Две вершины возвышаются на нашем театральном пространстве сегодня. Масштабная постановка питерского режиссера Григория Козлова "Тихого Дона" М. Шолохова со значимым подзаголовком "Житие хутора Татарского…" и моноспекталь "Повесть" по летописному своду "Повесть временных лет" москвича Валерия Сторчака, где слово отделенных от нас более чем восемью веками сказаний, легенд, устных поэтических преданий о важных событиях и фигурах русской истории, в том числе и духовной, доносит в сегодняшний день замечательный актер Валерий Курлов. В основу этой сценической постановки положен оригинальный текст всемирно известного издания древнего литературного памятника Русской православной церкви в редакции академика Д.С. Лихачева.
Два эти спектакля по размаху и глубине режиссерской идеи, накалу страстей, динамике и разнообразию красок — подлинно монументальные фрески, отчасти родственные по замыслу. Но если у Козлова восьмичасовое, насыщенное этникой, документальностью, ритуалом театральное действо визуально разворачивается перед публикой почти со скоростью киноленты, а многоголосая эпическая история, сохраняя на всем протяжении спектакля внутреннее психологическое напряжение, превращается в сказание о мытарстве человеческой души. То Сторчак предельно скупыми штрихами "пишет" свою "фреску" в глубинах сознания аудитории, максимально вовлекая зрителя в сосредоточенный и страстный монолог исполнителя, который предстает здесь не столько Вергилием, проводником по кругам незапамятных времен, но и тем, через кого приходит в наш мир та, стародавняя жизнь. Как урок и напоминание, она расширяет наше "здесь-бытие". Создает ощущение, некогда выраженное Б. Паскалем: "Когда я оглядываюсь на короткий миг своей жизни, поглощенный бесконечностью со всех сторон, на то маленькое место, которое я занимаю, или даже вижу, захваченный бесконечностью космоса, которого я не знаю и который не знает меня, я боюсь и хочу увидеть себя скорее здесь, чем там, потому что не существует причин, по которым я должен быть здесь, а не там, сейчас, а не тогда…".
Символично, что премьера спектакля В. Сторчака состоялась в не до конца еще возрожденной библиотеке Духовной академии в Троице-Сергиевой Лавре. Библиотека стала естественной декорацией к замыслу режиссера. Она здесь больше, чем хранилище книг… Зритель поднялся по истертым ступеням лестницы на второй этаж и очутился в небольшом зале, имеющим все признаки разрухи и запустения. Как тут не вспомнить знаковый эпизод из "Тихого Дона" после пережитой героями катастрофы: "Грустью и запустением пахнуло на Григория, когда через поваленные ворота въехал он на заросший лебедою двор имения"… Мы и сегодня вновь переживаем подобное…
Часть пространства зала, где должен был появиться актер, занимали щиты с выдержками из газетных статей, описывающих бедственное положение наших библиотек, а то и полное их исчезновение… Весь этот антураж невольно рождал вопрос: книга, разве сейчас она необходимость для большинства? Не детектив, не дешевый бульварный роман, а такая, как "Повесть временных лет", наиболее ранний из дошедших до нас летописных сводов Древней Руси, относящихся к началу ХII века… Мы и ближнюю-то историю плохо знаем… Между тем, и особенно в связи с происходящим на Украине, тематика "Повести…", ее сюжеты и герои говорят нам и с нами о многом: "Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля"…
"Оригинал утрачен…". Печальная эта мысль падает в сознание, как капли дождя из протекающей крыши в поставленный на истертом полу таз. Кругом следы заброшенности и кажется даже — чувствуешь запах тления… О том, что ты в библиотеке, понимаешь, видя уходящие ввысь полки, где теснятся отсыревшие, древние и новые фолианты… Конечно, все это декорации и звуковые эффекты, но как же удачно передана атмосфера конца, завершенности какого-то этапа человеческой истории. Может быть, того, в котором живем и не чуем тревожных предупреждений?
Звук капель усиливается, сливается с первыми словами монолога актера-сказителя… Невысокого худощавого человека в простой одежде странника, беженца или паломника… С этой минуты на протяжении полутора часов он не отпускает зрителя, ведет, делает свидетелями, соучастниками "ветхой" истории: от потопа и смерти Ноя, зарождения славянства и путешествия апостола Андрея, деяний князей Олега и Игоря, мести Ольги и ее крещения, избавления от идолов и крещения Руси… Этой драматической панораме придает дополнительное движение и эмоциональную глубину выразительная музыка монахини Иулиании, регента минского собора Петра и Павла. Игумен Дионисий, хранитель Библиотеки Духовной академии, на обсуждении после спектакля отметил этот момент постановки: гармоничное сочетание музыки, книги, слова, безмолвия…
Но и сам Валерий Курлов по своим актерским возможностям предстает в спектакле В. Сторчака как огромный оркестр, которому подвластно все многообразие темпов, пауз, интонаций, динамических оттенков партитуры постановки. От драматического или торжествующего форте до тончайшего пианиссимо.
На какой-то момент у тебя, сидящего в зале, создается иллюзия, что за стенами библиотеки — мир исчез и нас всех несет-бережёт в бесконечности времени лишь ковчег заповедного слова "Повести…". Но шелест крыл голубки, слетевшей неизвестно откуда и опустившейся на плечо сказителя, возвещает близость духовных перемен.
