ДВА ЕДИНСТВА

Из переполненной господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! —
Славянский мир, сомкнись тесней...
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней...
Сентябрь 1870

Странное, на первый взгляд, утверждение о поэте и дипломате Ф. И. Тютчеве, можно подтвердить только интуитивными высказываниями. Например:

(Все цитаты в данной статье взяты из книги В. Кожинова «Пророк в своем отечестве»)

«.... Один из наиболее глубоких исследователей русского искусства Сергей Николаевич Дурылин (1877–1954) записал в 1926 году: «Я купил автограф Тютчева — „Святая ночь на небосклон взошла…“ и „Поэзия“. Смотрю на пожелтелые листки, исписанные „трудным“ почерком, каким-то гиератическим… (священным, жреческим. — В. К.), вещим почерком, — думаю с волнением, что эти трудно разбираемые буквы нанесла на бумагу властная рука, чертившая заклинания, а не стихи, водимая высшим принужденьем страстной мысли, глубоким давлением Вечного, несказуемого, рокового. ...»

Прежде чем подтвердить «жречество» Тютчева: его речами, стихами, действиями, всею его жизнью, нужно сказать, что есть существенно отличного в самом понятии «жречество» от других, например, Пророк или Старец.

Россия находящаяся в сердцевине вечно меняющегося мира, испытывающая давление и с Востока и Запада, всегда сохраняла верность Себе — Оплота Высокого Духа и Чистого Разума. Она обороняла это место со всем напряжением своих сил.

В обозримом историческом времени Её не мог завоевать железом и кровью Запад и подчинить себе русский Дух. Её, так же, не мог покорить Восток своими духовными традициями, которые быстро ветшали и сковывали Разум и уДушали.

Нахождением в этой точке разрыва (между Западом и Востоком)19-й век отметился появлением двух направлений в философско-мировозреннческой мысли. Это Славянофилы или Любомудры и Западники.

Меж двух этих лагерей, смело можно сказать, утвердил свое жреческое служение Ф .И. Тютчев. Общеизвестно, что он прекрасно знал Запад: языки, философию, был лично и «коротко» знаком с Шеллингом, Гейне..., писал статьи в западной прессе, которые становились предметом бурного обсуждения.

То, что почти все его близкие друзья юности были любомудрами и впоследствии видными писателями и философами славянофилами, тоже хорошо известно. Но многие факты жизни Тютчева говорят, что он не мог принять полностью их точку зрения. И, как я уже сказал, находясь в сердцевине — центре духовных поисков 19-го века, соединял их и находил им разрешения, этим самым действием соединяя свою судьбу с судьбой России. Это и было его служение, которое особенно ярко проявилось в последние два десятилетия жизни. Служение это можно было бы назвать пастырским, но Тютчев не был вполне православным христианином. Вот стихи в которых явственно слышно «языческое» мироощущение.

День и ночь.

На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканный
Высокой волею богов.
День — сей блистательный покров —
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!

Но меркнет день — настала ночь;
Пришла — и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь...
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами —
Вот отчего нам ночь страшна!

Тютчев видел дальше и яснее своих современников, был, как говорият сейчас ИСТОРИОСОФОМ и старался передать это Видение многим людям, имевшим возможность влиять на ход истории. Одним из таких людей был министр иностранных дел Александр Михайлович Горчаков.

«...В письме к жене от 18 августа 1866 года поэт отнес Горчакова к тем людям, которым «не только недостает энергии желать, но они даже не знают, чего они бы должны были желать». И Тютчев постоянно стремится как бы вложить, вдохнуть в Горчакова и других руководителей страны конкретные политические «желания»…

Мы знаем, что с самого момента назначения Горчакова на пост министра иностранных дел — то есть с 15 апреля 1856 года — Тютчев стал его ближайшим сподвижником; уже 18 апреля поэт имел беседу с новым министром. В продолжение последующих семнадцати лет он постоянно, чуть ли не каждую неделю (за исключением времени отпусков), встречается с Горчаковым — и чаще всего в неофициальной обстановке. Само по себе это свидетельствует, что поэт так или иначе участвовал в выработке направления внешней политики. И на многих этапах исторического развития конца 50-х — начала 70-х годов Тютчев с глубоким удовлетворением, подчас даже восхищением оценивал дипломатические акции Горчакова, видя в них осуществление своей собственной политической программы. Об этом ясно говорят, в частности, пять стихотворений поэта, обращенных к Горчакову в 1865–1871 годах...»

