная, из ячменя - яшная и перловая крупа, из полбы - полбяная, из овса - овсяная, из гречи - гречневая и смоленская, толченая из проса - пшенная…
* * *
Истоки и горизонты… Как формировалась творческая индивидуальность Плеханова? Каковы родники-истоки своеобразной личности Георгия Валентиновича?
Историческое эхо доносило вести о чудо-богатырях Куликовской битвы. Свидетельства о легендарном времени, «когда Россия молодая мужала с гением Петра». Рассказы о «раскатах Стенькина грома», о разинской и пугачевской «вольнице» на Тамбовщине, в Подонье и Приворонежье. Былевые сказания о героях Отечественной войны 1812 года. Дворянский род Плехановых по мужской линии дал немало защитников Отечества. Валентин Петрович, отец Георгия, - Георгиевский кавалер…
Жизненные у н и в е р с и т е т ы Г.В. Плеханова. Гудаловка, Грязи,
Липецк, Тамбов, Воронеж, Ростов-на-Дону, Саратов. Затем - Петербург… Идеалы свободолюбия, братства, справедливости, самоценности пассионарной личности…
«Свобода есть не что иное, как утверждение самого себя», - это гегелевское положение Георгий Валентинович часто цитировал.
Неистощимая вера в человека труда: «Кто разрушил Бастилию? Кто сражался на баррикадах в июле 1830 и в феврале 1848 года? Чьё оружие поразило абсолютизм в Берлине? Кто сверг Меттерниха в Вене? Народ, народ, народ, т. е. бедный трудящийся класс, т. е. преимущественно рабочие… Никакими софизмами нельзя вычеркнуть из истории тот факт, что решающая роль в борьбе западно-европейских стран за свое политическое освобождение принадлежала народу и только народу».
А.К. Воронский, рисуя «силуэт» философа-мыслителя, убежденно говорил: Плеханов – отец не только русского марксизма, а марксизма вообще. Он ученик Маркса и Энгельса, он правоверный, ортодоксальный последователь их, но он принадлежит к разряду тех учеников, которые идут дальше своего учителя, одевая теорию в плоть и кровь новых явлений, событий и фактов, разрабатывая, совершенствуя и углубляя построения своего учителя. Плеханов в совершенстве владел духом, методом учения Маркса. Под его пером революционная доктрина оживала во всей своей гибкости, глубине и беспощадной строгости…»
Л.Г. Дейч вспоминал, что Плеханов иронично говаривал: «Я больший марксист, чем сам Маркс» («Группа «Освобождение труда», сб. 8, 1925, с. 190). «И надо подивиться дальновидности Плеханова, который, вооружившись методом Маркса, оказался большим марксистом, чем сам Маркс, в отношении русской общины, и гениально предвидел её судьбы, изучая процессы её капиталистического развития», - заметил автор 1920-х годов.
Один из наиболее глубоких и обстоятельных трудов о Плеханове –
монографическое исследование С.Я. Вольфсона. Его вышедшая в Минске двумя изданиями книга «Плеханов» отличается привлечением обширного фактического материала, серьёзными выводами и обобщениями. «Наши дни – дни исключительного интереса к личности и творчеству Плеханова. Среди пролетарского студенчества, учащейся молодёжи, марксистской интеллигенции наблюдается огромная « тяга к Плеханову», - констатирует минский автор. С.Я. Вольфсон полагает, что те три миллиона печатных листов сочинений Плеханова, которые, по его подсчёту, были выпущены издательствами СССР за один только 1923 год, «могут служить внешним показателем того, как глубок в настоящее время интерес к Плеханову в Советской России».
Воссоздавая «образ основоположника русского марксизма», исследователь убежденно говорит:
«Плеханов не нуждается в канонизации. Мы не позволим себе творить «Святого Плеханова», слагать ему дифирамбы, - тем паче, что хорошо помним любимые Георгием Валентиновичем слова Чернышевского: «есть такая степень уважения и сочувствия, когда всякие похвалы отвергаются, как нечто не выражающее всей полноты чувства»…О Плеханове – борце и мыслителе, ученом и революционере, - будут ещё долго и много писать. То будут не только венки на могилу покойного, но большая и нужная работа по вручению в руки пролетариата оружия, которое упорно и стойко ковал для него великий социалист…»
«Я родился в России и горячо люблю эту страну…», - говорил Георгий Валентинович.
* * *
А.К. Воронский писал ( в мае 1920 года): “Имя Плеханова должно быть поставлено на ряду с именами Белинского, Герцена, Чернышевского. Плеханова нужно изучать; нужно, чтобы каждый сознательный рабочий знал лучшие сочинения Плеханова. Будет тягчайшим преступлением, если из-за ошибок Плеханова начнут проходить мимо целого ряда его блестящих работ, до сих пор не превзойдённых”.
(продолжение следует)