Много мыслей передал Ф.И. Тютчев своим современникам, многие из этих мыслей актуальны и сейчас:

Гланый и ПАРОДОКСАЛЬНЫЙ вывод, о котором сразу нужно сказать, сделанный Тютчевым звучит так:

«...26 июня 1864 года Тютчев пишет: «Единственная естественная политика России по отношению к западным державам — это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они, только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными — по бессилию… Эта суровая истина, быть может, покоробит чувствительные души, но в конце концов ведь это закон нашего бытия…»

Этот вывод сделан Тютчевым по итогам Русско Турецкой войны 1854-56 годов, когда едва ли не все страны Западной Европы объединились против России, выдвинув, хитрой политикой, на острие удара Турцию. И только то, что Австрия и Пруссия удержались на шатком нейтралитете по отношению к России, не привело к общеевропейскому походу против России.

Вот что пишут современные историки:

Н. С. Киняпина, «главной задачей внешней политики России 1856–1871 гг. была борьба за отмену ограничительных статей Парижского мира. Россия не могла мириться с положением, при котором ее черноморская граница оставалась незащищенной… Экономические и политические интересы страны… требовали отмены нейтрализации Черною моря… решить эту задачу… следовало не военным, а дипломатическим путем, используя противоречия европейских держав».

И вот стихотворение написанное Тютчевым к 15 -ти летию начала русско — турецкой войны,

«Черное море» отрывок:

…...............
Пятнадцать лет тебя держало
Насилье в западном плену,
Ты не сдавалась и роптала,
Но час пробил — насилье пало:
Оно пошло, как ключ, ко дну.

Опять зовет и к делу нудит
Родную Русь твоя волна,
И к распре той, что Бог рассудит,
Великий Севастополь будит
От заколдованного сна.

И то, что ты во время оно
От бранных скрыла непогод
В свое сочувственное лоно,
Отдашь ты нам, и без урона —
Бессмертный черноморский флот.

Да в сердце русского народа
Святиться будет этот день,
Он — наша внешняя свобода,
Он Петропавловского свода*
Осветит гробовую сень…

Внимательнее прислушиваясь к мыслям Тютчева, начинаешь понимать хитросплетения восточной политики проводимой Россией сейчас и тогда.

Тогда в конце 40-х, начале 50-х годов 19-го века Тютчев очень ясно понимал всю преступную глупость внешней политики проводимой Николаем 1 и главным его советником графом Несельроде, но у Тютчева не было тогда рычагов влияния на власть вершащую. Русско турецкая война завершилась поражением России и сдачей Севастополя.

Для Тютчева — историософа, было очевидно заранее поражение николаевской восточной политике, предательство побед начинавшихся, еще с до Петровских времен. Даже раньше: с тех времен когда Россиия стала восприемницей Византии, 400 лет падения которой отмечалось в том же 1853 году. Сдача восточной политики была ясна Тютчеву уже в 30-х годах, когда Россия, отдала православную Грецию, получившую тогда независимость от турецкой империи, отдала под полное влияние Англии.

На смерть Николая 1 Тютчев пишет вместо эпитафии эпиграмму:

(Эпиграмма на Николая I)

Ещё одно стихотворение Тютчева на греческую тему: в декабре 1866 года посвятил критскому восстанию одно из сильнейших своих политических стихотворений, опубликованное в 1868 году:

Ты долго ль будешь за туманом

Скрываться, Русская звезда,

Или оптическим обманом

Ты обличишься навсегда?

Ужель навстречу жадным взорам,

К тебе стремящимся в ночи,

Пустым и ложным метеором

Твои рассыплются лучи?

Все гуще мрак, все пуще горе.

Все неминуемей беда —

Взгляни, чей флаг там гибнет в море,

Проснись — теперь иль никогда…

Важно обратить внимание на то, что поэт со столь родственным чувством и столь трагически говорит о судьбе не славян, а греков; это лишнее свидетельство его непричастности к племенному, «панславистскому» мировоззрению.

О самодержавии:

21 мая 1855 года, через три с лишним месяца после вступления Александра II на престол, поэт писал Эрнестине Федоровне: «Меня потребовали завтра в час дня для принесения пресловутой присяги, которую я все откладывал до сих пор под разными предлогами. Ах, я готов приносить им всевозможные присяги, но если бы я мог одолжить им немного ума, это было бы гораздо для них полезнее…» В сентябре того же года поэт сказал в письме к Погодину, что «правительственная Россия» — «уже не орган, а просто нарост…».

Поэт, конечно, не мог не одобрять осуществленную при Александре II отмену крепостного права, но он ни в коей мере не идеализировал новое положение вещей. 28 сентября 1857 года, сразу же после принятия решения о предстоящей реформе, он писал о русском самодержавии, что «эта власть не признает и не допускает иного права, кроме своего, что это право… исходит… от материальной силы самой власти и что эта сила узаконена в ее глазах уверенностью в превосходстве своей весьма спорной просвещенности».

….............

Убеждение, что русское самодержавие исходит из одной голой «материальной силы», Тютчев сохранит до конца жизни. 20 октября 1871 года он писал Ивану Аксакову: «Поверьте мне, самое даже благоприятное движение… в пользу России, но вытекающее из духовных начал, им крайне ненавистно. Дух какой бы то ни было, злой или добрый, но дух, вот их действительный противник».

…..............

Поэт совершенно недвусмысленно сказал (в письме к Аксакову от 15 июля 1872 года), что существующая в России власть может удержаться лишь при условии, если она «все более и более проникнется национальным духом», а «вне энергического и сознательного национального духа русское самодержавие — бессмыслица».

Он, в частности, был вполне убежден, что эта «бездуховная» власть беспомощна в борьбе против революционного духа. В 1871 году Тютчев, всегда стремившийся понять любое значительное явление политической жизни родины, присутствовал на всех заседаниях суда над группой заговорщика Нечаева. 17 июля он писал Анне: «Что может противопоставить этим, заблуждающимся, но пылким убеждениям власть, лишенная всякого убеждения?», и вспоминал в этой связи гамлетовское: «Вот в чем вопрос»…

…......................

Еще во время Крымской войны он писал Эрнестине Федоровне о людях, которые «управляют судьбами России» (письмо от 20 июня 1855 года): «…Нельзя не предощутить близкого и неминуемого конца этой ужасной бессмыслицы… невозможно не предощутить переворота, который, как метлой, сметет всю эту ветошь и все это бесчестие… Конечно, для этого потребуется не менее чем дыхание Бога, — дыхание бури».

Прошло двенадцать лет, и поэт пишет дочери Марии (в августе 1867 года — то есть за полвека до победы революции): «Разложение повсюду. Мы двигаемся к пропасти… В правительственных сферах бессознательность и отсутствие совести достигли таких размеров, что этого нельзя постичь, не убедившись воочию… Вчера я узнал… подробность поистине ошеломляющую. Во время последнего путешествия Императрицы ей предстояло проехать на лошадях триста пятьдесят верст… Ну так вот, знаешь ли, во что обошлось государству это расстояние?.. В сущую безделицу: полмиллиона рублей!..

Вот когда можно сказать вместе с Гамлетом: что-то прогнило в королевстве датском».

Позже материальной силе самодержавия, о которой писал Тютчев, противопоставили свою материалистическую идеологию революционеры, и В. Ленин вывел её в качестве материальной силы на авансцену Истории.

Но, бесспорно, духовную обреченность самодержавия запечатлел Ф. Тютчев, позже это духовное бессилие самодержавия полностью подтвердилось. Николай 2, как видно, еще пытался воплотить понятие: Самодержавие, Православие, Народность и стать ближе к народу. Но это больше превратилось в фарс с Григорием Распутиным. Для возрождения России требовался настоящий Гений, не Николай 2.

Нужно сказать, что служение Ф.И. Тютчева не состояло в критике существующего строя, как «у разбудивших Ленина Герцена и Чернышевского...» , Федор Иванович мог влиять на умонастроение Высшего Света, с лучшими представителями которого он постоянно общался; он мог влиять на таких людей как А. Горчаков, непосредственно принимавших политические решения; он мог влиять и влиял на редакторов влиятельных газет : Каткова и И. Аксакова.

Наконец он влиял на Государя Императора Александра 2.

«.... В письме к Эрнестине Федоровне от 29 июня 1867 года он рассказывает об одной из встреч с Александром II:

«Я провел два дня в Царском… Я там встретил множество народа, но вот какой у меня был случай с Государем. Я встретил его между 8 и 9 часами утра в парке, совершающего свою обычную прогулку вокруг озера. По мере того, как он приближался, меня охватывало волнение, и когда он остановился и заговорил со мной, то волнение передалось и ему также, и мы расцеловались».....

В этом его отличие от критиков и неспровергателей самодержавия. В этом его высокое служение, которое я назвал жреческим.

Поэтому я предлагаю изменить материалистический взгляд на историю России и посмотреть со позиции духовного служения нашей Великой Родине. Примером такого служения и высокой человеческой состоятельности является Ф.И. Тютчев.

Иначе, как понять слова Л. Н. Толстого: «Без него нельзя жить», сказанные о Тютчеве?